— Может быть, она подошла поближе к острову, в бухту? — предположил Рамсботтом, показывая в сторону уступа, скрывающего берег.
Коммандер покачал головой.
— Петерсон ни за что бы не свалял такого дурака, даже если бы нашел фарватер. Это и утром-то было рискованно, а уж теперь и подавно: дело пахнет штормом, хотя отсюда наверняка не скажешь. Гораздо вероятнее, ему пришлось поднять якорь и уйти дальше в море. Он и без того опасался подходить к острову, что вполне объяснимо.
Они выбрались на уступ, пересекли его и нашли точку, с которой хорошо просматривался берег. Шхуна действительно исчезла, а на море действительно поднимался шторм. Огромные волны обрушивались на прибрежные скалы, взметая тучи брызг. Дальше все выглядело еще страшнее: помутневшее и помрачневшее море бесновалось, горизонт пропал вовсе. Тихий океан переживал редкую для него вспышку разрушительного гнева. К пронзительному вою ветра добавился гулкий бас грохочущего прибоя. Казалось, ветер и вода дружно возненавидели Затерянный.
— Да, видимо, он снялся с якоря и ушел! — прокричал коммандер.
— А как же мы?
— Нам, увы, придется ждать. Что поделаешь, мы не можем требовать ради собственной прихоти разбить корабль о рифы.
— Хорошенькое дело! — возмутился Рамсботтом. — А с нами-то что теперь будет? Я только сейчас понял. Мы, понимаешь ли, сидим тут, вершим судьбы мира, а самим невдомек, что застряли на островке посреди океана. Да через несколько дней тут только наши трупы найдут.
— Может быть, нам что-нибудь оставили, — предположил невозмутимый коммандер.
— Надеюсь. Я прежде и не задумывался, но ведь этот остров — самая натуральная смертельная ловушка. Надо же так влипнуть! На мутной водице и колючках долго не протянешь. Тут и зачахнем над своей горой руды. Если капитан не вернется за нами, никто и не узнает, что мы здесь. Да уж, друзья, — по-настоящему разволновался Рамсботтом, — не нравится мне такой поворот, ох, не нравится. Мы застряли на необитаемом острове, причем, как назло, выбрали самый худший из необитаемых. Здесь и паре кроликов не прокормиться.
— Давайте поскорее спустимся в бухту, где мы высаживались, — поторопил друзей коммандер.
От маленького песчаного пятачка почти ничего не осталось. Берег захлестывали волны, в воздухе реяли клочья пены. Утесы, обрамляющие бухту, дрожали под натиском разбушевавшейся стихии. Только внизу компаньоны поняли, насколько плохо дело. Океан ревел, как бешеный зверь, готовый их растерзать.
— Что это там? — крикнул Уильям, показывая.
— Наверное, припасы, — догадался коммандер.
Они поспешили к плоской скале в глубине бухты, куда не добирались волны. Там их ждал бочонок с водой, несколько банок мясных консервов, галеты и записка от капитана Петерсона, который с извинениями объяснял, что ввиду надвигающегося шторма вынужден уйти в море, чтобы шхуну не выбросило на берег, а пассажиров отыскать и забрать не успевает. Он вернется при первой же возможности.
— Видите, все в порядке, — подбодрил друзей коммандер. — Мы не умрем с голоду, здоровое питание нам обеспечено, Рамсботтом. Шторм за ночь стихнет, и завтра или послезавтра Петерсон нас подберет. Нужно просто переждать. Теперь у нас уйма времени на обсуждение способов распорядиться рудой.
— А если шторм усилится? — спросил Уильям, стараясь держаться так же уверенно, как коммандер.
— Обязательно усилится. Он уже усиливается.
Рамсботтом простонал. Широкое круглое лицо его заметно побледнело, он то и дело нервно облизывал губы.
— Зато он быстрее закончится, — продолжил коммандер. — Беспокоиться не о чем. Ночка будет нелегкой, но не более того.
