– Если дождь пойдет, нас смоет, – проговорил Пригоршня, надевая рюкзак.
– Дождя не будет, – ответила рыженькая. – Синоптики пообещали.
– Синоптик ошибается только один раз в сутки, – проворчал Никита и шагнул на край обрыва. – Как я понимаю, нам туда, вниз?
Спецназовцы начали готовиться к спуску: достали веревки, кошки, страховочные карабины. Первыми спустились девушки – легко, чуть ли не одной рукой держась за веревки. Гемоды есть гемоды – не удивлюсь, если рыженькая Пригоршню одной левой одолеет.
После того как сняли рюкзаки, настал наш черед. Видимо, нас считали немощными, всячески оберегали и жалели. Чтобы разубедить их, Пригоршня отказался от страховочных тросов, съехал на веревке и улыбнулся, потирая руки.
Когда слез я, то заметил, что рыженькая смотрит на него с интересом. Не выдержала, подошла, изучила с головы до ног, как подопытный экземпляр:
– Никогда не видела на человеке столько мышечной ткани. Ты тоже гемод?
Спецназовцы были тонкими – видимо, размер мышц компенсировался качеством волокон.
– Я – обычный человек. Кстати, я тебе представился, а ты – нет. Невежливо это.
– Айя, – ответила она безучастно.
– Лейнар, – представилась блондинка.
Пригоршня понемногу налаживал контакт с местными. Мужчинами он не интересовался, а они, в свою очередь, игнорировали его. Я отметил, что горожане тоже в основном все светловолосые, узколицые и похожие друг на друга. В команде затесался один брюнет семитской наружности и русоволосый мужчина, которому было на вид лет тридцать с небольшим. Наверное, он в экспедиции главный.
Русоволосый остался на выступе, отцепил веревки и, будто ящерица, без страховки спустился по практически отвесной скале. Хорошо, Пригоршня этого не видел, а то потянуло бы его на подвиги. Пока мужчины сматывали веревки, Никита закатал рукав и продемонстрировал дамам бицепс. Они выпучили глаза и остолбенели. Вскоре и мужчины заинтересовались, но не рисковали подойти, а просто наблюдали со стороны.
Судя по их лицам, они не сочли здоровенный бицепс Пригоршни ни красивым, ни функциональным, решили, что много мяса наросло из-за мутации. Эксплуатировать «миелофон», чтобы узнать их мнение, я не стал.
Русоволосый молча нацепил рюкзак – черный, ромбовидный, с множеством отделений – и зашагал к ущелью. Спецназовцы цепью устремились за ним, нам же выделили место в середине строя, как самым слабым. Пригоршня немного этим повозмущался, но когда с вершины сорвался камень и чуть не пробил голову черноглазому проводнику, идущему впереди меня, смолк.
С неба начали падать капли. Я решил не думать о них и поверить местным синоптикам – все равно ничего изменить нельзя: вход в ущелье уже было не разглядеть, только справа и слева высились черные уступчатые скалы, нанизавшие на свои вершины облака.
Казалось, этот мир необитаем: ни насекомого, ни травы, ни даже мха. И ведь тут не повышен радиационный фон – дозиметр молчит. Вскоре я понял, почему так: за очередным завалом обнаружился сугроб.
Перед выходом мы надели под камуфляж теплосберегаюшие штаны и рубахи, и потому не почувствовали, насколько здесь было холоднее. Тут, в горах, намного прохладнее, и никогда не наступало лето.
Начавшийся было дождь превратился в оседающий туман, медленно падающие мельчайшие капли напоминали пыль. Благо, серая роба деревенских, надетая поверх камуфляжа, не пропускала воду. По отвесным скалам струйками стекала вода, под ногами они соединялись в ручьи.
– Долго еще по ущелью топать? – крикнул Пригоршня проводнику – эхо заметалось, усиленное скалами, он аж голову втянул и прошептал: – Ничего себе!
– Полчаса, – ответил русоволосый, шагающий впереди колонны.
Осел густой туман, и остаток пути мы шли, словно в молоке. Впереди маячила спина Пригоршни, а того, кто шагал перед ним, видно уже не было. Все это время я мысленно молился, чтобы не хлынул дождь и не начался камнепад.
Вскоре туман начал рассеиваться; за белесым маревом плыл солнечный диск, то прячась за облаками, то выныривая из них.
Ущелье понемногу расширилось, склоны скал стали более пологими, и мы, наконец, вышли к обрыву, откуда открывался вид на долину, напоминающую кратер гигантского вулкана. Под нами плыли облачка, закрывая ее середину. У подножия гор угадывалась буро-красная и, о чудо! – зеленая растительность. Со всех сторон долину окружали холмы, подернутые сизоватой дымкой.
Налетел ветер, хлестнул по щекам, отогнал облако, закрывающее обзор, и я увидел каплеобразное озеро – холодное, стальное, – в которое впадала горная речка. Обернулся к скалам, скрывающим надвигающуюся с востока стену вечной стужи.
– Озеро теплое, – впервые за все время подал голос русоволосый командир группы. – Тут был вулкан, остались гейзеры. Говорят, он когда-нибудь проснется. Нам нужно преодолеть долину, а дальше – за холмы.
Его рассказ дополнила рыженькая Айя:
– Там может быть опасно: нечисть, которая оккупировала Столицу, иногда спускается погреться. Наша задача – не шуметь, чтобы враг не заподозрил, что мы приближаемся. Если нас заметят, будут ждать.
Русоволосый обнял ее за талию и продолжил:
– Я вижу, вы издалека, поэтому многие наши действия кажутся вам странными. Поверьте, мы знаем свое дело, и если принимаем какое-то решение, значит, оно оптимально. В спорных ситуациях мы, конечно же, будем с вами советоваться.
Айя прильнула к командиру, и я сделал вывод, что они – пара. Красивая, надо отдать должное, пара. Мужчина высок, поджар, скуласт, в его ярко-синих глазах словно спряталось небо, которое тут показывается редко. А девушка…
Только сейчас я понял, почему Айя так располагает к себе: мы истосковались по солнцу и краскам, а она яркая и напоминает осеннюю бабочку, которую хочется поймать и согреть.
– В дорогу, хватит расслабляться, – проговорил командир и зашагал на пригорок.
За бугром была расщелина, по которой нам и предстояло спускаться. Н-да, без снаряжения тут никак. Мужчины сняли рюкзаки и начали готовить веревку, цеплять подобия карабинов. Командир достал складной железный штырь и принялся вбивать его в трещину в камне.
Удары молота громом разносились над долиной. Вскоре система тросов была готова, и спецназовцы один за другим соскользнули по веревке на скальный выступ. Мы с Пригоршней спустились предпоследними. Командир отряда замыкал.
Так постепенно мы преодолели отвесный склон, а дальше, держась за веревки, спускались по насыпи. Камни были скользкие после недавнего тумана, и я постоянно оскальзывался. Местные же демонстрировали чудеса ловкости – никто ни разу даже не пошатнулся.
Когда ноги, наконец, коснулись земли, я вздохнул с облегчением. К этому времени выглянуло солнце, и серая лужица, откуда вытекал ручей, окрасилась в пронзительно-синий цвет. Мы невольно запрокинули головы. Боковым зрением я наблюдал за аборигенами: все они, улыбаясь, на краткий миг стали похожими на обычных людей.
