— Так точно!
— Умница. — Барон потряс головой и снова углубился в секретные документы. Минуты три он перебирал бумажки, читая их «по диагонали». На одной из них Барон снова «споткнулся». — В рот вам потные ноги! — выругался он. — Опять нечисть!
— Чего-чего?! — заинтересовался Зимин.
— А фамилия-то какая препоганая!
— У кого? — Зимин встал и начал через плечо Барона читать докладную. Дочитав до конца, он рассмеялся: — Чего ты ждешь от офицера с фамилией Мерзяев?!
— Твою мать! — повернувшись в сторону, где располагалось управление, раненым кабаном взревел Барон. — Где этот Мерзяев?! Где этот недонюханный капитан?! Дайте мне его сюда, я его донюхаю!
— Я тут, товарищ генерал-майор, — раздался осипший от страха голос капитана.
— Что тут? — не понял Барон.
— Я, — пояснил капитан.
— Головка от… курвиметра, — рявкнул Зимин. — Внятно объясни.
— Капитан Мерзяев — это я, — проблеял тот, — и докладная, которая у вас в руках, тоже моя.
Барон удивленно уставился на капитана, а Зимин уселся за стол и захохотал.
— Зимин, — наконец ожил Барон, — что ты там про зачистку говорил?
Я посмотрел на капитана — вид у него был похуже, чем у нарцисса-майора.
— Так я, — сквозь смех выговорил Зимин, — про Доцента говорил, а не про капитана, Господи, прости Мерзяева…
Барон глубоко и медленно вздохнул, после чего смял докладную и положил ее перед капитаном.
— Еще раз сказки без голых фактов увижу — разделишь участь Коня. Понял?
— Так точно! — сорвавшись на фальцет, отрапортовал капитан.
— Ух ты, мать вашу, какой у меня сегодня насыщенный день! С утра как началось… — Барон углубился в папку и почти сразу обнаружил то, что искал. — Так, согласно данным моих яйцеголовых, через пять дней, то есть 26 июля, в расположение третьей пехотной дивизии румын должен прибыть заместитель командующего. Из штаба он должен отбыть наземным транспортом 25 июля. А теперь внимание — правильный вопрос: на чем должен ехать указанный румын, чтобы за сутки преодолеть расстояние, которое на машине преодолевают за двое суток? И это в лучшем случае.
— Он пойдет через тоннель? — робко спросил капитан.
— Есть такая вероятность, — согласился Барон.
— А если его возле гор будет ждать самолет или вертушка? — продолжил капитан.
— И такое может быть, — не стал спорить Ивлев, — но шансы, что он пойдет через тоннель, очень велики. Так, по крайней мере, утверждают мои аналитики.
— Данные на этого красавца есть? — поинтересовался я.
— Конечно! — обрадовал Ивлев. — Вот тебе очень секретная папочка, выучи все наизусть. Как выучишь, запихай ее в сейф. Как ты понимаешь, из здания не выносить, перед прочтением съесть. Если вопросов нет, то остальные свободны.
— Капитан, — я окликнул Мерзяева на выходе, — если вас не затруднит, дождитесь меня в коридоре.
— Хорошо, — удивленно ответил тот, не заметив хитрых ухмылок Зимина и Барона.
С документами я управился довольно быстро и убрал их в сейф. Замок у сейфа кодовый, так что закрылся он без проблем. В коридоре сидел напряженный Мерзяев.
— Пойдемте, капитан, на воздух. — Я ухватил его за локоть, и мы вышли на улицу. Отойдя метра на три от крыльца, я обратился к нему: — Капитан, как вас, кстати, звать по имени?
— Станислав.
— Александр.
— Очень приятно.
— Взаимно. Так вот, Станислав, скажу сразу: о содержании нашей с вами беседы Зимину и Барону очень скоро станет известно. Если этого не сделаете вы, это сделаю я. Не нужно делать таких честных и удивленных глаз. От этих двух, — я ткнул пальцем в сторону штаба, где остались Зимин и Барон, — у меня секретов нет. Почти нет. Один процент из ста можно не считать. И то этот процент не тайна, а версия без фактов. А версий без фактов, как вы уже поняли, командиры не любят.
— Да, понял, — согласился он.
— Так вот, — продолжал я втираться капитану в доверие, — если до ухода за линию фронта я не успею слить информацию шефам, или они вас о ней спросят, настоятельно рекомендую говорить правду.
— Спасибо за предупреждение.
— Теперь о главном: прежде чем спросить о содержании вашей докладной записки, я хотел бы поделиться с вами информацией как раз из разряда нечисти.
У капитана от удивления открылся рот. Я не стал заострять на этом внимание и продолжил:
— На протяжении последних полутора месяцев меня, моих бойцов, а также Коваля и его банду не покидает ощущение, что за линией фронта за нами кто-то постоянно следит. Но ни одна проверка не выявила слежки, и ни одна операция не была сорвана. Пока мы списываем это на психологическую усталость, но устать все разом и в одинаковой степени — это, согласитесь, маловероятно. И, самое интересное, ощущение слежки усиливается по мере приближения к горам. В долине все относительно спокойно. Это все, что я имею вам сказать. О нашей паранойе я устно докладывал Зимину. Коваль тоже. А теперь скажите, Станислав, ваша докладная не о том же?
Капитан глубоко вдохнул, шумно выдохнул и, часто заморгав, выпалил:
— В лесах предгорья бойцы видели привидения.
— Кто именно?
— Пехотинцы, из одиннадцатой гвардейской.
— А кроме них?
— Информация исходила только от них.
— Рассказали сами или их «слили»?
— «Слили».
— О привидениях можно подробнее?
— Если мой информатор… — Он смутился и замолчал.
— Стас, не строй из себя целку. Мы взрослые люди.
— В общем, — вздохнул капитан, — со слов пехотинцев, в предгорье параллельным с ними курсом двигалось нечто необычное. Какие-то сгустки темноты, перемещающиеся от дерева к дереву. На сближение не шли, атаковать или привлечь внимание не пытались. Как только бойцы удалились от гор, таинственные объекты исчезли.
— Какие предположения у тебя лично, что это может быть?
— Не знаю, у меня всего один вариант — неизвестная природная аномалия.
— Это все?
— Да. Александр, ты встречал подобное?
— Нет. И не видел, и не слышал. Спасибо за информацию.
— Пожалуйста.
Распрощавшись с капитаном Стасиком Мерзяевым, я остался на том же месте и закурил. Как только Мерзяев скрылся из виду, из штаба выскочил Зимин:
— Говори, — потребовал он.
— Среди рядового или младшего командного состава одиннадцатой гвардейской у нашего Стасика есть стукачок. Скорее всего, тыловик.
— Почему ты так решил?
