Если бы даже каспии знали тайну пещер, они бы все равно ничего ему не сказали.
Каспии были невежественными и слабыми людьми, первоначально обитавшими на огромном плоскогорье. В детстве Кир называл их «пожилым народом», а иногда — «земляным народом». Они копались в земле, как сурки, сажая семена, собирая урожай, делая из влажной глины горшки и даже складывая дома из сырцовых кирпичей, высушенных под горячим солнцем. Камбис пытался их убедить обжигать кирпичи на огне, ведь обожженные кирпичи выдерживали паводки и дожди, а сырцовые таяли при каждом сильном повышении уровня воды в реке. Он также заставлял их строить запруды из ивовых прутьев и камней, чтобы запасать воду на время засухи.
Каспии говорили на языке, не похожем на цивилизованные языки, у них, казалось, не было героических легенд, и в этом они также отличались от своих завоевателей-арийцев. Они были искусны скорее в воровстве, чем в сражениях и умении обращаться с благородным оружием; если на них нападали, они бежали из своих поселений в низинах, исчезая где-то в нагорных лесах. Поэтому, когда Кир обнаружил потайные пещеры, он решил, что наткнулся на убежище каспиев. Хотя эти пещеры не посещались людьми давно.
Обычно хозяева-персы мало общались с туземным населением, разве что какой-нибудь воин или охотник хотел позабавиться на ячменном поле с молоденькой деревенской девушкой. Огромная пропасть разделяла благородного арийца и низкого каспия. Иранцы, как стали называться арийцы с Персидского нагорья, ездили на нисайских скакунах; у туземцев были лохматые пони, тяжести они носили на своих спинах; их кузнецы делали из драгоценных металлов, железа и бронзы оружие и лошадиную упряжь, а иранцы создавали более искусные вещи из мягких металлов, серебра и блестящей меди. Что касается одомашнивания животных, то победители разводили благородных молочных коров и другой рогатый скот, в то время как покоренные местные жители держали овец и черных коз, а их женщины ткали теплую одежду из длинной черной шерсти. Своих божеств каспии скрывали и для жертвоприношений уходили в леса. Хотя каспии не проникали в Парсагарды иначе как в качестве домашних рабов, Кир заметил, что их численность в грязных деревнях, где они жили, возрастает. Он сказал об этом Камбису, и тот лишь ответил, что это хорошо. Почему, спросил Кир, для немногих иранцев хорошо властвовать над многочисленными каспиями?
Тогда его отец в своей оракульской манере прищурился и произнес загадку:
— Благодаря каким пяти вещам мы, иранцы, живем?
Кир мог назвать более пяти вещей, но знал, что отец ожидал ответа не на предположение Кира, а на собственные мысли. Он вспомнил ответ из школьных уроков:
— Это — посевы зерна, инструменты для посева, вода, помогающая росту, прирученные животные, способствующие ему, и человеческий труд, собирающий урожай.
Камбис кивнул:
— Теперь задумайся. Из всех этих пяти вещей мы не обладаем ни одним, кроме семян, которые я припас, а каспии обладают всеми. Ты прекрасно знаешь, что они живут за счет земли, а мы живем за счет них, но что, ты думаешь, из этого вытекает? Они нас ненавидят и боятся. Я не могу изменить их отношение к нам, но, если они размножатся, у них будут многочисленные семьи, много рабочих рук и полные животы, тогда они будут меньше нас ненавидеть.
Кир вспомнил мудрое высказывание отца в то утро, когда они с Волькой отправились охотиться на горного козла. Скиф высмотрел одного выше линии лесов и захотел сбить его стрелой. Лишь скиф мог попытаться сделать такое, но и никто, кроме скифа, не смог бы добиться в этом успеха. Они ехали на деревенских пони, укрываясь за деревьями и наблюдая за утесом над головой. В таком месте могли обитать дэвы, эхом передразнивающие голоса людей, и оттого-то жители Парсагард редко осмеливались приближаться к священным вершинам. Вольку, родившегося в степях, не пугали горные божества. Вдруг сопровождавшие их мастифы, почуяв какой-то запах, выскочили вперед пони и быстро скрылись из виду.
Мастифы могли взять след пантеры, хотя им нужно было преследовать козла. Сжав копье, Кир пустил своего пони галопом за собаками и обнаружил бегущего от них пожилого каспия, одетого в шкуры. Он успел как раз вовремя, чтобы отогнать черенком копья огромных собак, уже хватавших за ноги старика с белыми волосами патриарха, выбивавшимися из-под головной повязки. В руках он держал сверток из ткани. Кир велел ему развязать сверток, чтобы посмотреть, не украл ли он что-нибудь. Но там оказались свежеиспеченные ячменные лепешки, гранаты и белый сыр. Киру показалось странным, что деревенский старик принес на голую вершину горы дневной запас пищи — неужели съесть собирался? Взглянув вверх, он заметил отверстие пещеры и еще одного мужчину, но не каспия, наблюдавшего за ним.
— Я рад, что собаки не растерзали моего друга! — крикнул незнакомец. — Хочешь разделить со мной ужин?
Он был не старше Кира, без оружия, с обветренным, загорелым лицом. Волосяной веревкой подпоясал он серое платье, а на ногах носил не сапоги со шнуровкой для верховой езды, а сандалии. Говорил он на мягком восточном диалекте. Ни одно блестящее украшение не выдавало его ранг или сан. Спешившись, Кир понес узелок к нему наверх и заметил, что собаки, обнюхав незнакомца, перестали обращать на него внимание. Любопытный Ахеменид поинтересовался, как его зовут, какого он рода-племени и куда держит путь. Старый каспий, видимо, подал знак молодому человеку, и тот ответил, что у него больше нет ни семьи, ни племени и он хочет отдохнуть от странствий.
— Скажи правду! — воскликнул Кир. — Ты — беглец из восточных земель, нашел приют у деревенских жителей, и они тайно тебя кормят.
В серых глазах незнакомца промелькнул гнев. Затем он грустно улыбнулся:
— Бывает, в правду поверить труднее, чем в удачную ложь. Молодой охотник, правда заключается в том, что у мага больше нет ни рода, ни племени. — В задумчивости он расстелил ткань на земле и разделил еду на две части. У входа в пещеру стоял глиняный кувшин с водой и чаша. Этот маг, как он себя назвал, не мог бежать издалека, поскольку его худые руки и ноги были чисты. — Наверное, я беглец от смерти. Я пришел к этому убежищу, поскольку жители деревни в долине сказали: здесь я могу найти что искал.
Его речь чем-то напоминала речь поэта, хотя поэты всегда ищут ворота царского дворца.
— Что же ты нашел? — спросил Кир.
— Покой Ахеменидов, — объяснил маг, наливая чистой воды в чашу.
Очевидно, незнакомец не понимал, что говорит с царским сыном.
— Ты думаешь, я поверю, будто деревенские жители что-то знают о моем.., об Ахеменидах, раздор у них царит или покой?
— Видимо, знают. У них есть настоящее сказание. В нем говорится…
И маг вкратце пересказал, что орды арийцев с огнем и мечом прошли через все земли каспиев и отправились дальше. Однако в стране царя Ахеменида захватчики угомонились и стали жить мирно, поскольку там властитель всем гарантировал порядок и спокойствие.
— Ты, носящий ахеменидские крылья, — с вызовом воскликнул он, — неужели не слышал о беженцах, спешащих сюда от Голубых гор и спасающихся от умирания земли в Шушане?
