Ну, ци, мэрци, кляти! – поддакнул его товарищ и воздел указательный палец левой руки к небу. – Я кажэ пан отче Олександр – упыри проклятущие!
Да нет. Все целехоньки.
Ну, тоди произжайтэ! Тилькы в милицию нэ забудьтэ зайихать. У нас тэпэр всё сурьёзно!
Прикольно. – Пробормотал Степан, когда сел обратно в машину. – Вот это я понимаю организация. Ну, поехали.
Да-а-а, серьезно тут у них все. Хотя это и к лучшему. Меньше неожиданностей, в случае чего.
Дядь Кость, а тот мужик что-то говорил про мертвяков… Значит, они и здесь есть? – спросил Юрка.
Да есть, конечно… в деревне же и больница, и алкашей полно, которые могли упиться и помереть, да и бабушек-дедушек тоже немало…. К тому же заезжие могли уже укушенными приехать, как та же Мария.
Это да. Но не проще ли прочесать все дома?
Юр, ну откуда я знаю? Может, и зачищают… Сейчас приедем - все точно узнаем. Но наличие хоть какой-то организации и власти все же не может не радовать.
Степан свернул с основной улицы на одно из ответвлений, проехал мимо кладбища, на котором было слишком много народу.
Похороны что ли? – немного засмотрелся на процессию водитель.
Да вечер же уже почти. Какие похороны?
Ну, мало ли… Обстоятельства-то нынче немного того … изменились. Уже подъезжаем.
Дом был из новых – с высоким забором и цельными воротами, через которые вряд ли удастся что-либо рассмотреть. Снова забрехала собака, ей тут же начали вторить соседские кабыздохи. Вот вам и вся охранная сигнализация по-деревенски.
Эй, хозяева! – заголосил Степан, взглядом ища кнопку звонка, но никак ее не находил. – Тёть! Ну, это я, Степан! – Парень приподнялся на цыпочки, заглядывая во двор.
Степка? – выглянула на голос из-за двери полная женщина. – Это ты?
Да я, я! – обрадовался парень и даже замахал рукой, чтобы хоть как-то обозначить свое присутствие.
Ой лышенько! Живой! Я сейчас! – заспешила тетка к воротам, отпирая там какой-то хитрый засов.
После долгих обниманий-целований, чередующихся с причитаниями, тетка, наконец, впустила парня из крепких объятий, все так же продолжая охать и ахать. Степан представил своих попутчиков, которые вызвали очередной приступ вселенской заботы, выражающейся в популярных междометиях, из-за своего побитого вида.
А где дядя? С ним все нормально?
Да, все хорошо. – Махнула родственница полной ладонью. - На собрании!
На каком собрании?
Да у нас сегодня объявили сбор в центре… ну, напротив почты, на площади.
Так, а что за сбор?
Ну, у нас же после того, как появились первые мертвяки, мужики объединились да перестреляли их. Хоть и натворили те немало дел, а все ж управились с горем пополам. А там и милиция наша местная голову подняла во главе с Бебешко. Решили выставить посты на основных въездах в село да фильтровать приезжих.
Ага, нам тоже устроили допрос с пристрастием. Пока всю родословную не вызнали – не пропустили.
Так вот сегодня там какие-то новости будут объявлять. Ну и думать, как дальше быть.
Ну, так а вы почему не пошли?
Да нет, мы уж с Кристинкой как-нибудь на хозяйстве останемся... – Тетка приобняла выскочившую на шум из дома крепенькую, но ладненькую девчонку лет двадцати. Точный возраст двоюродной сестры Степан не помнил – не очень-то он поддерживал родственные связи. Младшая дочка была вылитая мать в молодости – такие же светлые волосы и темные глаза… А вот старшая была больше копией отца – зеленоглазая и курносая. - Иван вернется – расскажет. А вы, может, сходите туда? Заодно и расскажете, что в мире творится. А мы пока на стол соберем. Вы ж проголодались, небось?
Мы за любой кипишь, кроме голодовки! – кивнул Константин, переглянувшись с Юркой и Степаном.
Хорошая идея. – Поддакнул Рогов. – Нужно узнать все из первых рук, потому как творится такое, что страшно представить. Я ж, тёть, можно сказать, в эмиграцию подался. В бега. Приютишь?
Да приючу, конечно. Ты надолго?
Степан неопределенно пожал плечами, разведя руки в стороны.
Планирую навсегда. Ну, или пока этот дурдом не закончится, а мертвые одумаются и предпочтут вечный покой брожению по грешной земле.
Ну и отлично. – Обрадовалась тетка, чем вызвала облегченный вздох парня. - Лишние руки нам не помешают. Тем более, мужские!
Ну да. Мы, наверное, все же скатаемся. Ты как, Кость?
Я только ‘за’.
И я! – поддакнул его племяш.
А ты здесь оставайся, - отвесил тому шуточный подзатыльник Константин. – Раны зализывай.
Ну, дя-адь, - заныл подросток.
Никаких 'ну', не запрягал. Останешься здесь.
Юрка побурчал для приличия, но отправился вслед за теткой, которая обрела новый объект для вселенской заботы, тогда как Степан с Константином залили в бак бензин из одной из канистр и рванули в центр поселка, где и должно было происходить собрание.
Поселок за последнее время разросся - появились большие дома за крепкими заборами, возле автовокзала построили новую автозаправочную станцию, пооткрывались новые магазины с яркими вывесками...Тогда как центр так и оставался старым, с открытыми дворами и низенькими хатками.
Детей на улице практически не было, женщины ходили по двое - по трое, а мужчины и вовсе с ружьями наперевес.
Конечно, вид мужика на велосипеде и с ружьем был немного комичен, но тратить бензин в поселке, где великом можно было пересечь его из одного конца в другой минут за двадцать, а если постараться, то и за десять, было как минимум глупо.
Слушай, надо бы затариться местным транспортным средством. – Проговорил Константин после того, как мимо них проскочил очередной велосипедист.
Угу. – Согласился Константин и тут же добавил. - Только у меня денег нет. Сам знаешь. Впору на паперть становиться.
Я сам все спустил на бензин и еду. Правда… - вдруг вспомнил одну деталь Степан.
Что? Говори.
У меня золото есть. Может, стоит поменять?
Погоди пока. Золото еще может пригодиться.
Зачем? Бабам дарить?
Степа, ты меня поражаешь? Какие бабы? Деньги бумажные теперь не ценнее той бумаги, на которой они напечатаны. А золото – оно и в Африке золото, а еще будет цениться оружие и патроны. Поэтому если и покупать что-то, то оружие и патроны. Помнишь, трупаков на трассе?
Ну…
Их кто-то пристрелил. Ты понимаешь, что это значит?
Разбой на дорогах? – предположил Степан.
И не только. Как бы по селам и деревенькам не начали эти романтики большой дороги шерстить.
