Его мандраж сразу улетучился, сменившись нетерпением. Он ускорил шаг, нагнал знакомого полисмена и, поравнявшись с ним, сказал:
– Ты просто волшебник, сержант!
Силуэт «Тойоты Короллы» проступил в темноте. Осветив машину фонарем, знакомый полисмен с небольшим опозданием проговорил:
– Кто бы сомневался… Гони монету, Апостолакис.
Фанис выбросил сигарету и поспешно вытащил бумажник. Отсчитав четыре купюры по пятьсот евро, он протянул их знакомому полисмену.
– Держи!
Левой рукой тот сцапал деньги и сказал:
– Ну, тогда я поехал… А то у нас сегодня объезд бригадира.
– Так а-а…
– Держи! На обратном пути отдашь! – протянул полисмен Фанису фонарь.
Тот схватил его и сразу забыл обо всем на свете. Осветив салон стоящей в подземной парковке недостроенного офисного центра машины через стекла, Фанис Апостолакис вдруг увидел белеющий на руле «Тойоты» прямоуголник.
Фанис метнулся к водительской дверце и взялся за ручку. «Тойота» оказалась незапертой. Фанис распахнул дверцу. На руле, чуть наискось, был приклеен скотчем лист бумаги формата А4. На нем алым маркером было написано: «Смерть предателям эллинского народа! 17Н». Фанис Апостолакис перехватил фонарь в другую руку и быстро вытащил свой навороченный мобильный.
Его рука дрожала от возбуждения. Аббревиатурой 17Н многие годы подписывались участники «17 ноября». Высказанное Георгосом Карамерисом предположение о том, что группировка раскрыта не до конца, до сих пор оставалось всего лишь предположением. И вот наконец Фанис Апостолакис первым отыскал доказательство этому.
Открыв объектив шестипиксельной встроенной камеры мобильного, Фанис сделал несколько снимков рулевой колонки. Оступив назад, чтобы просмотреть полученные фото, он вдруг краем глаза увидел взблеснувшую на задней дверце стрелку. Она была нанесена каким-то странным веществом, которое проявлялось только тогда, когда свет падал на него под определенным углом.
Повернувшись, Фанис немного поэкспериментировал с фонарем и обнаружил еще одну стрелку на заднем крыле. Как и первая, она была направлена назад. Третья стрелка обнаружилась над задним номером «Тойоты». Она указывала на замок багажника. Фанис Апостолакис быстро спрятал мобильный в карман, сунул руку под крышку багажника и, нащупав сенсор замка, потянул крышку вверх. Та, словно нехотя, поддалась и рывком поднялась.
Багажник тут же осветился изнутри ярким светом, словно бар в богатом доме. И Фанис Апостолакис невольно выронил полицейский фонарь. Внутри, свернувшись калачиком, словно бы прикорнув отдохнуть от важных государственных дел, лежал премьер-министр Греческой Республики…
36
– Этот от подъезда, этот от квартиры! – показал капитан Хапсалис.
– Понял, спасибо! – кивнул Виктор. – Номер сорок?
– Да! Последний подъезд, пятый этаж, самая правая дверь!
– Ясно, – кивнул Логинов и открыл свою сумку. Покопавшись в ней и убедившись, что капитан положил все, что было нужно, Логинов застегнул молнию и сказал: – Ладно, я пошел! Двигайте в посольство и ждите мою физиономию!
– Да мы лучше за тобой проследим, – сказал с переднего сиденья подполковник Долгих. – Мало ли что. Как поднимешься, отзвонишься, тогда и поедем.
– Тоже правильно, – согласился Логинов. – Ладно, ребята, я пошел…
Выбравшись из припаркованной в укромном месте машины с местными номерными знаками, Виктор закинул сумку на плечо, дошел до угла, свернул и двинулся по дугообразному переулку, поглядывая на номера домов. Назад он не смотрел, но знал, что подполковник Долгих с Хапсалисом провожают его, готовые прийти на помощь.
Дотошность Долгих и его любовь к перестраховкам молодых и горячих сотрудников резидентуры, наверное, здорово доставала. Однако Логинов относился к подобному с уважением. Он понимал, что за этим стоит многолетний опыт подполковника. Это только в кино разведчики, аки кузнечики, скачут по крышам домов, паля с двух рук по преследователям, а потом за полчаса сумасшедших гонок по скоростной магистрали разбивают не меньше десятка авто.
В реальной жизни сотрудники загранрезидентур, случается, годами не держат в руках оружия, занимаясь нудной и вовсе не романтичной ежедневной работой, которая заключается в промывании огромных массивов информации и добывании из них золотых крупиц, так необходимых далекой родине. Вот в чем заключается высшая доблесть разведчика, да еще в том, чтобы ни разу не попасть в поле зрения вражьих спецслужб. Пробежка же по крышам означает для разведчика полный провал, после которого допустившего столь досадный промах сотрудника немедленно эвакуируют в Россию, где после «разбора полетов» ссылают в какой-нибудь Ханты-Мансийский отдел ФСБ на должность куратора безопасности оленьих стойбищ.
Переулок, по которому шел Логинов, был старым, нужный же ему дом оказался достаточно новым, не старше сорока лет. Миновав его, Логинов дважды завернул за угол и оказался в тихом дворике. Открыв дверь подъезда ключом, Виктор пешком, никого не встретив, поднялся на пятый этаж. Конспиративную квартиру сняли на подставное имя. Она оказалась небольшой, но аккуратной и недавно отремонтированной.
На всякий случай заглянув в санузел, Логинов прошел в комнату и, отодвинув штору, выглянул на балкон. Никаких затаившихся ниндзя не оказалось и там, и Виктор по-быстрому отзвонился Долгих:
– Я на месте. Все о’кей.
– Ну, тогда пока.
Сунув в карман брюк телефон, Логинов разделся до пояса и вытащил из сумки упаковку с маской, которыми с недавнего времени пользовались сотрудники ФСБ в случае необходимости изменить до неузнаваемости внешность. При правильном использовании маска была практически незаметна. Единственный ее недостаток заключался в том, что она была, что называется, одноразовой. Не снимать ее было нельзя, поскольку максимум через три дня нужно было дать восстановиться коже, при съеме же маска теряла свою форму и приходила в негодность.
Осторожно вскрыв упаковку, Логинов прошел в прихожую, где имелось зеркало. Соблюдая все меры предосторожности, он надел маску и пригладил ее специальной салфеткой. Все было в порядке, и Виктор снова оделся, после чего сделал камерой мобильного несколько своих снимков в формате «на документ».
Просмотрев фото, он отобрал три самых удачных и отправил их через Интернет на электронный почтовый ящик подполковника Долгих, поскольку посылать снимки прямо на телефон было рискованно.
Управившись с этим, Логинов наконец вспомнил, что так и не пообедал. В холодильнике оказалось шаром покати, так что ему пришлось выйти за продуктами. Но прежде чем это сделать, он тщательно обследовал съемную квартиру и устроил тайник, в который переложил из сумки то, что было не предназначено для чужих глаз…
37
Начищенные, без единой пылинки штиблеты лежащего в багажнике «Тойоты Короллы» премьер-министра Греции блестели в луче фонаря матовым глянцем. На обнажившейся щиколотке, на тонком хлопчатобумажном носке, четко просматривалась монограмма. Коричневый костюм с зеленоватым отливом из немнущейся ткани выглядел идеально. Портила общее впечатление только толстая пеньковая веревка, затянутая на шее государственного мужа. К ней, наподобие бирки, прикрепленной на нитке к ювелирному украшению, была прицеплена ламинированная табличка с надписью: «Стерилизован. 17Н».
