Они даже не присели – достали из карманов рюкзаков тюбики, как у космонавтов, где, видимо, было что-то типа гейнера – калорийное и сытное. Айя отошла к кустам и обрывала ягоды, заедая ими содержимое тюбика. Блондинка к ней присоединилась. Дар придерживал ружье и следил, чтобы никто на них не напал.
Царила звенящая тишина, даже ветер стих. Вдалеке звенел ручей, плескались обитатели озера, иногда доносился их сдавленный рык. Я отстегнул флягу, поднес к губам и ощутил
прикосновение. Кто-то осторожно коснулся моего разума – как хирург, осматривающий рану и тотчас отдернувший руку. Я обернулся: двойник Пьера Ришара отвел взгляд.
Боковым зрением я заметил шевеление за кустом, но когда глянул туда, никого не обнаружил.
– Пригоршня, прикрывай, – шепнул я, схватил винтовку и рванул туда, где предположительно находился враг; Дар устремился за мной.
Земля поросла травой, в нескольких местах ее примяли, причем совсем недавно.
– Слежка, – крикнул Дар. – Разбиться по парам и прочесать местность! Стрелять на поражение.
К нему тотчас подбежала Айя, быстрая и тонкая, коснулась бедром его бедра и взглянула с обожанием. Влюбленные девушки везде одинаковы, даже если они служат в спецназе.
Кусты мы прочесывали цепью, стараясь взять врага в кольцо и выгнать к озеру.
– Следы! – крикнул единственный брюнет в команде, мы все устремились к нему.
Кусты по-прежнему закрывали озеро, и мы не видели, что на берегу. А там начался переполох: заверещали вспугнутые крылатые ящерицы, зашлепали по воде, в озеро плюхнулось что-то крупное. Когда мы выбежали на берег, обнаружили две борозды, ведущие к воде. Тянулись они от зарослей.
– Оно что, водяное? – предположила блондинка, целясь в озеро.
– Похоже на то, – сказал Дар, посмотрел на синюю гладь и побрел прочь.
Мы с Пригоршней возвращались последними. Когда озеро скрылось за кустами, осталась лишь голубая полоска, я снова ощутил
прикосновениеи оторопел. Словно враг рядом, притаился за сплетением ветвей, дышит в затылок, примеряется, как бы вцепиться в горло.
Пригоршня сморщил лоб и пожаловался:
– Тебе тоже в голову торкает?
Снова плеск – и ощущение пропало. Захотелось поскорее убраться отсюда.
Когда мы вернулись на стоянку, спецназовцы успокоились и обдирали алые ягоды. Я попробовал одну и скривился: кислятина похуже клюквы, а им нравится – блондинка вон аж глаза закатывает. Дар стоял в стороне с гаусс-ружьем наготове и поглядывал по сторонам. Айя подбежала к нему и насыпала горсть ягод, он кивнул и улыбнулся, чуть приподняв уголки губ.
– Уходим, – скомандовал Дар, отправляя горсть ягод в рот.
– Спецназ, – с горькой иронией прокомментировал Никита. – Профессионалы. Овечки на лужайке.
Дар услышал его замечание, улыбнулся.
– Ты не понимаешь, против кого мы обычно сражаемся. Нечисти в округе нет. А была бы – ничто не спасло бы нас. Они же атакуют психически.
Пригоршня недоверчиво хмыкнул. Не читая его мыслей, я знал, о чем он думает: ладно, нечисть – нечистью, но порядок должен быть во всем, и порядок боевой.
– А если мародеры? – настаивал напарник. – Люди?
– Люди не воюют против людей, – отрезал Дар.
– Мы были уже в нескольких походах, – добавила Айя, – и вернулись живыми. Мы знаем, что делать. Люди не воюют с людьми. Место, где такое происходит, проклято.
– Выдвигаемся! – крикнул Дар.
Построились прежним порядком: Дар и Айя – впереди, следом – блондинка с двойником Ришара, потом мы и еще четверо замыкающих. Двое оставшихся бойцов, разделившись, шагали по сторонам колонны. Ощущение было, что мы под конвоем.
Путь наш лежал к невысоким скалам в конце долины – пещеристым, черным, у подножия поросшим бледной травой и карликовыми деревцами. Близился закат, и солнце зацепилось краем за плоскую вершину, подсвечивая гору золотом.
Только иногда налетали порывы ледяного ветра, забирались под одежду.
Такое чувство, что наступает зима, хотя для нее вроде рано.
Айя, удерживая гаусс-винтовку одной рукой, другой коснулась плеча Дара.
– У нас в армии, – занудствовал Пригоршня, – за такое бы сразу…
Нам гаусс-винтовки не достались. А кстати, почему их называют «в народе» гаусс-винтовками и гаусс-пистолетами? Чем провинился перед грядущими поколениями покойный Иоганн Гаусс, «отец математики», великий механик и физик? Ведь понятно и ежу: пушка Гаусса – это не вот эти винтовки и пистолеты… разве что стреляют они за счет электричества, вырабатываемого вращением Гаусса в гробу.
Сначала все озирались, но потом устали от напряжения и немного расслабились. Не отпускало ощущение скорой беды: казалось, невидимый враг идет по пятам, дышит нам в спину.
Вскоре мы приблизились к отвесным скалам, изрытым ходами и тоннелями, будто тут некогда жили пещерные люди. На самом же деле это природа постаралась – ходы прорыл газ, прорывавшийся сквозь застывающую магму.
Солнце медленно опускалось, и нам навстречу двигалась черная тень гор. Минута – и обрушились сумерки. Шагая, я смотрел на ненасытную тень, поглощающую залитую солнцем долину.
– Скоро будет тоннель, – предупредил Дар, – нам надо в него, другого пути нет. Потом холмы – и мы на месте.
Тревога не отпускала, рука непроизвольно хваталась за пистолет от любого резкого звука. Пригоршня тоже нервничал, и крылья его носа трепетали, как у принюхивающегося хищника.
Обогнув скалу, мы остановились возле квадратного, высеченного в камне тоннеля. По сторонам валялись плиты и квадратные же камни, предназначенные для кладки стен. В склонах были вырублены каменные террасы, великанскими ступенями поднимающиеся к небу.
– Нам туда, – проговорил Дар, поводя стволом винтовки в сторону тоннеля.
– Каменоломни, что ли? – предположил Пригоршня.
Дар и Айя зашагали к тоннелю, отряд потянулся за ними. Мне померещилось движение в одном из ходов, которыми скала была испещрена, как головка сыра – дырами, я вскинул руку с пистолетом, мой жест повторили идущие позади. Пригоршня сплюнул и сказал:
– Хорош паниковать. Нет там никого.
Теперь я и сам видел, что нет.
Наши шаги, отраженные стенами, громыхали, словно топало стадо слонов. Заходящее солнце слепило, косые оранжевые лучи, пробивая тоннель насквозь, скользили по потолку. Мы шагали вперед, щурясь, прикрывая глаза руками, и не сразу поняли, почему вдруг Айя вскрикнула и споткнулась, а Дар остолбенел и крикнул:
– К стенам! Живо!
Пригоршня рухнул на пол и взревел:
– Засада! Уйдите с линии огня!
Спецназовцы среагировали мгновенно, лишь Дар замешкался, оттаскивая раненую Айю. Будь я мародером, поставил бы людей на входе и на выходе, чтобы заблокировать жертв в тоннеле и перебить. Обернувшись, сразу же нажал на спусковой крючок – заряд выбил из скалы белую крошку, брызнувшую на показавшегося врага. Если попало в глаза, долго стрелять не сможет.
