— Хм… Кажется, наш вчерашний гость отчасти был прав — я почти обиделся! — пробормотал под нос Готор. А потом резко сменил тему, говоря достаточно громко, чтобы быть услышанным всеми: — Других мест для засады и наблюдения я тут вроде не помню. Так что следующая опасность может быть только внутри. Поэтому будьте настороже. Но когда я открою двери, вперед не бросайтесь. Кажется, в прошлый раз я заметил следы rastjazhki на дверной коробке.
— Чего? — дружно спросили студенты, услышав незнакомое слово.
— Такой шнур. Растягивается примерно на уровне колен. Ты вбегаешь, спотыкаешься и падаешь. Или что-то падает на тебя, а то и самострелы срабатывают! Так что осторожно! Если внутри будут стражники, шпаг из ножен не вынимать. Либо бейте ножнами, либо кулаками. Они тоже вряд ли будут стремиться вас убить — университету подобная репутация не нужна. Ну идем.
Растяжка за дверями была. А вот охраны — никакой. И это почему-то еще сильнее расстроило Готора.
— Зажгите фонари, — приказал он. А когда первые лучики принесенных с собой фонарей более-менее развеяли мрак комнаты, добавил: — Напрямик не идем. Вдоль стеночки, и старайтесь наступать на следы своего товарища.
— Зачем это? — с горящими от восторга глазами поинтересовался Ундаай.
— Потом как-нибудь я расскажу тебе о ловушках, что устанавливают в подобных местах, — пробурчал Готор, сосредоточенно разглядывая пол перед собой, прежде чем сделать очередной шаг. — Свет сюда, — потребовал он, когда все остановились возле клетки.
Из своей бездонной сумки он достал набор каких-то крючков и стал аккуратно снимать замки, предварительно внимательно осматривая каждый из них. Наконец последний был снят и осторожно положен на пол. Однако Готор почему-то продолжал стоять, даже не пытаясь открыть дверцу и не обращая внимания на нетерпеливое кряхтение у себя за спиной.
— Нет, — бормотал он словно в каком-то трансе. — Так просто быть не может! А если… Вроде нет! Тогда, может?.. И тут вроде в порядке… А что у нас вон там? Ага!
Готор потянулся к верхней петли двери и что-то там начал делать. Был слышен лишь скрип трущихся друг о друга стальных деталей.
— Тут такой специальный крючок, — пояснил он внимательно следившей за ним публике. — Когда дверь открывается, она за него зацепляется. Что дальше — не знаю, но лично я бы опустил на двери из помещения дополнительные решетки и включил какую-нибудь тревогу.
— Так что там?.. — спросил едва ли не дрожащий от возбуждения Миилд. — Входим?
— Погоди! — буркнул Готор и, опустившись на колени, стал внимательно рассматривать пол, зачем-то даже тыкая кинжалом в щели между камнями. — И тут ловушка! — вынес он окончательный вердикт. — Свист, мы обвяжем тебя веревкой, и ты пойдешь первым. Надо сделать большой шаг, чтобы переступить через первые два камня — вот эти, видишь?
— Ладно, — без особого восторга согласился мальчишка. Он уже догадался, что связался с действительно серьезными людьми, возражать которым — себе дороже. — Вяжите…
— Не дрейфь, — успокоил его Готор. — Веревка на случай, если под тобой пол обрушится. А тебя я привязываю, чтобы вытащить из ловушки, если она все же сработает. Мы своих пацанов в беде не бросаем!
Свист вошел в клетку, приблизился к котлу и обошел его по кругу, внимательно выполняя все инструкции этого странного человека и боясь лишний раз не то что рукой пошевелить, но даже и вздохнуть.
— Вроде, все в порядке, — задумчиво заключил Готор. — Выходи. Теперь я — осмотрюсь там и вынесу вам котел. И отойдите подальше от клетки, не хватайтесь за прутья — ловушки могут быть и там!
