Книга Затерянный остров, страница 40. Автор книги Джон Бойнтон Пристли

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Затерянный остров»

Cтраница 40

Разумеется, такая девушка, как Терри, не могла остаться на корабле без мужского внимания. Ретивее всех был Роджерс, высокий загорелый инженер из Сиднея. Мистер Канток, сосед Уильяма и Терри по столу, тоже проявлял неизменную галантность и мог поднести Терри коктейль, однако, в отличие от Роджерса, не действовал Уильяму на нервы. Не отставал и Бурлекер — когда удавалось ускользнуть из-под пристального взгляда жены. А еще один из безликих французов — молодой и приятный собой — с каждым днем проступал в обществе Терри все отчетливее. Уильям, к своему ужасу, понял, что способен на страшную ревность, от которой нет спасения. Он распахнул окно в надежде полюбоваться луной и звездами и вдохнуть полной грудью аромат своей любви, а вместо этого впустил чудовище и теперь не мог от него избавиться. Уильям едва сдерживался, чтобы не сорваться на этого хлыща Роджерса, громогласного, напыщенного невежду, но, к сожалению, достаточно яркого, чтобы завладеть вниманием девушки до конца плавания. Он отлично танцевал, прекрасно плавал, отменно играл в палубный теннис и кольца, а кроме того, не лез за словом в карман. Уильям осторожно внушал себе, что Терри нипочем не раскусит этого пройдоху, такое по силам только англичанину или земляку-австралийцу. Поэтому Уильям ронял намеки — довольно язвительные, а иногда отпускал колкости и в адрес других пассажиров, с которыми Терри болтала и смеялась, и сам на себя досадовал в такие моменты. Счастье не задерживалось надолго. Взмыв на вершину блаженства, Уильям уже через час ощущал уколы ревности и беспокойства, а когда обида проходила, оставались пустота и ощущение ненужности. Однако достаточно было одного слова, ласкового взгляда, осознания того, какая Терри замечательная, и Уильям вновь взмывал на седьмое небо, мечтательно улыбаясь яркому солнцу. Каждый день был отравлен сладкой горечью.

На исходе пятых суток плавания восхитительная звездная ночь не оставила ему выбора, вынуждая что-то наконец сказать или сделать. Он танцевал с Терри на очерченной мелом площадке рядом с курительной на верхней палубе. Корабль скользил по волнам, словно старая комнатная туфля по персидскому ковру. Океан ластился и мурлыкал. Из динамика, подключенного к стоящей внизу радиоле, звучали навязчивые танцевальные ритмы, с погружением мира в темноту становящиеся все проникновеннее и грустнее. Сперва Уильям потанцевал с Терри (разочаровав полнейшей неопытностью), затем его перехватила бойкая мисс Сеттл, далее он изобразил пародию на вальс с высокой сутулой миссис Киндерфилд, после чего отправился отсидеться и отдышаться в шезлонге у стенки. Там к нему подсел мистер Бутройд, рослый скандинав, и завел бесконечный разговор, перескакивая с темы на тему — от кроличьих шкурок до ловли тунца. Люди постепенно разбредались подальше от музыки — кто в курительную за последним бокалом и сандвичем, кто по каютам. Уильям вяло обменялся репликами с полудюжиной пассажиров, а потом, увидев, что Терри продолжает танцевать — попеременно с Роджерсом и вторым помощником, высоким светловолосым новозеландцем, виртуозным танцором, — удалился в курительную за двойной порцией виски с содовой. Навязчивые мотивчики по-прежнему звучали в ушах меланхоличным фоном. В курительной он надолго не задержался. Бурлекеры вместе со Стоками и за компанию с ними миссис Киндерфилд и хмурый Джабб галдели наперебой, мистер Канток в дальнем углу галантно угощал сандвичами и коктейлями миниатюрную миссис да Сильва. Не желая ни к кому из них подсаживаться, Уильям почти залпом прикончил свой бокал и вышел на палубу прогуляться. Терри все еще танцевала, оставшись единственной из дам, если не считать мисс Страуд. Роджерс раздувался от гордости.

