– Прорываемся вперед, – крикнул Пригоршня. – Иначе нам конец! Прикрывайте!
Он вдоль стены рванул к выходу, на бегу выхватывая чудом завалявшуюся гранату, я беспорядочно палил, чтобы противник побоялся высунуться. Молодец Пригоршня, хорошо придумал: надо оглушить врага, тогда появится шанс.
– Всем лечь! – взревел он, падая.
Я сполз, прикрыв голову руками. Громыхнуло, с потолка посыпались мелкие камешки. Сразу же вскочив, с пистолетом наготове рванул вдоль стенки к выходу, где осколки высекли белые выбоины. Перепрыгнул через спецназовца, заливающего кровью осевшую известковую пыль. Обогнул Дара, тащившего Айю, еле перебирающую ногами.
Солнце било прямо в глаза.
Черный силуэт Пригоршни накладывался на фигуру, закрывающую выход. Жужжал разряжающийся пистолет. Время будто застыло. Бесконечное мгновенье я не мог понять, кто падает: враг или Никита.
Они упали вместе. Я попытался выстрелить поверх, но пистолет лишь коротко прожужжал – и окончательно разрядился. Отряд отступал, отстреливаясь. Я поспешил к Пригоршне – наверное, он лишь ранен, вряд ли убит… Но на входе в тоннель никого не было, только тянулись в каменном крошеве два темных следа. Заряд ударил в известняковый потолок над моей головой, воздух наполнился мелкой пылью, я заморгал, пытаясь хоть что-то разглядеть, шарахнулся к стене, прижался.
Черт! Так же ослепил врага, а теперь сам попался! В глаза словно плеснули кипятком, слезы текли по щекам. Отправив бесполезный пистолет в кобуру, я сунул руку в карман в поисках носового платка. Пальцы нащупали нечто почти неосязаемое, лишь слегка плотнее воздуха.
«Невидимка». Я же совсем про него забыл!
Дар с Айей и остальные были уже близко. Меня они, естественно, не видели, да и вряд ли их интересовала судьба странного пришельца. Лица – белые, в меловых разводах из-за пота и пыли, хромает на левую ногу блондинка, прижимает обе руки к животу тот, что похож на Пьера Ришара. Эти люди не успели стать мне родными.
Остаться здесь, в тоннеле, и помочь им? Или бежать на поиски Пригоршни?
Да чем я им помогу, безоружный?
Глаза все еще пекло, но уже гораздо меньше. Все-таки известняк – не перцовый баллончик, а из него тоже приходилось в лицо получать.
В любом случае мне нужно было выбраться из ловушки, и выбраться осторожно. Я крался вдоль стены, готовый залечь. Дар остановился, напряженно вглядываясь в солнечный день из сумрака подземелья.
Навстречу ему ударила очередь, точнее, серия коротких импульсов из гаусс-винтовки. Дар бросился на землю, подминая Айю, остальные члены отряда упали рядом. Кажется, перекрыли оба выхода. Даже не кажется, а точно. Противника я по-прежнему не видел, только силуэты чуть ниже привычных. Обмельчал мародер…
Прикосновение к разуму было легчайшим – «торкнуло», как говорит Пригоршня. Воздействие тут же прекратилось, но успело зародить не сомнение – тень его. Что-то тут нечисто. Додумать я не успел. Выбор небогат: либо умирать вместе с аборигенским спецназом, либо выбираться самому и пытаться выручить живых.
Вдоль стены, пригнувшись, по-прежнему невидимый, я со всей возможной скоростью рванул вперед, попутно молясь всем известным и нескольким только что выдуманным богам удачи. Кажется, они услышали.
Реальный бой, да еще в замкнутом пространстве – штука не зрелищная. И, если применять гаусс-пистолеты, не очень шумная. Нам повезло: вырубленные древними своды выдержали перестрелку, но известняк уже похрустывал над головой, суля обвал. Я пулей вылетел из тоннеля, сбив стрелка с ног, и покатился с ним по склону холма вниз.
Небо, белые уступы скал, снова небо, камешки, царапающие щеку… я оседлал противника и сразу ударил его кулаком в лицо. Он дернулся и затих. Разглядывать не было времени: перекатиться, снова перекатиться, спрятаться за отдельно валяющейся известняковой глыбой. Поверженный закопошился, заворочался в пыли, удивленно озираясь. Удивишься тут: ниоткуда появился невидимка и избил тебя.
У выхода из тоннеля тем временем собрались его соратники.
Я присмотрелся. Одеты нападающие странно – если аборигены предпочитали рубахи и брюки серого цвета, то мародеры носили зеленые защитные комбинезоны. Здесь, в долине, такие уместны, они наверняка выполняли маскировочную функцию в благословенные времена до ядерной зимы.
Противники были вооружены гаусс-оружием непривычной модификации. Винтовки казались массивнее и более старыми, что ли – угловатые, черные, но с пятнами ржавчины. Многие приклады, видно, реставрировались: деревянные накладки, заплаты из другого материала. Впрочем, мародеры всегда вооружены хуже регулярной армии… Разграбили древний склад? Видимо, да. Мне не помешала бы сейчас винтовка. Я заозирался в поисках оружия сбитого с ног противника, но он ее выронил во время падения. Не повезло.
Лица мародеры скрывали под повязанными по самые глаза банданами той же камуфляжной расцветки. Не хотят, чтобы их узнали?
Они не переговаривались, но как-то коммуницировали – это было понятно по слаженности работы. Я предположил наличие у мародеров скрытых гарнитур, позволяющих не перекрикиваться в голос.
Поверженный мной враг поднялся на четвереньки, закашлялся и стянул бандану – она пропиталась кровью из разбитого носа. Что-то с его лицом было не так. Сначала я не понял, а когда понял – остолбенел.
Нападавшие не были мародерами! По крайней мере, они не были людьми: передо мной вытирал струящуюся по укороченной верхней губе кровь манипулятор. Мощная шея, квадратная ряха, глубоко посаженные поросячьи глазки. Теория, стройная и правдоподобная, сложилась моментально: нечисть выжила из долины когда-то промышлявшую здесь банду мародеров. Естественно, манипуляторы вооружились знаниями людей – так уже было в истории этого мира. А переняв опыт, твари сами начали устраивать засады.
Покрывшись липким потом, я нащупал «луну», защиту от ментального воздействия. Пока манипуляторы не подчинили мой разум (зато стало понятно, что «торкало» в голову) – то ли по каким-то причинам не хотели, то ли я более-менее устойчив к воздействию.
Но остальные? Почему нечисть медлит перед тоннелем, они же могут просто заставить людей выйти?!
Нужно действовать, но я не понимал, как. Судя по выстрелам, доносящимся из тоннеля, ряды спецназа поредели, но люди не сдавались. Черт, а где же Пригоршня? Я осмотрелся. По логике, далеко его уволочь (о чем свидетельствовали кровавые следы) не могли. Да и зачем вообще манипуляторам утаскивать напарника? Осторожно, стараясь не шуметь, я подобрался поближе.
Беззвучное совещание как раз подошло к концу. Один из нападающих скользнул к холму чуть левее входа и что-то прикрепил на белый камень стены. Через секунду манипуляторы, по мысленной команде, развернулись и бросились вниз по склону, не забывая оборачиваться и постреливать в сторону выхода.
В детстве говорили «доходит, как до жирафа» – именно таким тормозом я себя и почувствовал. Стоял, глазами хлопал, силясь сообразить, кто виноват и как быть дальше, когда рвануло. Узнай, что я в «коробочке» взрывчатку не опознал, Пригоршня меня бы прибил.
