Я взял стило и только тогда понял, что вокруг него переплелись две крохотные зеленые змейки.
— Ох! — От неожиданности я уронил табличку со стилом.
«Привет», — сказал Джордж.
«Ну ты даешь, Перси, — с упреком произнесла Марта. — Тебе было бы приятно, если б тебя уронили на пол конюшни?»
— О, простите, пожалуйста.
Мне не хотелось дотрагиваться до змеек, тем не менее я поднял стило и табличку. Марта с Джорджем так и скользили у меня между пальцами, пока не образовали нечто вроде упора, каким заставлял меня пользоваться учитель чистописания во втором классе.
«Ты принес мне крысу?» — спросил Джордж.
— Нет, — сказал я. — Ну, я не нашел подходящую.
«А как насчет морских свинок?»
«Джордж! — проворчала Марта. — Оставь мальчика в покое».
Я расписался и вернул табличку Гермесу.
Взамен он вручил мне синий, как море, конверт.
Руки у меня дрожали. Даже не вскрывая конверт, я мог сказать, что он от отца. Я чувствовал его могущество в прохладной синей бумаге, словно сам конверт был свернут из океанской волны.
— Пусть завтра тебе сопутствует удача, — пожелал Гермес. — Хорошие у тебя лошади, хотя ты извини меня, но я все-таки загляну и в домик Гермеса. — Он лукаво улыбнулся.
«И не слишком расстраивайся, когда прочтешь это, дорогой, — сказала Марта. — Он искренне заботится о тебе».
— Что ты имеешь в виду?
«Не обращай на нее внимания, — влез Джордж. — А на будущее учти: змеи работают за чаевые».
— Да утихомирьтесь вы оба, — велел Гермес. — До свидания, Перси.
Белые крылышки выросли на его шлеме. Гермес начал светиться, а я уже давно познал божественную природу и приготовился увидеть его подлинную форму. Последовала слепящая белая вспышка, и он исчез, а я остался один на один со своими лошадьми.
Я уставился на синий конверт, который держал в руках. Адрес был написан тем же уверенным и изящным почерком, который я уже видел на пакете, присланном мне Посейдоном прошлым летом:
Перси Джексону
Лагерь полукровок
Фарм-роуд 3.141
Лонг-Айленд, Нью-Йорк 11954
Письмо моего отца. Может, он хочет сказать, что я хорошо справился с работой, добыв руно. Объясниться насчет Тайсона или извиниться, что не переговорил со мной раньше? Я так многого ждал от этого письма.
Вскрыв конверт, я развернул бумагу.
Посреди страницы были отпечатаны два слова:
Держись крепче.
На следующее утро все разговоры были только о состязаниях колесниц, хотя обитатели лагеря нервно поглядывали в небо, словно ожидая очередного нашествия стимфалийских птиц. Но никто не появился. Стоял прекрасный летний день, солнце светило вовсю, на небе ни облачка. Лагерь начал обретать прежний вид: поля зеленели сочной и буйной растительностью, белые колонны греческих зданий сверкали, дриады весело перекликались в лесу.
На душе у меня было погано. Всю ночь я пролежал не сомкнув глаз, думая о предостережении Посейдона.
«Держись крепче».
Я-то думал, что он возьмет на себя труд сочинить письмо, а он вместо этого написал два слова.
Змейка Марта сказала, чтобы я не расстраивался. Может, у Посейдона были причины для подобной неопределенности? Может, он точно не знал, против чего предостерегает меня, но чувствовал, будто надвигается что-то значительное, способное полностью выбить меня из колеи, если я не подготовлюсь? Я попытался мысленно сосредоточиться на состязаниях.
Когда мы с Аннабет выехали на дорожку, я восхитился тем, как Тайсон переделал колесницу Афины. Повозка сверкала бронзовой отделкой. Колеса крепились на волшебных подвесках, так что мы скользили по дорожке, не чувствуя выбоин и кочек. Управление лошадьми было так идеально сбалансировано, что колесница поворачивалась при малейшем натяжении поводьев.
Кроме того, Тайсон оснастил нас двумя дротиками, каждый с тремя кнопками на древке. Нажав на первую кнопку, можно было произвести направленный взрыв с выбросом колючей проволоки, которая связывала и запутывала колеса соперника. При нажатии второй вылетало тупое (но очень тяжелое) бронзовое острие, предназначенное для того, чтобы сбить возничего с колесницы. После активации третьей кнопки взвивался крюк, которым можно было зацепить колесницу соперника или выбить ее с трассы.
Я полагал, что мы превосходно готовы к состязаниям, но Тайсон постоянно предупреждал, чтобы я был осторожнее. Другие команды подготовили и прячут не меньше сюрпризов.
— Возьми, — сказал он перед самым началом скачек.
И вручил мне наручные часы. Сами по себе они выглядели обыкновенно — серебряный с белым циферблат и черный кожаный ремешок, — но как только я увидел их, то понял, над чем Тайсон трудился по ночам целое лето.
Как правило, я не ношу часов. Какая разница, сколько сейчас времени? Но Тайсону я отказать не мог.
— Спасибо, друг.
Надев часы, я обнаружил, что они на удивление легкие и удобные. Я их почти не чувствовал.
— Не закончил вовремя из-за нашего путешествия, — пробормотал Тайсон. — Прости.
— Да брось ты. Без разницы!
— Если тебе потребуется защита во время скачек, нажми на кнопку, — посоветовал Тайсон.
— Ладно. — Я не понимал, как отсчет времени сможет помочь нам, но был тронут заботой Тайсона. Я пообещал ему, что не забуду про часы. — И слушай, Тайсон, хм…
Он посмотрел на меня.
— Я хотел сказать… ну…
Я пытался придумать, как извиниться, что стеснялся его, стеснялся сказать всем, что он мой настоящий брат. Подобрать слова оказалось нелегко.
— Я знаю, что ты скажешь, — смущенно ответил Тайсон. — В конце концов, Посейдон позаботился обо мне.
— То есть?..
— Он послал тебя, чтобы помочь мне. Сделал именно то, о чем я просил.
— Так ты просил Посейдона?.. — Я заморгал от удивления.
— …чтобы он дал мне друга, — продолжил Тайсон, теребя воротник рубашки. — Молодых циклопов оставляют одних на улицах городов, чтобы они научились мастерить вещи из всякого мусора. Научились выживать.
— Но это так жестоко!
Тайсон с серьезным видом помотал головой.
— Это учит нас ценить благодеяния, не становиться разъевшимися, злыми и жирными, как Полифем. Но я испугался. Меня постоянно преследовали чудовища. Иногда раздирали когтями…
— Так вот откуда шрамы у тебя на спине!
— Сфинкс с семьдесят второй улицы. — Глаза Тайсона наполнились слезами. — Здоровущий громила. Я молил папу о помощи. Вскоре люди из Мериузер нашли меня. Там я повстречался с тобой. Большую благодать и представить невозможно. Посейдон был щедрым. Он послал мне брата.