— Если, конечно, — вмешался Уильям, — ничего не случится со шхуной.
— А вдруг? — Рамсботтом испуганно посмотрел на друзей.
— Если что-нибудь случится со шхуной, — медленно и серьезно проговорил коммандер, — тогда она за нами не придет, и нам придется ждать тут какого-нибудь корабля.
— Команда которого, — подхватил Рамсботтом мрачно, — обнаружит тут три аккуратных скелетика и пустые консервные банки. Давненько я никому не молился, признаюсь честно, однако сейчас, думаю, самое время вознести молитву-другую за эту шхуну. Когда я в следующий раз отправлюсь на остров — если, конечно, после этой заварушки меня снова куда-нибудь понесет нелегкая, — то это будет не заброшенная скала посреди океана, а нормальный остров с регулярным пароходным сообщением — вроде острова Мэн.
— Разумно, — одобрил коммандер, совершенно не теряющий присутствия духа. — А сейчас предлагаю поискать укрытие. Скоро стемнеет, может начаться гроза и ливень. Посмотрите на небо.
Они посмотрели. Никогда еще Уильям не видел ничего более устрашающего. Казалось, там скопились все кары небесные, и стоит этим тучам разверзнуться, как на остров обрушится все, что угодно, — от грязной воды до раскаленных углей. Уильям с ностальгией вспомнил плаксивое, но кроткое суффолкское небо. Хватит с него этих мелодраматичных широт! К черту тропики!
Недалеко от плоской скалы, на которой лежали припасы, обнаружилась неглубокая пещера, полузасыпанная песком и ракушками. Когда-то сюда доходил прибой, но, видимо, очень давно. Туда компаньоны и отнесли драгоценный бочонок с водой, консервы и другие пожитки, а потом сели у входа. Уильям с коммандером закурили, Рамсботтом грыз галету.
— Всего час-другой назад, — начал Уильям, — мы ожесточенно спорили, что делать с рудой и полученным из нее радием. А теперь…
— Теперь совсем другая ситуация, не сравнивайте, — вмешался коммандер.
— Да, мы немного раскисли, — признал Рамсботтом. — У нас у всех одна общая беда — мы не видим своего счастья. Нам вечно мало. Но дайте мне только выбраться отсюда, я из дома и шагу не сделаю. Если захотите повидать Джонни Рамсботтома, приезжайте сами. Буду сидеть в плетеном кресле, упиваясь запахом томящегося в духовке жаркого, и читать книги о приключениях. С этой секунды я диванный путешественник. И между прочим, это гораздо познавательнее. Я куда больше узнал о мире из книг и фильмов, чем из нашей экспедиции.
— Ничего, Рамсботтом, сейчас наверстаете, — пообещал коммандер, с мрачным видом взглянув на небо. — Грядет настоящая тропическая буря.
4
Стояло ясное, лучезарное утро. Вчерашний день, второй на этом острове, отличался от первого только тем, что буря двигалась в обратном направлении. Сейчас же совершенно очистившееся небо напоминало голубой бархат, море искрилось. Песок вокруг пещеры сиял, словно россыпь бриллиантов. Уильям чувствовал себя лучше, чем накануне — в бесконечно унылый день, который скрасил только второй визит к урановой руде. Поутру, когда закончилась буря, компаньоны, разбитые, измученные и злые, выбрались из своего тесного убежища. Если бы коммандер, оправившись быстрее других, не взял руководство на себя и не попытался приободрить товарищей, все бы перессорились либо полдня обходили друг друга стороной. Теперь же им полегчало, хотя выглядели они как настоящие жертвы кораблекрушения — щетина на щеках, тонкая хлопковая одежда истрепалась в неравном бою с ветром, колючками, шипами и острыми, словно бритва, краями скал. Завтракая галетами и мясными консервами, они убеждали друг друга, что шхуна вот-вот за ними вернется. Море подмигивало, будто нарочно сговорилось с бурей развлечь скучающих туристов небольшим двухдневным приключением.
