— Да, ни малейшего сходства. Что ж, раз в деле вы нам не помощник, будем просто любоваться. Хотя, между прочим, у нас тут и свои милашки имеются — если кто любит смуглянок.
— А вы каких любите, мистер Рамсботтом? — не осталась в долгу Терри.
— Хоть в крапинку, лишь бы конфетка. У нас богатый выбор карамельных и шоколадных. Но вам я отдаю пальму первенства — это комплимент, даже не сомневайтесь.
— Не буду, — улыбнулась Терри и едва заметно подмигнула Уильяму.
Вернулся запыхавшийся коммандер.
— Вы можете сойти на берег. Потом — сегодня или завтра — нужно будет зарегистрироваться в полиции и получить разрешение на пребывание. Сюда, мисс Райли.
Радостно суетящийся коммандер бодрым шагом повел их к сходням. На причале царила живописная суматоха: смуглые грузчики, среди которых попадались самые настоящие атлеты, сновали к пароходу и обратно, иногда напевая на ходу. Шоколадные девушки в ярких хлопковых платьях перешептывались и хихикали, стреляя прекрасными глазками, а морщинистые старухи поглядывали вокруг или сидели на корточках в тени. Кое-где мелькали китайцы. Все белые со стороны казались театральными персонажами — вероятно, из-за тропических нарядов. Мизансцена на зависть любому кинорежиссеру, ни прибавить, ни убавить. Однако после моря атмосфера показалась Уильяму слишком удушливой и давящей — словно он попал не просто в оранжерею, а пропыленную и присыпанную пряностями. Запахи оглушали. На их фоне особенно выделялся приторный, доносящийся из сараев, — там, как выяснилось, хранили копру. Пройдя едва ли половину таможенного здания, Уильям окончательно решил, что копру не любит.
Погрузившись вместе с багажом в два такси, водившихся на острове в изобилии, они с шумом выехали из порта.
— Выяснили широту? — спросил коммандер.
— Да. Одиннадцать градусов сорок семь минут южной.
Коммандер вдумчиво повторил цифры.
— Примерно так я и предполагал. Но к этому мы еще вернемся.
— Где мы будем жить? — поинтересовался Уильям, когда порт остался позади.
— В новом квартале, за городом. Мы сперва обосновались в Папеэте — там дешево и удобнее искать шхуну, однако шумно и довольно грязно, а еще слишком много любопытных. Тут гораздо лучше. Вполне чисто, еда приличная — хотя нашему Рамсботтому, разумеется, не угодишь.
Уильям улыбнулся, вспоминая.
— Здоровая пища?
— Именно. — Коммандер помолчал. — Вы знаете, Дерсли, боюсь, с Рамсботтомом в тропиках трудновато придется.
— Да? Почему?
— Он рискует распуститься, если не будет держать себя в руках. Тропики этого не прощают. Здесь много таких, развращенных. Либо следи за собой сам, либо поручи кому-то за тобой приглядывать, только не поддавайся. Вы сами знаете, Рамсботтом мне друг, он хороший человек, но тут нужна дисциплина, закалка, которых у него нет. Он идет на поводу у своих аппетитов во всем, а таким в тропики лучше не соваться.
— Я и сам не уверен, уживусь ли здесь, — признался Уильям.
— О, вам-то опасаться нечего, все будет хорошо. Хотя на поверку тут многое совсем не так, как расписывают. Об островах столько нелепиц понаписано и порассказано… А попустительство есть, и идет оно от французов. — У коммандера прорезались не замеченные в Англии категоричность и решительность — вот что значит, человек вернулся в строй. — Выходит, эта девица — мисс Райли? — протянул он с сомнением.
Девица!
— Надеюсь, вы ничего против нее не имеете? — осторожно спросил Уильям.
— Напросилась в поездку? Она ведь не может плыть с нами на остров, Дерсли, сами понимаете. Это исключено.
— Да, я ей так и сказал.
