Ходили слухи, что лучше не попадаться на глаза начальнику управления безопасности, когда тот пребывает в плохом настроении, а уж гневить его самому не стоило и подавно. Паренек чуть было не изобразил поклон в пол, настолько он был рад столь скорому избавлению от общества начальника.
– Спасибо, Андрей Павлович.
Благодарность невесть за что прозвучала не в тему. Андрей Павлович в ответ только хмыкнул. Пятясь и не смея повернуться спиной к властному человеку на стуле, посыльный вышел и с огромным облегчением закрыл за собой дверь. Коридорный сквозняк заставил парня вздрогнуть, затылок и спина были липкими от пота. «Надо же, так и обмочиться недолго. Какой же у него взгляд жуткий, пробирающий до костей».
О том, что Андрей Павлович делал с непослушными и не в меру борзыми элементами общества, в Конфедерации тоже ходили легенды. А уж этот его тип, Сильвестр – настоящего его имени никто не знал – и вовсе жуткий. Вроде бы с виду тщедушный, невысокого роста и довольно щуплый мужичок, но из его пытошной выносили только ногами вперед. После попадания в темную комнатушку в самом конце коридора, обитую чудом сохранившимся, кое-где подгнившим поролоном и кожзамом, в живых не оставался никто.
От скрипа закрывшейся двери снова заныли виски. «Надо срочно распорядиться, чтобы механики с Кожуховской подогнали машинного масла. Мочи нет эти трели выслушивать каждый раз». Андрей Павлович с изрядной долей отвращения глянул на принесенный ворох бумаг.
– Бюрократ хренов, – потрясая кулаком, процедил он сквозь зубы. – Старый пень, и чего ему в своих хоромах там неймется. Опять, наверное, инвентаризацию затеял.
«Ничего, – уже про себя подумал он – стены тоже иногда имели обыкновение слушать, а некоторым мыслям лучше оставаться скрытыми от посторонних ушей, – будет и на моей улице праздник. И уже скоро. Этот старик уже и так неважно себя чувствует, возраст сказывается. Сердечные приступы и в прошлой жизни в таком возрасте случались часто, а уж при нынешнем положении вещей, «чудесной» экологии и «свежем» воздухе, не забудем и о ворохе проблем, чего уж грешить, до такого почтенного возраста люди доживают нечасто. И как его вообще угораздило столько прожить?! Семьдесят четыре, шутка ли! Сердечко-то давно пошаливает, надобно помочь ему. Заслужил человек покой».
Андрей Павлович несколько раз кивнул своим мыслям, соглашаясь. Грядут перемены, там и выборы пройдут на должность Главы Конфедерации, а уж он постарается, чтобы большинство голосов за него было. Кропотливая работа уже давно проведена.
Андрей Павлович обвел хмурым взглядом ненавистный ему кабинет. Покосившийся шкаф с хламом в углу, рядом – вдоль стены – деревянная скамья, иногда служившая ему спальным местом. Грубо сколоченный стол из досок и шатающийся стул. На стене, покрытой свисающими тут и там лохмотьями обоев, карта метрополитена с пометками и обозначениями. Вот и все убранство. Ничего, еще немного подождать, и старый пыльный кабинет начальника управления безопасностью поменяется на роскошные апартаменты Главы. А ждать Андрей Павлович умел.
«Стану главой – наведу порядок! Налажу отношения с Калининской Конфедерацией, а то старый хрыч запустил совсем политику внешнюю, надо будет шпану разогнать на Кожуховской – из-за нее отношения с калининцами натянутые. Да и с Ганзой надо подружиться, они-то пока выжидают, но если слабину допустить, враз под их каблуком окажемся. А роль сырьевого придатка меня не устраивает совсем». Мысли будущего Главы уносились все дальше и дальше – к освоению заброшенных Люблино и Волжской, и хрен с ними, с этими аномалиями там – он как-нибудь справится. Можно будет наладить торговлю запчастями с Кожуховской, все-таки мастерские у них не самые плохие, правда, до умельцев Бауманской далеко. Чай опять же печатниковский, до ВДНХ-то – неблизко, а по соседству и подешевле будет. Сам-то Андрей Павлович местную бурду не пил, предпочитая этому пойлу напиток с ВДНХ. Тоже пойло, но все ж таки получше будет. Таак, а на Крестьянской Заставе надо фермы построить, с Дубровкой и ее мором тоже разберемся».
