— Я ж наемник. Лучше жить подлым предателем, чем умереть честным наемником.
— Командир, не нравятся мне его расклады, — буркнул Макс. Ильдар, соглашаясь с ним, кивал головой.
— А какой мне гешефт от твоей жизни?
— Я знаю, как будет действовать Роджер.
— Это для меня не секрет. Что еще можешь предложить за свою жизнь?
— Безопасный маршрут.
— Без надобности, мы его сами нашли. Еще что-то?
— Расскажу вашим все, что знаю. Про методы и систему обучения, про все наши группы, которые здесь работают. — В голосе Наемника начали появляться истерические нотки.
— Знаешь, мил человек, почему я тебе не верю? — Я присел возле пленного.
— Почему?
— Я хорошо помню характеристики «пиратов», а также систему распространения информации, введенную Роджером среди своих. Но и это не основной мотив. Угадаешь какой?
— Предавший однажды предаст и во второй раз? — голосом, полным тоски, спросил он.
— О, да ты философ! Нет, не поэтому. Был бы ты с нами откровенен до конца — ты бы назвал свое имя. Ты отказался. Следовательно, у тебя есть идеи или надежда освободиться, поэтому светить свое имя тебе нет резона.
— Но я мог бы просто соврать!
— Так ты даже этого не сделал! — усмехнулся я в ответ. — Кончай его, «Сэмэн».
Макс, который стоял ближе всех к нему, свернул ему шею. Я жестами показал, чтобы парни шли вслед за мной, сообщив им:
— Так, этого потом закопаем, а пока пойдем, проверим, чем там наш снайпер, мать его, занимается!
Отойдя метров на десять, я зашептал парням:
— У этого жмура где-то спрятан или маяк, или микрофон. Поэтому сейчас его минируем, но говорим только о бабах, водке и видах на урожай.
— О чем?! — не понял Макс.
— О темах, не относящихся к службе и конкретно к нам.
— Понял.
— Пошли.
За двадцать минут мы уложились. Рассказывая анекдоты, повесили наемника вниз головой, установили под ним две мощные мины направленного действия и дымовую шашку, сделали несколько надрезов на теле трупа, чтобы с него стекла кровь и замаскировала следы нашего минирования, и напоследок установили на подходе к трупу хитрую растяжку. Хитрость заключалась в том, что проволока, которая шла от кольца гранаты к креплению, и само крепление были взрывателем спрятанных мин. При любом прерывании цепи, которая состояла из мин, муляжа гранаты, проволоки и крепления, происходил взрыв. И неважно, налетит на проволоку какой-нибудь ротозей-солдат или приступит к своей работе отважный сапер — мины взорвутся. А если взорвутся мины, то и дымовуха сработает. Дымовуха мощная: хвост при безветрии поднимается до полукилометра. Так что и ряды врагов проредим, и поймем, насколько далеко мы убежали.
По-быстрому перекусили, перекурили и не спеша (пока — не спеша) пошли на север. До рассвета еще три часа, но уж очень хотелось убежать подальше от Луиджи и его «пиратов».
Ко мне подошел Ильдар:
— Как ты думаешь, Коваль будет ловить итальянца или тупо его завалит?
— Ну, он со мной обсуждал именно захват «языка». Так что ловить он его будет.
— А как? Как спеленать офицера, профессионала, в окружении солдат?
— Мне видится только один способ: просочиться в окружение итальянца и выдернуть его оттуда.
Ильдар задумался, а потом продолжил:
— Допустим, как просочиться, я еще могу представить, а выдергивать, как ты говоришь, куда? Где его прятать?
— Думается мне, друг мой, Коваль сейчас заныкался где-то на нашем маршруте. И его главная задача — так растянуть преследователей, чтобы в том месте, где окажется итальянец, было такое число солдат, которое позволило бы силами малой группы всех перебить. А итальянца можно спрятать в заранее подготовленном схроне.
— Но если «пираты» — спецы по отлову партизан, то как спрятать схрон?
— Во-первых, как показала сегодняшняя ночь, не такие уж они и спецы. Миколу они «проспали» по всем параметрам. Во-вторых, с нашими партизанами они никогда не сталкивались. Соответственно, опыта у них никакого. Ну, и, в-третьих, на месте Коваля «пиратов» я бы отстреливал в первую очередь. На всякий случай.
Через час после начала движения небо затянуло тучами, и пошел дождь. За что никогда не любил погоду в горах — меняется она моментально. Если дождь зарядит надолго, то дымовуху под повешенным наемником мы поставили зря, дыма все равно не будет видно. С другой стороны, в дождь следы быстрее исчезают и, самое главное, вертушки к поиску не подключить! Забросить поисковую группу в долину получится, а искать — нет. Дождь смоет все следы… дождь смоет все следы… Мозг зацепился за эту мысль. Дождь смоет… мать их за ногу!
— Мать их за ногу! — выдал я вслух.
— Кого именно? — поинтересовался Ильдар, хмуро поглядывая на небо.
— Следы.
— Следы? — не понял он. — Чьи?
— Наши.
— А, наши. — Он снова покрутил головой, оглядывая небо. — Если дождь зарядит, хрен они следы найдут!
Я посмотрел на довольного Ильдара и поинтересовался:
— А если подумать?
— А чего тут думать?! — Он никак не мог понять ход моих мыслей. — Есть дождь — нет следов; нет следов — нас не найдут… ёперный театр! — наконец дошло до него. — А что делать-то?
— Думать, родной.
— Командир, — к нам подошел Петюня, — я тут чего подумал: если дождь смоет следы, то как «пираты» пойдут в нужном нам направлении?!
— Умница ты моя, — хлопнул я его по плечу. — Какие есть идеи?
— Так, это, — он замялся, — никаких. Я к тебе за идеями и пришел.
— Уйди, уйди отсюда! Уйди, чтоб я тебя не видел!
— Я, пожалуй, тоже отойду, — Ильдар на всякий случай увеличил дистанцию.
Вот паразиты! Так, попробую самостоятельно просчитать ситуацию: труп первого наблюдателя они найдут быстро. По кровавому следу, если его не смоет дождь, быстро найдут и второго. Если смоет, то найдут медленнее. Сопоставив две точки, они смогут предположить вектор нашего движения, но при отсутствии других следов они нас могут и потерять. А с хвоста нам их стряхивать нельзя. Паскудные, однако, расклады.
— Макс, топай сюда.
Переводяга настороженно приблизился. Я быстро пересказал ему суть проблемы. Макс с минуту подумал и сообщил итог своих размышлений:
— Командир, надо бы как-нибудь наследить.
— А как это сделать, не вызывая подозрения?
— У кого? — не сообразил Макс.
— У макаронника этого недобитого! До этого мы работали грамотно, и, если сейчас оставим очевидный след, «товарисч» Роджер может не поверить! До рассвета еще два часа. Два часа — это половина седьмого. Если верить покойному Наемнику, в шесть часов пара наблюдателей не выйдет на связь, и их начнут искать. К моменту прибытия основной поисковой группы «сторожа», что проспали нас на выходе с «зеркала», должны найти труп первого наблюдателя, которому Микола свернул башку. Потом совместными усилиями они должны найти повешенного Наемника.
