— Петрович, проводи товарища майора в туалет. Пусть он приведет себя в порядок.
А вот это стало для меня неожиданностью. Судя по всему, последует второй акт.
Зимин медленно подошел к майору, неторопливо достал из кобуры пистолет. Глаза майора расширились от ужаса, а Петрович быстрым движением передернул затвор и приставил ствол к голове майора. Майор начал оседать, поэтому Петровичу пришлось его поддержать.
— Ты запомнишь, — многообещающе, так же как и Барон, зашептал Зимин, — ты на всю жизнь запомнишь!!! А чтобы память была тверже, я тебе напоминалку оставлю. — Зимин еще раз передернул затвор, поймал выскочивший из патронника патрон и начал им тыкать майора в лоб. — Вот эта пуля, именно эта, должна была раскидать твои мозги. Так вот, красавец, я дарю тебе ее. Храни вечно и носи с собой. Всегда носи. Буду проверять наличие пули лично!!! — И затолкал патрон в открытый рот майора. — А теперь — пошел вон!!! — Приподняв майора, он толкнул его в сторону двери. Толчок получился сильным: майор так приложился о дверь, что сполз по ней. — Дежурный! — рявкнул Зимин. Дверь тотчас распахнулась, и на пороге возник дежурный лейтенант, которого, видимо, Зимин и прятал от Барона. — Отведи этот кусок дерьма в туалет. Пусть подмоется, — распорядился он. Дежурный схватил лежащего майора и быстро выволок в коридор. Как только дверь за ними закрылась, Зимин повернулся к капитану и приставил ствол пистолета к его лбу. — А теперь твоя очередь, голуба.
Капитан испуганно скосил глаза на ствол и быстро заговорил:
— Не нужно меня запугивать. Я все понял. Абсолютно все!!!
— Точно? — недоверчиво поинтересовался Зимин.
— Точно!!! — поспешил заверить его капитан. — Точнее не бывает!!!
— Ну, смотри, — пригрозил Зимин и, не убирая ствол от головы капитана, передернул затвор. Как и в предыдущем случае, он снова поймал выброшенный пистолетом патрон и засунул его в нагрудный карман капитана.
— Это тебе на память, — и похлопал его по карману.
Капитан судорожно сглотнул. А Зимин, не убирая пистолета, медленно повернулся ко мне. Опа!!! Неужели и я приму участие в этом спектакле?! Ну, уж нет, граждане командиры!!! Идите в пень!!! Такие номера откалывайте с другими. Я незаметно вытащил из заднего кармана «сюрприз». Им было кольцо от противопехотной гранаты. Оно давно лежало в кармане. Как раз для «таких» случаев. Зимин медленно подошел ко мне и медленно направил ствол пистолета мне в лоб.
— А что скажешь ты, капитан?! — небрежно поинтересовался он. Я глянул на капитана. У того от происходящего глаза вылезли из орбит, а челюсть висела в районе пищевода…
— Оцьлок то ытанарг.
— Что?! — не понял Зимин.
— Кольцо от гранаты, — «перевел» я и показал ему кольцо. — Убери ствол, Петрович. А патрон, который ты мне приготовил, можешь себе в дупло затолкать. И поглубже. Я не пацан сопливый. Меня Богомоловским «Моментом истины» не возьмешь. И главное — я не пойму, из каких яиц мне это счастье вылупилось?!
Зимин аккуратно опустил пистолет и медленно повернул голову к Ивлеву.
— Нет, Барон, ты видел этого оборзевшего сопляка? Как ты думаешь: у него есть граната?
— Не уверен, — ответил Барон, — но пистоль на всякий случай убери.
Зимин убрал пистолет и сделал два шага назад.
— Сашенька, — продолжил Барон, — ты почто, паскудник, мне весь спектакль обговнил?
— Так, настроения нет, — в тон ему ответил я.
— А гранату на кой припер?
— Какую гранату? — притворно удивился я. — Нет у меня гранаты. С чего вы взяли? У меня есть только кольцо от нее. О чем я вас и предупредил.
