— Ваш храбрый сэр Хадсон Лоув приехал в великолепном окружении. С ним шесть, нет, восемь офицеров, и все они в парадных мундирах. Но дождь уже немного сбил с них спесь. — Он помолчал. — У него удивительно неприятное лицо. Это весьма ограниченный человек, но ему это неизвестно. С такими людьми бывает всего труднее иметь дело. Я могу сказать, что он — вредный болван, заносчивый и высокого о себе мнения. Да, мне придется нелегко с этим глупым болтуном.
Всадники столпились у крыльца, Бетси и Наполеон слышали, как граф Монтолон что-то им объяснял, а ему возражал высокий и скрипучий голос. Затем послышались и другие голоса, но этот голос что-то вещал без остановки.
— Я — сэр Хадсон Лоув, пожаловал поговорить с генералом Бонапартом!
Император мрачно улыбнулся Бетси.
— Наверно, он считает, что я сейчас выбегу и начну разговор с этим абсурдным человеком? Господи, за всю мою жизнь мне с первого взгляда не казался таким отвратительным ни один человек! Я не сдвинусь ни на дюйм!
Спор на крыльце закончился, и император увидел, что всадники спешились и начали обходить вокруг покосившегося строения. Дождь лил как из ведра, и перья, пышно покачивавшиеся на гордых шляпах, грустно повисли. Поверх выглаженных мундиров накинули плащи, и на всех лицах можно было разглядеть ярость и пылкое желание ввязаться с кем-либо в драку.
Наполеон покинул свой пост у занавески и вернулся к креслу почти танцевальным шагом. Он взглянул на Бетси и сказал:
— Ну что, моя твердая позиция оправдала себя?
Затем он вскочил и достал из-под стола бутылку вина, нашел два бокала и наполовину наполнил их вином. В один из бокалов он налил воды из кувшина.
— Вам добавить тоже воды в вино?
— Да, сир.
— Вы — умная девушка. Вам нравится это вино? Бетси отпила глоток, потом ей пришлось честно ответить:
— Не очень, сир. Мне оно кажется слишком кислым.
— Вы правы, и мне оно тоже не нравится. Но моя малышка, это — специальное вино, которое мне присылает друг из Испании. Я его получил от него уже во второй раз. Мне кажется, что мы должны произнести тост — «За Будущее: которое не будет таким мрачным, как Настоящее!» Бетси-и, вы в это верите?
— Безусловно, сир.
— Мой дружочек, вы не должны недооценивать меня. Я — Наполеон. У меня есть здесь, — тут он коснулся лба. — И тут, — прикоснулся к сердцу, — кое-что, с помощью чего я могу переменить положение вещей, в котором я оказался по воле злой судьбы. Мир заполнили дурацкие ничтожества вроде вашего сэра Хадсона Лоува. Но и они не смогут меня удержать здесь.
Непрошеные визитеры, промокшие до нитки и злобные, возвратились к крыльцу, пытаясь спрятаться от дождя. Наполеон возвратился к месту наблюдения. Среди членов отряда губернатора продолжалась демонстрация возмущения, и немало кулаков потрясали в сторону негостеприимных и невидимых хозяев.
— Они направляются к коням, — сказал император. — Прежде чем они доберутся до какой-либо крыши, они промокнут до костей.
Он отошел от окна и на этот раз попытался изобразить нечто вроде неуклюжих балетных па.
— Произошло первое сражение, и я его выиграл! — радостно заявил император. — Перестаньте хмуриться, моя дорогая. Вы все еще боитесь?
— Сир, вы, конечно, выиграли эту битву, но впереди вас может ожидать множество сражений.
— Я все их выиграю.
Дождь вдруг внезапно прекратился. Даже в темных комнатах за ставнями Лонгвуда стало ясно, что вскоре на небе покажется солнце.
— Вам пора идти, — сказал император. — Вам будет сложно пройти мимо караульных?
— Не думаю, сир. Мне хорошо удается от них скрываться.
— Возвращайтесь ко мне, Бетси-и. Когда вас нет, я сильно скучаю. И мы должны, наконец, начать учиться играть в бильярд, эту интересную игру.
Когда Бетси вышла из кабинета, из другой двери темной столовой появилась женская фигура. В ней девушка узнала мадам Монтолон, наряженную в платье с высокой талией из зеленого бомбазина. Это был весьма модный материал, но в нем было весьма неуютно в холодном доме, поэтому мадам Монтолон накинула на плечи серебристую шелковую шаль.
— Вы беседовали с Его Величеством? — спросила графиня. — Вам повезло больше, чем нам. Он отказался принять меня и моего мужа, и даже нетерпеливый граф Бертран так и не дождался от него ни слова. Он спрашивал ваше мнение о том, как ему поступить?
— Конечно, нет, мадам. Он сам все решил.
— Он сделал тот выбор, на каком я бы настаивала, — заявила графиня. — Но он не захотел меня выслушать. Я бы ему сказала, что чем меньше мы будем иметь дела с англичанами, тем будет лучше!
Она помолчала и одарила девушку враждебным взглядом.
— Нам стало известно, что в будущем нам не позволят, чтобы нас кто-либо навещал. Наверно, вам это не по нутру?
— Вы правы, мадам. Мне это не нравится.
Графиня повернулась к двери, через которую она пожаловала. Юбки у нее громко шуршали.
— Зато мне это по душе.
Глава шестая
1
Вильям Бэлкум свернул в обширный парк, окружавший «Плантейшн-Хаус». У него было мрачное настроение. Он получил записку от секретаря сэра Хадсона Лоува с требованием, чтобы он прибыл для разговора. Записка была краткой и недоброжелательной.
Он был настолько погружен в мрачные мысли по поводу неприятной беседы, что совсем не обращал внимания на красоту резиденции губернаторов острова Святой Елены. «Плантейшн-Хаус» был большим белым двухэтажным зданием. По обеим его сторонам были расположены пристройки. Во время поздней осени на острове цвели огромные клумбы цветов, редко посаженные вокруг дома деревья были великолепны. Ему всегда нравилось, что деревья, привезенные из Англии, прекрасно уживались на острове рядом с представителями местной флоры. Здесь росли дубы. Их благородные вершины возвышались над остальной растительностью. Их пытались догнать зеленые сосны. Далее шел ряд каштанов, красивые тополя и кедры, даже несколько березок и буков. Естественные оттенки листвы, казалось, помогали оценить красоту дерева. Эти стойкие, как жители острова Альбион, с которого они пожаловали сюда, деревья прекрасно сочетались с более пышной и яркой растительностью Востока — баньянами, тамариндами, кокосовыми пальмами, американским лавром. Когда господин Бэлкум поселился в «Брайарсе», он хотел, чтобы пришельцы с Севера своим благородством подчеркивали пышность и красоту Востока, и ему удалось этого добиться.
Но сейчас он смотрел на все равнодушным взглядом. Он не обратил внимания на цепочку высоких черных людей, продвигавшихся наискось по зеленому газону перед домом. Они одинаковым движением взмахивали серпами, и господин Вильям Бэлкум даже не заметил новых работников. Если бы он их пересчитал, то узнал бы, что их двадцать восемь человек.
