Вокруг все говорили разом, даже коммандер, который, с неодобрением посмотрев на майора и его окружение, отсел в дальний угол с миссис Джексон, о чем-то увлеченно рассказывавшей. Миссис Киндерфилд нашла новую жертву в лице миссис Пуллен и отпустила Уильяма, который подошел к Рамсботтому, Терри и Хокадею, смешивающему коктейль в шейкере. Рамсботтом представил майору Уильяма. Они не встречались прежде, но Уильям был уже достаточно наслышан о своем соотечественнике, о котором судачил весь «Бугенвиль» — не столько из-за упорных попыток открыть отель, сколько из-за ставших притчей во языцех «половых взаимоотношений». Только появившись на острове, Хокадей женился — в таитянском понимании — на старшей из пяти аппетитных сестер-шоколадок, однако, не прожив с ней и года, выгнал девушку из своей постели и заменил ее следующей по старшинству сестрой. Сейчас в «Бугенвиле» толком не знали, остановился ли он на четвертой, добрался до пятой или живет с обеими. Не исключено, что именно постельной неразберихой объяснялись его неурядицы с гостиничным бизнесом, а возможно, и потасканный вид.
Уильям, отличавшийся куда большей терпимостью, чем коммандер, не имел предубеждения против майора Хокадея, однако симпатии майор не вызвал и у него. Лицо майора, кривые ноги, голос, бренчание на гитаре, общий облик — все отталкивало. Хокадей явно принадлежал к тем горе-воякам, которые, прослужив в армии с гулькин нос, норовят строить из себя полководцев в гражданской жизни, а Уильям таких не выносил. У майора на лбу написано было — фанфарон.
— Ну что же, за встречу! — возвестил майор, поднимая бокал. — Рад вас видеть здесь, мисс Райли. И вас тоже, Дерсли. Обещаю первоклассный таитянский обед. Пока еще только начинаем переделку, не все еще доведено до ума, но надеюсь сделать из отеля конфетку. При этом хочется сохранить исконный дух — местный колорит и прочее. В общем, увидите. Как вам нравится Таити, мисс Райли?
— Очень нравится! — с искренним восторгом воскликнула Терри. — Я слышала о нем с детства, давно мечтала здесь побывать, и он меня не разочаровал. Он великолепен!
— А вам, Дерсли, как? — снисходительно поинтересовался майор.
— Неплохо, — ответил Уильям с нарочитой сухостью.
— Неплохо? Вы только послушайте — неплохо! — ужаснулся майор. — Похоже, вы недостаточно прониклись местной жизнью. Где еще разгуляться мужчине в наши дни? Англия? Нет, увольте! Меня обратно не заманишь — пытались, но нет, дудки! — Судя по тону майора, сулили ему не иначе как высокий чин, титул или круглую сумму. — Мне подавай солнце, свежий воздух, красивые виды, свободу, — продолжал майор, словно заказывая по меню. — Вот где мужчина может развернуться в полную силу. Дышать полной грудью. Простите, отлучусь ненадолго, потороплю этих балаболок, иначе мы обеда не дождемся сегодня.
Он пошел наводить порядок — и правильно сделал, поскольку колоритные мамзели, из которых состоял штат (видимо, родственницы и подруги тех сестер, с которыми майор то сходился, то расходился), занимались чем угодно, кроме хозяйства: играли на гитаре, пели, плели цветочные цепи, пританцовывали хулу и, разумеется, смеялись.
Обедать Рамсботтом с пятью приглашенными сели довольно поздно — благоухающие, будто оранжерея, и несколько смущенные своим глупым видом в венках и гирляндах из жасмина и гардений. Долгое ожидание, впрочем, оправдалось с лихвой. На первое подали устрицы — тысячи устриц, словно выплеснули на стол целый океан. Уильям никогда не видел столько моллюсков разом, столешница скрылась под ними целиком.
— Парочка-другая устриц на закуску… — сыронизировал Рамсботтом, который в сдвинутом набекрень венке напоминал очкастого Нерона. — Интересно, в море еще что-то осталось?
— Да, на первый взгляд такую гору нипочем не осилить, — подала голос миссис Джексон, единственная в их компании старожилка. — На самом же деле их можно есть горстями, они ведь такие крошечные.
— Действительно, — согласился Рамсботтом, сосредоточенно ковыряя вилкой. — Раковина большая, а мяса с гулькин нос. Прямо золотодобыча, а не обед.
Все углубились в раскопки, в результате которых перед каждым выросла целая гора пустых ракушек причудливой формы, но ощущения сытости не возникало. Следующее блюдо оказалось менее эфемерным — это был омар. Теперь стол ломился от омаров, как прежде от устриц.
— Еще чуднее, чем в том ресторане-корабле, на который меня занесло в Сан-Франциско, — поделился Уильям с Терри.
— Как в гостях у царя морского, — согласилась Терри, энергично разделывая своего омара.
Судя по всему, первые два блюда предназначались на роль легких закусок, поскольку настоящий обед начался лишь после них. Родственницы и знакомые сестер, перестав играть на гитаре и хихикать, решили наконец подать что-то сытное. Они таскали блюдо за блюдом — креветки с рисом, сырую рыбу под кокосовым соусом, курицу с печеными плодами хлебного дерева, ямсом и бататом, горы фруктов со всего острова, — пока стол не начал напоминать натюрморт кисти голландских мастеров. Запивали яства сладким и довольно крепким сотерном, а под конец трапезы желающим были предложены приторные французские ликеры. Пир получился грандиозный.
Когда все вышли из-за стола, миссис Киндерфилд утащила трех гостий на экскурсию по гостинице. Майор Хокадей принялся рассказывать какую-то бесконечную историю Рамсботтому, который съел вдвое, а выпил втрое больше остальных гостей, поэтому сейчас сидел весь красный и лоснящийся. Осоловевшие Уильям с коммандером перебрались на тенистую веранду с видом на лагуну и закурили, глядя на расстилающийся до горизонта лазурный шелк.
У коммандера ни с того ни с сего развязался язык — почему-то на сугубо личные темы.
— Знаете, Дерсли, эта женщина, миссис Джексон, — начал он рассудительно, — очень славная. То, что нужно. Хорошая английская кровь.
Уильям, гадая про себя, не влюбился ли коммандер ненароком, пробормотал неопределенные одобрения.
— Какой у нее взгляд — прямой, твердый. Серые глаза и твердый взгляд — не каждая женщина может таким похвастаться. Она пережила трудные времена…
— Правда? Она вам рассказывала?
— Кое-что. Но даже если бы не рассказывала, я бы сам догадался. Не исключено, что мужество ей еще понадобится. Но это не важно. Она все преодолеет.
— Что это вас вдруг заинтересовала миссис Джексон? — с ленивым смешком полюбопытствовал Уильям.
Коммандер нахмурился, но беззлобно.
— Она вызывает уважение. Таких тут немного. Кругом безответственность и безалаберность, никто не хочет заняться делом. Взять хотя бы эту жуткую американку в очках. Бесхребетная, бесстыжая и безмозглая. А этот майор — как он себя называет, — он ведь просто хлыщ, Дерсли.
— Согласен. Майор мне тоже совсем не нравится, коммандер.
— И неудивительно. А вот миссис Джексон совсем другая. Достойная представительница Англии. Вы только сравните ее с нашей юной американкой.
Уильям мгновенно насторожился. Это уже серьезно. Что за сравнения с американкой? Полегче на поворотах, коммандер, следите за языком.