Уильям медленно миновал освещенный пятачок и двинулся дальше по безлюдной палубе, преследуемый музыкой, в которой теперь слышалась издевка. От последнего бокала вновь проснулась жалость к себе. Уильям задумчиво курил, глядя на мерцающие в воде отблески огней и бегущую вдаль призрачную пену, а потом грустно уставился на горизонт, где смыкалась темная вода с беззвездным небом. Его одолевала непонятная тоска. Танцевальная музыка не умолкала, раздражая своей монотонностью. «Черт подери — неужели трудно дать людям хоть час тишины?» — брюзжал в ушах сварливый голосок.

Он вернулся поближе к танцующим и, облокотившись на поручень, снова устремил взгляд вдаль. Музыка смолкла, ночь вдруг стала непроницаемой. Уильям, не оборачиваясь, продолжал угрюмо смотреть на горизонт.

— Хеллоу, Билл! Я думала, ты ушел в бар.

Увязавшийся за Терри Роджерс нерешительно следовал чуть позади. В светло-голубом слегка мерцающем вечернем платье, которого Уильям прежде не видел, Терри выглядела очаровательно. Уильям окинул ее взглядом и отвернулся. Он знал, что ведет себя по-дурацки, но ничего не мог с собой поделать.

— Да, я пошел в бар, — ответил он сдавленно. — Но это было давно.

— Так давай сходим еще, — жизнерадостно предложила Терри. — Самое время.

— Не испытываю желанию. Но если тебе угодно…

— Что такое? Откуда вдруг апатия?

— Там слишком шумно. — Уильям нахохлился. — Толпа меня угнетает. Хочу побыть в тишине для разнообразия.

Терри облокотилась на поручень рядом с ним.

— Билл, ты просишь меня уйти?

— Нет, — замялся он. — Конечно, нет.

— А похоже. Наверное, правда, пойду. Мистер Роджерс хотел угостить меня большим коктейлем.

— И правильно, — не смог скрыть горечь Уильям. Вот остолоп. Сорок лет, а ведет себя будто обиженный мальчишка. — Ты заслужила.

— Вот как! — Терри отодвинулась, словно собиралась развернуться и уйти. Но потом, рассмеявшись, ухватила его под руку и потащила прочь. — Что с тобой сегодня такое, Билл?

— Ничего.

— А по-моему — я просто уверена, — ты ревнуешь к мистеру Роджерсу.

Уильям промолчал.

— Давай здесь постоим. — Они остановились в неосвещенном углу, опираясь на поручень. Ночь окутала их, словно мягчайший плед. На небе мерцали звезды. Знакомые созвездия вели странную игру, смещаясь с привычных мест и переворачиваясь вверх тормашками. Каких-нибудь два дня, и «Марукаи» пересечет экватор. Удивительно.

— Если ты и впрямь ревнуешь к мистеру Роджерсу, Билл, то ты спятил.

— Наверное, спятил.

— Ты? Да не может быть, мистер Уильям Дерсли из Бантингема, Суффолк, Англия! Ни за что. — Терри посерьезнела. — С тобой все в порядке, Билл, на самом-то деле? Жара кого хочешь доконает, если ты к ней не привык.

— Жара на меня не действует. Разве что сплю плохо. Просыпаюсь среди ночи, иногда просто лежу без сна в темноте, между сегодня и завтра, будто над бездной, и это очень угнетает. Кажется, что все пропало. Тебе такое вряд ли знакомо.

— Еще как знакомо.

— Никогда бы не подумал.

— Сразу видно, какого вы обо мне мнения, мистер Дерсли. Нет, у меня тоже случаются приступы глубочайшего уныния — когда я задумываюсь о жизни. Девушкам нельзя задумываться о жизни, вот что.

Уильям был поражен. От себя он еще мог ожидать таких слов, но от Терри… В любых других устах они бы его, пожалуй, разочаровали, потому что чужой пессимизм всегда отдает инфантильностью. Упиваться подобными настроениями абсурдно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация