— А шмотки наши?
— Не переживай. Все соберут и принесут. Буди эту «спящую красавицу»…
* * *
— И все?! — разочарованно протянул Ильдар.
— Все, — подтвердил я.
— Саня, по-моему, ты чего-то недоговариваешь.
— А смысл? — удивился я.
— Подписка о неразглашении.
— О неразглашении чего? Я бы рад «разгласить», но, во-первых, ничего не помню, во-вторых, не может быть никакой подписки, так как все, что с нами делал Череп, незаконно, а следовательно, не оговорено никакими правилами.
— Как ты думаешь, — не успокаивался Ильдар, — что он с вами делал?
— Не имею ни малейшего представления.
— А если предположить?
— Блин, татарин, не знаю я. Жопа, по крайней мере, у меня осталась цела!
От столь «продуктивного» диалога нас отвлек Макс, который одним ухом слушал мой рассказ, а другим — переговоры румын.
— Мамелюк, тебе надо было с командиром на пузырь спорить!
— Ты о чем? — встрепенулся тот.
— Подорвались, придурки!!! — почти заржал Макс.
— И каков результат?
— Судя по всему, шестьдесят процентов поисковых групп двух вертушек, что приземлились на выходе из долины, легли плотно.
— Продолжай, — потребовал я.
— На наши поиски брошено пять вертушек. В долине приземлились две. К нам, в болото, полетело три машины. После подрыва одна вернулась в долину. Так что гостей у нас будет немного, но они будут крайне осторожны.
— Макс, подкрепление они запросили?
— Запросили. Но командование их послало.
— С чего бы это?
— В эфире какой-то полковник все время визжал, что «из-за тебя» (судя по всему, он это про Луиджи), «и так все заняты поимкой каких-то призраков, так еще и егеря на ровном месте полегли». В общем, дырку ему от бублика, а не подкрепление.
— Что подкрепления не будет — это хорошо. Что егеря по нашу душу — это плохо. Макс, из перехвата можешь понять, где именно находится итальянец?
— Судя по всему, он в той вертушке, что возвращается к месту подрыва у выхода из долины.
— Замечательно! — обрадовался я. — Гостей можно валить, не опасаясь за провал операции. Скоро они прибудут?
— Минут через двадцать, — ответил Макс и снова засмеялся.
— Ты чего?
— Командир, даже если Коваль Роджера не спеленает или не грохнет, то его карьере, судя по всему, и так конец.
— Поясни.
— В эфире еще какой-то румын появился. Грозный такой. Он Роджеру сообщил, что условия их сотрудничества будут пересмотрены, что он, этот румын, сразу говорил командованию о недопустимости привлечения наемников. Короче, «трон» Роджера «зашатался».
— М-да, — протянул я. — Солдаты у всех разные, а командиры везде одинаковые. У румын сейчас подковерная борьба полным ходом идет, и, к счастью для нас, их генералам в ближайшее время будет абсолютно покласть на то, поймает нас Роджер или нет. И, с большой долей вероятности, большинству очень хочется, чтобы не поймал.
— А еще лучше — героически погиб в неравном бою с нами, — добавил Ильдар.
— Это точно! — согласился я.
— Прямо как с «Высоткинским котлом», мать его, — выругался Макс.
«Высоткинским котлом» называли недавнюю грандиозную заварушку. Все началось с разведки боем, которую провели румыны. Наши отреагировали адекватно, надавали им по сопатке, забили фуфайками и закидали шапками. Тут бы всем и успокоиться, но, как всегда, и с той, и с другой стороны нашлась парочка инициативных идиотов. Какой-то «гений военной мысли» отечественного засола решил использовать полученную инициативу и прорвать линию обороны противника. А то, что за линией фронта румынских войск как грязи, что линия обороны глубокая и широкая, он во внимание не принял.
Самое удивительное — прорыв удался. Румыны не ожидали такой наглости и позволили нашим проникнуть в глубину своей обороны на полтора километра. Ширина прорыва составила около пяти километров. Противник, когда очухался, сразу бросил в бой резервы. Наши запросили подкрепление. Подкрепление было выделено. И выделено так удачно, что глубина прорыва увеличилась еще на километр. Румыны решили, что наши их, как всегда, «обманули», начали стягивать подкрепление с флангов, и рубка пошла нешуточная. А тот «гений военной мысли» так увлекся атакой, что прозевал момент, когда румыны, подтянув подкрепление, ударили во фланги и не только отрезали наши передовые части от основных сил, замкнув кольцо, но и прорвали нашу оборону.
Когда «гений военной мысли» осознал всю серьезность положения и представил, куда ему это самое положение затолкает вышестоящее начальство, он ломанулся в ставку — спихивать вину на других. А в ставке, как всегда, шла подковерная борьба двух противоборствующих лагерей. И одному из них инициатива «гения», а также последующий провал пришлись как нельзя кстати. И завертелось, закрутилось. О солдатах, оказавшихся в «котле», никто и не думал. Командиры искали виноватых.
Нас эта заваруха напрямую не коснулась. Накануне мы пришли с выхода. Но когда на третьи сутки румыны замкнули кольцо, выяснилось, что Коваль, который тащил домой «языка», не успел вернуться. Леха завис там. Барон, метнувшись в ставку, пришел к однозначному выводу: в ближайшее время операции по разблокированию окруженных войск не будет. А Коваля нужно вытаскивать. Он разбудил нас среди ночи и сказал три фразы: «Парни, Коваля придется вытаскивать вам», «„Языка“ можете потерять», «Приказываю вернуться всем. Если пропадете, трибунала я ждать не буду». И мы в очередной раз поняли, что Барон, несмотря на свирепость и тиранство, не только дорожит нами, но и нашу гибель воспримет как личную трагедию и позор. И пулю он себе в голову пустит, не задумываясь.
И мы просочились сквозь румын, нашли Коваля и его головорезов и вернулись обратно, не потеряв «языка». Благодаря этой заварухе мы, кстати, познакомились с третьей группой Барона, которую он только что закончил формировать. Зимин лично обеспечивал нам прикрытие, а «салаги», которых он выдернул из «Валгаллы», ему помогали. Но это все меркло по сравнению с тем, что произошло в наше отсутствие.
Лагерь генералов, что начал проигрывать оппонентам в подковерной борьбе, старательно искал, на кого бы свалить все грехи. Первым на ум пришла, естественно, разведка, которая, как известно, ни хрена не умеет, а то, что умеет, — не делает. В общем, «большие звезды» постановили: виновата разведка. Оставалось только выяснить, кто именно из разведки виноват.
Начали шакалить по всем направлениям и выяснили у «хорошего парня полковника Жеребенкова», что у Барона одна группа застряла в котле, а вторая, в нарушение всех приказов, уперлась вытаскивать первых. И что, по мнению «хорошего парня полковника Жеребенкова», первая группа, из-за своей неподготовленности, а также некомпетентности командира, то есть Барона, вовремя не привела очень «ценного языка». А этот «ценный язык» лично ему, «хорошему парню полковнику Жеребенкову», столько бы ценной информации передал, что мы бы не только в котел не попали, но и вообще войну бы выиграли. А глупый и старый Барон теперь заметает следы собственной некомпетентности. Для чего послал группу «Урал» в котел, чтобы те нашли группу «Закат», убили бы «ценного языка» и договорились о показаниях, которые «Закат» должен давать.
