— В любом случае, Мэтр уже не верховный король?
— Этого я не говорила, госпожа, — повторила Суальда фразу, от которой меня уже начинало трясти. — Никто не лишал Мэтра титула верховного короля, а сам он от него не отрекался.
„Чума на твою голову!“ — подумала Инна, вслед за мной начиная терять терпение.
— Но должен же кто-то править вместо короля. Регент, например.
— Вот-вот! — почему-то обрадовалась Суальда, как будто её вывели из крайне затруднительного положения. — Регент. Великий инквизитор, его высокопревосходительство Ференц Карой.
„Ого! Великий инквизитор! Небось, здешний последователь Торквемады
[8]
. Ференц Кар… ой! Влад, ты слышал?“
„Да, да, действительно,“ — взволнованно отозвался я, тотчас вспомнив, как Леопольд говорил, что ученика Мэтра зовут Ференц. — „Так ты думаешь, что…“
„Ясное дело! Я не верю, что это простое совпадение.“
„Я тоже. Всё сходится: этот Ференц был учеником Мэтра, а теперь стал его преемником.“
„И ещё одно,“ — добавила Инна. — „Карой — слово, бесспорно, венгерского происхождения, а тот Ференц, по утверждению кота, мадьяр.“
„Ну что ж, в таком случае, идентичность Ференца, ученика Мэтра, и Ференца Кароя можно считать доказанной… или установленной. Подумать только — регент, великий инквизитор! А мы собирались искать его в Киеве…“
— Стало быть, — произнёс я вслух. — Теперь Кэр-Магни принадлежит регенту?
Суальда отрицательно покачала головой:
— Нет, мой господин.
— А кому же?
— Это зависит от вас.
— От нас?
— Разумеется, милостивые господа. Ведь у вас есть кот?
— Ну, есть… („Чёрт возьми! Шагу нельзя ступить без Леопольда…“) А что?
— Кот здесь имеет большое значение, мой господин. Если, конечно, это тот самый кот. Можно узнать, как его зовут?
— Леопольд.
— Он обыкновенный кот?
— Ну, не совсем обыкновенный, он какой-то редкой породы. Очень похож на сиамского, но не сиамский, а… как бы это сказать…
„Думаю, можно сказать прямо,“ — заметила Инна. — „У меня такое подозрение, что здесь уникальные способности Леопольда ни у кого не вызовут сердечного приступа.“
И закончила вместо меня:
— Он говорящий, Суальда.
— И принадлежит вам?
— Ну… Скажем так: он считает нас своими хозяевами, а мы против этого не возражаем.
— Значит, вы — господин Владислав и госпожа Инна?
— Так оно и есть, — ответил я, немного удивлённый. — Но как вы узнали?
— Сегодня утром, — вмешался в разговор Шако, — мы нашли на кухне четверых котят…
— Молчи! — перебила его Суальда. — Ступай за десертом.
Мальчик скорбно вздохнул, жалобно посмотрел на нас и вышел из комнаты.
„Бедный ребёнок,“ — сочувственно подумала Инна. — „Эта старая фурия терроризирует его.“
„Отнюдь,“ — возразил я. — „Просто, по её мнению, он должен молчать, когда говорят старшие.“ — И я вновь обратился к служанке:
— Суальда, это правда?
— О котятах, мой господин? Чистая правда. Один из них оказался самцом и уже мог разговаривать. Он сказал мне…
— Вот это да! — воскликнул я. — Он говорит по-вашему?
— Да, господин. И очень неплохо для такого маленького котёнка.
„Чудеса да и только… Инна!“
„Ох, я уже ничему не удивляюсь. Многовато чудес для одного дня…“
— И что он сказал? — спросил я у Суальды.
— Что зовут его Базом, — отвечала она. — Что остальные котята — его сёстры. Что их отец — Леопольд, мать — Лаура, а хозяев зовут Владислав и Инна. Тогда я осмотрела весь дом и нашла вас в этой спальне. Я догадалась, что вы и есть те самые господин Владислав и госпожа Инна, но не стала беспокоить вас. Решила, пока вы спите, ещё раз проверить, всё ли готово к встрече новых хозяев.
При этих словах Инна поперхнулась. А мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы проглотить кусок мяса, который внезапно застрял у меня в горле.
— Хозяев?! — поражённо прошептала Инна.
Я же просто уставился в Суальду обалделым взглядом.
А служанка, приняв внушительный вид, торжественно произнесла:
— Ваши светлости! Кэр-Магни и весь наш край рады приветствовать своих новых повелителей, графа и графиню Ланс-Оэли.
Инна крупно ошибалась, когда говорила, что её уже ничто не удивит…
*
Вот так сразу привыкнуть к мысли, что ни с того ни с сего мы стали владельцами этой шикарной усадьбы и правителями целого графства, было трудновато — и вряд ли бы кто-нибудь поверил мне, если бы я стал утверждать обратное. Однако приятное известие тем и отличается от неприятного, что воспринимается легче и в него охотнее верится. Впрочем, принимать слова Суальды только на веру нам не пришлось: вечером того же дня она показала нам завещание верховного короля, где чёрным по белому было написано, цитирую: «Графство Ланс-Оэли со всем принадлежащим ему, включая Кэр-Магни и всё находящееся в нём, после прекращения моего земного существования переходит во владение того лица (или группы лиц), кого кот Леопольд Лансоэльский, прежде принадлежавший мне, без угроз и принуждения признает своим новым хозяином». Завещание было подписано просто и без претензий: «Деметриос, король».
Воистину, это был по-королевски щедрый жест! По этому поводу я вспомнил фильм, где одна старая бездетная миллионерша завещала всё своё имущество пёсику, которого очень любила. Правда, Мэтр передал нам лишь небольшую толику того, чем владел, но вскоре мы выяснили, что все унаследованные пёсиком миллионы были просто жалкие гроши по сравнению с той «небольшой толикой», которую мы получили в своё владения… Впрочем, обо всём по порядку.
Как вы могли убедится, расспрашивать о чём-то Суальду — адский труд. Поэтому я не буду утомлять читателя дальнейшим пересказом нашего разговора за обедом, а ограничусь только констатацией тех скупых фактов, которые нам удалось вытянуть из неразговорчивой служанки.
Ничего конкретного о мире, куда мы попали, она сказать не могла (или не хотела — что было ближе к истине). Судя по всему, этот мир — а назывался он Panei, что в буквальном переводе означало Грани (так я и буду называть его в дальнейшем), — был гораздо больше нашей старушки-Земли. В нём правило бесчисленное множество баронов, графов, герцогов, королей, князей, царей, императоров, султанов, эмиров, шахов и других владык, а над ними всеми стоял верховный король, опиравшийся в своей власти на могущественную и многочисленную организацию — Инквизицию. Из этого ни в коей мере не следовало, что Грани представляли собой единое государство. Формально все суверенные правители были полностью независимы, но какие-то объективные обстоятельства вынуждали их в некоторых вопросах подчинятся верховному королю Граней и Инквизиции — приблизительно так, как подавляющее большинство стран на Земле признаёт за ООН определённые права и полномочия.