Мысли начальника управления безопасности снова вернулись к тому дню, когда на станции появился этот оборванный доходяга-врач, рассказавший о своем чудесном спасении и проделавший немыслимый путь в одиночку из дебрей Царицынского парка да через небезопасные жилые районы. «Вот уж действительно, Господь сирым да убогим всегда помогает, повезло бродяге. И живучим оказался, выкарабкался, хотя одной ногой в могиле был от истощения. Ну да ничего, в том деле этот врач не свидетелем, а скорее помощником по неведению оказался. Вот уж удача так удача. Подфартило ему!»
История со спасшимся врачом Сергеем и правда подвернулась как нельзя более кстати. Она помогла убрать главного соперника на его пути – Олега Немова. «Хороший боец, в почете на станции был, хорошими людьми просто так не разбрасываются, но он слишком много знал. Слишком. А темное прошлое не помощник в будущих делах и свершениях. Ну до чего же старый маразматик наивен – я всего-то сыграл на чувствах главы, а он купился и бровью не повел».
«Вот и последнее препятствие устранил, да как ловко-то!» Настоящего Главу Конфедерации Андрей Павлович Веденеев и за препятствие не считал. Так, маленькая досадная помеха.
Ввернуть вовремя про родных в Калуге не составило большого труда – Андрей Павлович был прекрасно осведомлен о слабых местах Главы Конфедерации. Ведь именно он в свое время убедил того, что даже если по Калуге и не был нанесен удар, в живых там вряд ли кто остался – схорониться негде. Ни тебе нормальных бомбарей, ни подземелий. Да и главное – насколько было легко и быстро добраться до Калуги в незапамятные времена, до Катастрофы, настолько сложно и почти невозможно было преодолеть те жалкие сто с лишним километров теперь по открытой местности.
Андрей Павлович долго решал, как поступить с Немовым. Все решения таили в себе опасность оказаться провальными – мало ли что. В свое время он перебрал кучу подходящих вариантов – от несчастного случая на поверхности с возвращающимися сталкерами до киллера на станции или в туннеле. Но любой план был связан с большим риском – Немов человек опытный, боец, и все могло пойти совсем по иному сценарию. Да и лишние свидетели были ни к чему. И вот тут-то судьба и преподнесла ему подарок – Сергея Вильдера, чьи слова подтвердили ранее полученную информацию о дирижабле. Тотчас же созрел план – как избавиться от неугодного Немова. Выдумать радиосигнал от выживших из Калуги не составило большого труда. Все дальнейшее было делом техники. «А ты что, старый маразматик, веришь, что радиосигнал и правда был?!»
Веденеев нервно погладил рукой редкие сальные волосы на уже лысеющей голове, взгляд его опять вернулся к стопке бумаг на столе – «быть может, последней перед новым назначением». Настроение от этой мысли заметно улучшилось.
– Где же ты сейчас, Олег Немов? Кормом какого неведомого создания ты стал в джунглях жуткого парка?
Слова, больше похожие на свистящий шепот, невольно сорвались с губ задумавшегося начальника управления безопасности.
На стареньком, ветхом, видавшем виды стуле за таким же ветхим столом посреди убогого кабинета сидел и довольно потирал руки будущий Глава Конфедерации Печатников. На лице его блуждала легкая улыбка, вкупе с хищным выражением глаз делавшая его лицо похожим скорее на маску. В этот момент Андрей Павлович казался себе всемогущим. А где-то далеко, за много сотен километров отсюда, сигарообразный дирижабль, потрепанный бурей, стремительно летел на свидание с поверхностью.