— Ах, ты, гаденыш мелкий, — крикнул Зимин, подскочил ко мне и схватил за ухо. — Я тебе уши-то пооткручиваю!!! Настроения у него нет!!! — Он продолжал крутить мне ухо. — Тебе мама в детстве не говорила, что нельзя над старшими издеваться?!! Тем более над командирами?!!
— Моя мама, — я оторвал руку Петровича от своего уха, — и в кошмарных снах не видела, что я буду служить под началом двух престарелых извращенцев с садистскими наклонностями…
Зимин отошел от меня и засмеялся. Сидя на столе, хохотал Барон. Я улыбался, потирая красное ухо. Только капитан сидел молча. Видимо, происходящее не укладывалось у него в голове. Совсем не укладывалось.
— Так, — Барон вдруг стал серьезным, — пошутили и хватит. Возвращаемся к делам нашим скорбным. Хотя, нет. Дежурный!
Дверь моментально открылась. Тот же лейтенант, что утащил майора, преданно глядел на Барона.
— Как там майор? Отмылся?
— Никак нет, товарищ генерал-майор. Не отмылся. Товарищ майор в туалете лежит. Тошнит его сильно. Уже четыре раза рвало.
— Перестарались, — пробурчал Ивлев. — Так, лейтенант, за майором приглядывай, а нам сообрази чаю. Только покрепче.
— Есть. Разрешите идти?
— Бегом, — скомандовал за Ивлева Зимин.
4
Через три минуты мы уже сидели возле стола и пили крепкий горячий чай с баранками. Барон рассказал свежие сплетни из штаба, Зимин попросил меня рассказать про «крестовый поход» морпехов. Ивлев хохотал долго и громко. А вот капитан… Капитан молча пил чай. И такое ощущение, что пил он его, не чувствуя ни вкуса, ни температуры напитка. Он был где-то далеко от нас… Зимин, заметив это, ласково вынул из рук капитана кружку с чаем и выбил из-под него стул. Падение «вернуло» капитана из «астрала».
— Капитан, ты где? — поинтересовался Ивлев.
— Тут я, — ответил он. — Виноват, задумался.
— О чем ты задумался, голубь сизокрылый? — вкрадчиво спросил Зимин.
— О превратностях судьбы, — философски ответил капитан, — о психологии людей, о твердости характера и о стрессоустойчивости.
— О стрессоустойчивости, — повторил Зимин. — Тебе, капитан, еще повезло, что не ты был основным объектом игры. Сашку нашего Ивлев в свое время еще жёстче, чем майора, попытался «прокачать».
— А почему «попытался»? — уловил главное капитан.
— Потому что я плохо его просчитал, — ответил Барон, — не учел специфику его гражданской профессии. Решил, что «стандартным» методом смогу его «прокачать».
— Не получилось? — спросил капитан.
— Не то слово, — усмехнулся Зимин. — Если бы я вовремя не приехал к Барону, Сашку или подстрелили бы, или он всех «костоломов» Ивлева переломал бы. Сашко, ты помнишь?
* * *
Я помнил. Сразу после возвращения с задания меня, вместо доклада Зимину, отправили в управление разведки. К Ивлеву. За те полгода, что я провоевал, Ивлева видел всего два раза, но очень много про него слышал. Первое, что меня насторожило: что отправили меня не на местной машине, а на штабной. И не просто с водилой, а в сопровождении двух комендантских офицеров. И чем ближе мы подъезжали к управлению, тем сильнее крепла в моей голове мысль о приближающейся «жопе». У меня, как и у многих моих бойцов, отходняк от «войны» длился сутки после возращения. В эти сутки я не выпускал своих бойцов из расположения и не давал им спиртного. На доклад, если только он был не срочным, ходил только на следующий день. Именно сутки требовались мне и моим парням на переход из боевого режима в режим «ожидания». В эти сутки мы были излишне агрессивны, интуиция работала на максимуме, а рефлексы управляли наравне с мозгом. Опасны мы были для всех. За исключением Коваля и его головорезов. Потому что они — такие же, как мы. Они все прекрасно понимали. А мы понимали их.
