— Я не стал бы занимать вашего внимания, ваше сиятельство, даже самыми любопытными домыслами. В декабре 1773 года у нее появился «Мосбахский незнакомец», как назвали его газеты. Мои агенты раскрыли его инкогнито — это один из самых видных деятелей Барской конфедерации Михаил Доманский. В том же месяце в Оберштайн приехал князь Кароль Радзивилл, завязавший с княжной самую тесную дружбу.
— Однако следует признать — это очень энергичная и умеющая внушать доверие особа.
— Ваше сиятельство, я прибавлю еще одно примечательное обстоятельство. Именно в декабре газетами стали усиленно распространяться слухи о пребывании в Оберштайне дочери покойной императрицы Елизаветы Петровны, а князь Лимбургский стал адресовать корреспонденцию своей невесте: «Ее императорскому высочеству княжне Елизавете Всероссийской».
ИТАЛИЯ
Неаполь. Дом лорда Гамильтона
Лорд Гамильтон, его секретарь
— Милорд, новые сведения о принцессе Елизавете.
— Превосходно! Эта женщина положительно умеет быть всегда в центре общего внимания. Что она могла придумать в своем Оберштайне?
— Приходится констатировать: Оберштайн оказался для нее слишком тесен. Принцесса не только отложила свой брак с князем Лимбургским, но и не пожелала знакомиться с членами его фамилии.
— Она так рассчитывает на выигрыш! В противном случае брак с имперским князем вполне мог стабилизировать ее положение. Но в случае приобретения российского престола такой супруг станет для нее нежелательной обузой, как и любой брак вообще. Да, но вы хотели меня поставить в известность о ее каких-то новых планах.
— Милорд, она заявила газетчикам, что отправляется вместе с князем Каролем Радзивиллом в Константинополь. У нее якобы готово воззвание к русской армии и флоту, находящимся на турецком фронте. Княжна предлагает окончание военных действий и соответственно заключение от лица Российской империи мира с Оттоманской Портой.
— Однако! Такие планы должны прийтись по вкусу Версальскому двору. Он еще никак о себе не заявил?
— Милорд, Версальский двор уже высказался в поддержку принцессы, и она незамедлительно выехала из Оберштайна. Нам доподлинно известно, что в Зусмаргаузене конференц-министр Трирского курфюрста передал принцессе необходимую для поездки сумму денег. Причем к принцессе присоединился «Мосбахский незнакомец» — Михаил Доманский и многочисленные польские конфедераты.
— Надо незамедлительно известить об этом нашего друга Алексея Орлова.
— Похоже, милорд, что это он мог бы нас поставить в известность о событиях в Оберштайне.
— Не понимаю, Алексей Орлов — и Оберштайн?
— Наши агенты заметили появление агентов Орлова вблизи принцессы. Они щедро раздают деньги прислуге, уличным мальчишкам, мусорщикам, подметальщикам улиц, конюхам и, судя по этому, собирают достаточно полную информацию.
— Это делает честь политическим талантам графа. Но вы докладывали, что истинным мотором происходящих в Оберштайне событий стал Кароль Радзивилл. Это существенно меняет ситуацию. Но давайте для начала разберемся в польской ситуации. Итак, во-первых, Барская конфедерация.
— Там все выглядело сравнительно просто. Две партии — те, что допускали всяческого рода компромиссы, в том числе с Россией, их бессильный ставленник король Станислав Август Понятовский, и, скажем так, «непримиримые», объединившиеся против объявленного изменником Польши короля, или Барская конфедерация. Душой конфедерации стал Кароль Радзивилл. Кстати, вы слышали, как о нем говорят в Польше? Король — в Варшаве, Радзивилл — в Несвиже. Это столица колоссальных радзивилловских владений.
— И к этому еще следует прибавить поддержку конфедерации турками — они, как-никак, вели войну против России, — Версальского двора, который не поскупился ни на деньги, ни на военных специалистов, и Австрии, предоставившей конфедератам земли.
— Да, но за плечами Понятовского была Россия, и она выиграла. Австрия предпочла согласиться на предложенный Пруссией раздел Польши — это был прямой и ощутимый выигрыш — и тем самым отступиться от конфедератов. Франция попридержала свою помощь, выжидая развития событий. А вожди конфедерации не сумели ужиться друг с другом, в то время как король Станислав Понятовский предложил всем им амнистию, закрепление владений и всяческую милость.
— Милорд, Кароль Радзивилл всегда был слишком амбициозен. Он не принял амнистии Станислава Августа, не пожелал возвращаться в Польшу в качестве обыкновенного подвластного королю шляхтича и даже готов был рискнуть своими грандиозными земельными владениями ради удовлетворения своего небывалого честолюбия.
— Хоть это и крайне опрометчиво, но он все еще надеялся на поддержку Версальского двора, рвался к туркам в Константинополь.
— Его путешествий хватило бы на целый приключенческий роман: прирейнские земли, Франция, Страсбург, Париж.
— Парижская поездка не имела смысла. При Версальском дворе Польша была представлена Михайлом Огинским, официальным послом короля Станислава Августа.
— Если только не принимать во внимание, что Огинский явно склонялся к конфедератам.
— Гораздо существеннее, что Радзивилл отправил своего представителя в Константинополь, к султану, чтобы приготовить почву для собственного приезда. Его интересы совпадают с интересами принцессы.
ГЕНУЯ
Квартира А. Г. Орлова
А. Г. Орлов, О.М. де Рибас
— Вы заставляете каждый раз себя ждать, Рибас. Боюсь, газеты, переполненные сведениями о русской княжне, лишают ваш розыск всяких перспектив, и тем не менее вы медлите.
— Ваше сиятельство, газеты могут быть полны одними сведениями о нашей незнакомке, но никогда им не удастся выяснить тех подробностей, которые отыщет для сиятельного графа преданный ему Иосиф де Рибас. Никогда!
— Терпеть не могу этого безудержного итальянского хвастовства! И не забывайте: от качества вашей информации зависит размер поощрительной суммы, на которую вы можете рассчитывать. Итак, вам предстоит начать с того, что принцесса Елизавета прибыла в Венецию. С большой свитой и неменьшей помпой.
— Только она не стала пользоваться этим именем, ваше сиятельство. Она скрылась за именем графини Пиненберг. Ей был приготовлен дом французского посланника, а поверенный князя Лимбургского при Венецианской республике барон Кнор выступил в роли гофмаршала графини. Тем не менее супружескую связь с князем Филиппом Фердинандом графиня Пиненберг отрицала — ее приняли за его супругу, что явно раздражало графиню.
— А где же Кароль Радзивилл?
— О, все в свое время, ваше сиятельство. Поляки появились с официальными визитами лишь после того, как графиня расположилась в доме посланника. И кстати, ей был приготовлен там тронный зал, в котором проходили все приемы по строго соблюдаемому придворному ритуалу. В присутствии графини никто не садился. Все были в придворных туалетах с непременными орденскими лентами.
