Галлы охотно дают клятвенные обеты в минуты воодушевления и имеют склонность делать их условия невероятно строгими, чтобы доказать, что говорят всерьез. В этом случае вожди поклялись два раза проехать верхом через колонну вражеских войск. Тот, кому не удастся это сделать, поклялись они, никогда не будет иметь права войти в свой дом, подойти к своим детям, своей жене и своим родителям. Таким неистовым бывает галльское воодушевление.
Верцингеторикс ошибся вот в чем: ни Цезарь, ни наша армия не чувствовали себя побежденными и не пали духом. Он смог застать нас врасплох, потому что галлы постоянно и упорно загоняли наши отряды разведчиков обратно в основную колонну. Но мы и не подумали бросить обоз. Мы просто построились вокруг него четырехугольником и выставили нашу конницу перед собой, чтобы она первой встретила натиск противника, а ряды легионеров использовали как стену, за которую конники могли отступить при сильном нажиме со стороны галлов. Поэтому галлы, хотя и атаковали со всех сторон, не смогли нас разбить.
В конце концов исход боя решила наша германская конница. Говоря правду, мой любимый конь был отдан им совсем не напрасно. На хороших конях и под началом умелых офицеров германцы стали в высшей степени грозной силой. Они погнали галлов и оттеснили их к реке, где находился Верцингеторикс со своей пехотой. После этого галльские конники испугались, что их обойдут с фланга, забыли свою клятву и побежали. Была большая резня, и несколько видных вождей были захвачены в плен.
Так мы отомстили за поражение под Герговией. Теперь Верцингеторикс должен был поскорее увести свою армию. Если бы он остался на месте боя, его разбитая конница не смогла бы помешать нам вовлечь его в сражение. Он поспешно ушел, а Цезарь стал преследовать его, и ни одна из армий не взяла с собой свой громоздкий обоз. Так они снова стали двигаться на восток, но уже в обратном порядке. Цезарь надеялся заставить противника принять бой, а Верцингеторикс искал способ ускользнуть от Цезаря. Таким образом они подошли к роковому месту – небольшому городу под названием Алезия.
Алезия была крепостью, очень похожей на Герговию, и Верцингеторикс, укрываясь в ней, намерен был защищаться примерно так же, как там. Она тоже находилась на очень высокой горе и имела достаточно вытянутую форму. Северная и южная стороны крепости были длинными, их окаймляли узкие долины, через которые текли параллельно две речки. С восточной стороны между речками поднималась еще одна гора. С западной стороны склон постепенно переходил в плоскую равнину длиной в три мили, по которой, извиваясь, текла река Бренна; в Бренну и впадали те две речки. Как и в случае с Герговией, все склоны горы, на которой стояла Алезия, были очень крутыми. Галлы разбили свой лагерь под стенами города и защитили его грубо сложенной стеной и рвом. Но разница все же была: у стен Герговии Цезарь имел в своем распоряжении шесть легионов, а здесь, возле Алезии, десять. Но, несмотря на это, осадные укрепления Цезаря тянулись на девять миль в длину. В их число входили несколько лагерей на холмах вокруг Алезии и двадцать три редута для защиты от внезапного нападения противника. Возникали даже некоторые сомнения по поводу того, сможет ли Цезарь удержать такие укрепления теми силами, которые он имел.
Верцингеторикс не позволил окружить себя подобной стеной без борьбы. В самом начале наших работ он послал свою конницу вниз, на западную равнину. Эта конница, несмотря на свое недавнее поражение, по-прежнему намного превосходила нашу по численности и потому легко отбросила назад наши галльские и испанские конные отряды. Но легионы снова стали укрытием для нашей конницы, а германцы опять превратили успех галлов в поражение. Галлы побежали назад, в свой лагерь, и устроили давку в его узких воротах. Наши солдаты, преследовавшие противника, стали убивать их. В лагере началась паника, и Верцингеторикс был вынужден закрыть ворота Алезии, чтобы все его люди не убежали со склонов горы в город. Таким образом, галлы потеряли всякую надежду выбить нас с западной равнины.
Нельзя утверждать, что Верцингеторикс находился в осаде. На самом деле теперь ему просто было невыгодно перемещать с места на место свои войска вместе с обозом и громоздкими перевозочными средствами. Его конники слишком сильно упали духом и не смогли бы помешать нам преследовать армию. Однако сама конница очень легко могла выскользнуть из города до того, как наше кольцо укреплений сомкнется. Верцингеторикс решил отослать ее прочь прежде, чем его запрут на склонах горы, где от нее не будет никакой пользы. И он отправил своих конников созывать помощь. Пусть галлы помогут ему, пока линия укреплений Цезаря еще тонка и до предела растянута. Пусть они раздавят Цезаря между собой и Алезией. Тогда Галлия будет свободна.
Конница, как и следовало ожидать, успешно ушла, а Верцингеторикс тем временем стал готовить свои войска к осаде. Формальные владельцы Алезии, небольшое безобидное племя, название которого – мандубии, согнали в город скотину из всех своих окрестных деревенских хозяйств, так что мясо в Алезии было. Был там и запас зерна на тридцать дней. Верцингеторикс взял все это продовольствие под свой надзор и руководил раздачей скудных пайков.
Пока в Алезии происходили все эти события, а вожди Галлии рассуждали о том, как им спасать Верцингеторикса, армия Цезаря окапывалась. Мы рыли землю из последних сил, днем и ночью посменно, и отдыхали от этой однообразной работы только в поездках за строевым лесом, едой и кормом для скота. Цезарь хотел накопить для своей армии продовольствия на тридцать дней и готов был, если понадобится, сам вести осаду: он держал Алезию крепкой хваткой и твердо решил, что на этот раз не разожмет руку.
Прежде всего мы выкопали на западном конце двух долин, между параллельными речками, траншею шириной в двадцать футов, чтобы отрезать защитников Алезии от равнины. Этот ров не охранялся и служил нам лишь для того, чтобы собраться вместе, если понадобится отразить неожиданную и быструю атаку противника. На расстоянии четырехсот ярдов позади него находились наши основные укрепления. Сначала – траншея шириной в пятнадцать футов и глубиной в восемь. Она тоже тянулась от одной речки до другой, пересекая западный край двух долин. Сзади нее еще одна траншея примерно такого же размера замкнутым кольцом огибала город, а он имел в окружности девять миль. Там, где уровень местности был достаточно низок, эта траншея была наполнена водой из тех же двух речек. Сзади всего этого стояли стена и частокол высотой в двенадцать футов, дополнительно защищенные выступавшими вперед крепкими раздвоенными на конце ветками, которые не давали взобраться наверх. Вдоль всего этого кольца укреплений мы построили башни, на расстоянии восьмидесяти футов одна от другой.
Цезарю было мало даже этого, поскольку защитники Алезии, зная, что наши войска сильно растянуты, делали вылазки с участием больших отрядов, и нашим солдатам едва удавалось отбить их удары. Цезарь приказал прорыть внутри своего рва с водой еще три канавы и укрепил в них обрубки деревьев – куски стволов с необрубленными ветками, которые все были остро заточены. Впереди них были воткнуты остро заточенные колья на дне небольших ям, прикрытых хворостом. И наконец, он велел вбить в обрубки деревьев зазубренные острые гвозди и вкопать их в землю. Защитившись таким образом, Цезарь переключил свое внимание на внешнюю линию обороны. Для этого были созданы примерно такие же укрепления, предназначенные для защиты от той армии, которая, как он ожидал, придет на помощь противнику.