— Что же, если она поняла, уже хорошо. Девице не место на шхуне, которая будет много недель болтаться по морю. Совсем не место. Если честно, ей и сюда-то приезжать не следовало.
— Вот как! Почему же?
Коммандер высказался начистоту.
— Я рискую показаться старомодным, и, наверное, я действительно отстал от жизни, однако, по-моему, здесь не лучшее место для порядочной белой женщины — а тем более барышни. Это не значит, что тут нет порядочных белых женщин. Есть. Но они переселились сюда насовсем, вышли здесь замуж. Они понимают, что к чему. А вот незамужней белой барышне здесь делать нечего. Слишком много попустительства. Раньше, надо сказать, было еще хуже, но и сейчас еще до порядка далеко. И тут молодая девушка — пусть даже американка, у них, конечно, свои представления… Но она ведь хорошая девушка?
Уильям заверил, что да.
— Это заметно. Чистая, юная, цветущая. Из приличной семьи, выросла, возможно, в тепличных условиях, жизни не знает… Нет, тропики точно не для нее, ничему хорошему ее здесь не научат! Она, бедняжка, не поймет, что творится вокруг, а если поймет, тем хуже для нее. Однако она уже здесь, ничего не попишешь, значит, нам необходимо как можно тщательнее ее оградить, Дерсли. Такая девушка в таком месте — это большая ответственность.
Уильям взглянул украдкой на искренне обеспокоенного коммандера и внутренне усмехнулся над комичностью ситуации. Нужно будет предупредить Терри, чтобы не пугала наивного пожилого человека. Однако эта чистосердечная забота умиляла, заодно смягчая суровость старого моряка — Уильям уже начинал чувствовать себя матросом на палубе. Что, если отогревшийся и настроившийся на деловой лад коммандер окажется совсем не тем робким милягой, с которым он познакомился в Лагмуте, и с ним сложно будет поладить? Но Уильям загнал тревожную мысль подальше.
Они подъехали к отелю, на территории которого располагались большое главное бунгало, служившее рестораном, салоном, баром и офисом, и маленькие отдельные домики, разбросанные вдоль лагуны. Уильям познакомился с хозяином отеля и его женой. Месье Маро — высокий и полный, с лоснящимся лицом и влажными воловьими глазами — был французом с явной примесью таитянской крови. Прожив какое-то время в Штатах и на Фиджи, по-английски он изъяснялся вполне сносно. Его жена, тоже француженка, но с большей примесью местных кровей, была мельче, смуглее, по-английски почти не говорила и, робея перед гостями, ограничилась улыбкой и скрылась за дверью, откуда вскоре донесся ее голос, распекавший слуг на чем свет стоит. Супруги Маро приобрели отель недавно, он считался самым перспективным на острове, поэтому хозяева всячески старались угодить постояльцам. То, что Уильям и Терри, симпатичная девушка и галантный мужчина, прибывшие вместе и, очевидно, знакомые между собой, собираются селиться в отдельных бунгало, вызвало у них легкое недоумение. Очевидно, на Таити такое было редкостью. Выделенные домики, впрочем, оказались неподалеку друг от друга.
Коммандер с Рамсботтомом заняли самое большое бунгало примерно в пятидесяти ярдах, ближайшее к дороге. Бунгало Терри и Уильяма дышали тропической романтикой. В каждом имелись широкая веранда-гостиная, тенистая прохладная спальня в бело-травяных тонах и ванная с душем. Вокруг зеленел густой сад, через который протекал мелодично журчащий ручей. Дополняли картину пруды с крупными кувшинками, заросли незнакомых усыпанных цветами кустов и выглядывающие тут и там под немыслимыми углами кокосовые пальмы. В саду, под тенью огромной, словно колесо, шляпы, работал китаец — методично, беззвучно, не разгибаясь, словно персонаж старинной восточной гравюры. Уильям с Терри, то и дело прерывая разбор багажа, обменивались восторженными впечатлениями с соседних террас. Лагуна поблескивала между темными стволами и густой зеленью, словно огромный голубой бриллиант.
