Первый вариант такого плана появился в 1901 году. Он сводился к следующему: сосредоточение русских войск происходит в районе Мукден — Ляоян — Хайчен, флота — в Порт-Артуре. Японцы наносят главный удар в Южной Маньчжурии. Противник будет задержан до прибытия из Европейской России двух армейских корпусов и четырех резервных дивизий, после чего русская армия переходит в наступление с решительными целями.
В основе второго варианта плана на войну с Японией, разработанного летом 1903 года, лежал доклад военного министра России генерала от инфантерии А. Н. Куропаткина императору Николаю II после инспекционной поездки на Дальний Восток. В плане говорилось:
«Ныне, как и два года назад, мы должны держаться против Японии оборонительного способа действий. Хотя мы и выдвигаем свои войска на линию Мукден — Ляоян — Хяйчен, но отстоять Южную Маньчжурию в первый период войны, если туда вторгнется вся японская армия, не сможем.
Мы должны... готовиться, что Порт-Артур будет отрезан на довольно продолжительное время, и, не допуская наши войска до частичного поражения, должны отступать по направлению к Харбину до тех пор, пока прибывшими с тыла подкреплениями не будем усилены настолько, что получим возможность, перейдя в наступление, разгромить японцев».
Сосредоточение русских сухопутных сил по вновь составленному (куропаткинскому) плану предусматривалось в районе Ляоян — Хайчен в центре фронта. Флангами его являлись сильные, но еще не достроенные до конца морские крепости Порт-Артур и Владивосток.
О роли военно-морских сил и взаимодействии армии и флота, кроме заявления, что господства на море за японцами не будет, в плане военного министра Куропаткина ничего не сообщалось. Делалось предположение, что первые эшелоны войск японцы высадят в Корее и что, встреченные и задержанные авангардами русской Маньчжурской армии на рубеже пограничной реки Ялу, они не смогут помешать развертыванию армейских корпусов в районе их сосредоточения.
Высадка японских сил по куропаткинскому плану на Квантунский полуостров исключалась. Равно как и осада неприятелем морской крепости Порт-Артур.
В отношении российского военного министра Куропаткина, ставшего с началом Русско-японской войны командующим действующей Маньчжурской армии, следует заметить следующее. По свидетельству многих знавших его людей, он не был вовсе бездарным в военном деле человеком, но был не очень решительным. Волевых решений от него ожидать не приходилось.
Один из самых прославленных военачальников в истории Российского государства генерал М. Д. Скобелев, у которого во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов будущий российский военный министр служил начальником штаба, давал ему такие советы:
— Помни, Алексей Николаевич, что ты хорош на войне на вторые роли...
— Упаси тебя бог когда-нибудь взять на себя роль главного начальника. Тебе не хватает решительности и твердости воли. Помни об этом ради блага Отечества и самого себя...
— Какой бы великолепный план ты ни разработал, ты никогда его не сумеешь довести до конца...
Проницательный Скобелев, хорошо лично знавший Kуропаткина, так говорил о полковнике, будущем большом генерале, человеке, который имел в своем послужном спи ске участие в боевых действиях в Туркестане (за бой под Уч-Курганом капитан Алексей Куропаткин удостоился военного ордена Святого Георгия 4-й степени), в войне против турок на болгарской земле. Там он был ранен и получил тяжелую контузию. Своего второго Георгия — 2-й степени он получил опять же под командованием Скобелева — за штурм туркестанской крепости Геок-Тепе...
Для российских военно-морских сил план действий на Тихом океане в случае войны с Японией был составлен в штабе царского наместника на Дальнем Востоке адмирала Е. И. Алексеева. В нем утверждалось, что главной целью японцев является захват Кореи и противодействие России в ее окончательном овладении Маньчжурией.
В алексеевском плане говорилось, что для достижения этой цели японцы будут стремиться завоевать господство в Желтом море и Цусимском проливе, чтобы беспрепятственно перебросить с островов на материк свои сухопутные армии, которые, возможно, будут высажены в Приамурской области, на Квантунском полуострове и в Корее. Штабными работниками дальневосточного наместника были сделаны следующие, ко многому обязывающие выводы:
«1) Необходимо остаться обладателем Желтого моря и Корейского залива, опираясь на Порт-Артур;
2) Не допустить высадки японских войн на западном берегу Кореи и
3) Отвлечь часть японских морских сил от главного театра военных действий и предупредить второстепенными морскими операциями из Владивостока попытку высадки близ Приамурья».
Согласно алексеевскому плану предусматривалось следующее боевое развертывание русского флота Тихого океана: главные силы — в Порт-Артуре, отдельный крейсерский отряд — во Владивостоке. В действительности так оно и было на протяжении всей Русско-японской войны. В заключении плана царского наместника определи-лась главная цель действий флота Тихого океана: «...как можно дольше сохранить свои морские силы и никоим об-разом не предпринимать рискованные предприятия». Это было как раз то положение на морской войне, против которого ратовал вице-адмирал Макаров:
— Флот должен искать противника в море, а не отсиживаться до его величества случая в гаванях под защитой крепостных пушек.
— Но это же опробированная тактика выжидания ошибок противной стороны.
— Выжидание лучше всего в засаде. А что, если его величества случая не произойдет? Значит, флот просидит всю войну в гаванях?
— Все будет зависеть от стратегической ситуации на театре. Только так.
— А кто же тогда будет мешать японцам десантироваться на побережье? Кто будет истощать их морскую силу? Если не Тихоокеанский флот, то кто?
Макаров был прав полностью в главном: алексеевский план на войну нес в себе ярко выраженные оборонительные задачи. По нему флот Тихого океана терял свои наступательные функции. Составители плана явно недооценивали противника и не учитывали изменившуюся обстановку, Которая создалась на морском театре предстоящей войны после осуществления Японией кораблестроительной программы.
Веда была и в другом. План морских сил России на войну с Японией никак не стыковался с планом действий сухопутных войск. Флот, по сути дела, должен был только прикрывать мобилизацию, сосредоточение и развертывание русской Маньчжурской армии на театре войны.
Степан Осипович Макаров при обсуждении в Морском ведомстве представленного туда алексеевского плана выразился в адрес наместника на Дальнем Востоке достаточно резко:
— Тихоокеанский флот должен не оборонять сухопутную армию, а сам идти вперед. Искать японские морские силы, атаковывать их, уничтожать прежде всего десантные отряды неприятеля.
— Но он же должен помочь сухопутным войскам в начальный период войны?
— Вот это и будет лучшим содействием моряков Маньчжурской армии при ее развертывании. Не имея успехов в морской войне, мы не будем праздновать решающих побед и на суше...