Он осторожно вошел в клетку и подошел к котлу, зачем-то тщательно осветив его внутренности. А потом, к большому изумлению Свиста, достал из сумки бумагу и карандаш, положил бумагу в котел и начал быстро штриховать ее карандашом. Снял (не без натуги) котел с постамента, перевернул и повторил процедуру с противоположной стороны котла. Затем зачем-то еще и сам постамент точно также обчиркал карандашом. Перед этим карандаш пришлось подточить. И Готор умудрился не уронить ни единой стружки на пол, чем вызвал еще большее уважение Свиста.
Только после этого он осторожно вытащил котел из клетки, передал его студентам и, соблюдая прежние предосторожности, вывел всю компанию на улицу…
Неизвестно, как другие, но Ренки чувствовал, что его камзол на спине полностью промок от пота. Напряжение этих нескольких минут было просто чудовищным.
— Ну вот, — устало сказал Готор, когда они отошли на довольно приличное расстояние. — Теперь вы идете получать заслуженную славу, а мы с оу Дарээка — не менее заслуженный отдых! Хочу вам настоятельно напомнить о тех условиях, что ставил ранее! И прошу соблюдать большую осторожность при пользовании котлом. Не хочется вам портить предстоящий праздник. Однако боюсь, существует вероятность, что в самое ближайшее время ваше Бюро всеобщего блага пожелает побеседовать с вами. В том числе и о знакомстве с нами. Настоятельная просьба не играть в героев, а все им честно рассказать! Это вам не университетские стражники, они могут вам существенно и жизнь, и здоровье попортить. А нам с приятелями все это нисколечко не повредит. На этом, пожалуй, и разойдемся. Удачи вам. Соблюдайте умеренность в питье и берегите посуду!
Глава 12
— А что, собственно говоря, тут происходит? — удивленно приподняв брови, поинтересовался Готор.
— Как! Вы еще не знаете? — От волнения почтеннейший Торб, столкнувшийся в дверях кафедры древних языков с ранними гостями, едва ли не кричал. — Эти мерзавцы вчера как-то умудрились выкрасть котел! И это несмотря на… — Тут профессор прикусил язык, видимо поняв, что едва не разболтал «страшную тайну».
— О боги! — лицемерно испуганно воскликнул Готор. Ренки едва сдержался, чтобы не заржать. — Надеюсь, бесценная реликвия не пострадала?
— Я еще не знаю! — ответил Торб. — Как раз сейчас иду к декану, куда доставили отобранный у студентов котел, чтобы участвовать в осмотре.
— Хм… А ведь это возможность удостовериться не только в сохранности вещи, но и…
— Да-да… — переходя на заговорщицкий шепот, ответил профессор. — Только не стоит болтать об этом вслух. Вы, это сразу видно, человек, не слишком искушенный в интригах, что происходят в этих с виду таких спокойных стенах. Однако поверьте мне — если подобный слушок дойдет до ушей некоторых моих коллег, им ничего не будет стоить обвинить меня если не в краже, то в прямом пособничестве студентам. Тем более я прошлой ночью засиделся допоздна у себя в кабинете и, возможно, находился в здании в то время, когда произошла эта кража! Так что — тсс!
— Я все понял, — таким же трагичным шепотом ответил Готор. И добавил уже обычным голосом, переходя на неестественно нейтральный тон: — А кстати, мы вот уже два дня не видели нашего почтеннейшего Йоорга. Вы не знаете, где бы мы могли его найти?
— Конечно, в хранилище! — таким же фальшиво нейтральным тоном ответил профессор, старательно подмигивая Готору и Ренки. — Погрузился в нашу коллекцию образцов узелкового письма Первого Храма. Сами понимаете: одно дело — увидеть значки, перерисованные чужой рукой, и совсем другое — изучить самостоятельно. И кстати, если пойдете туда сейчас, захватите ему какой-нибудь еды. Я вчера угощал его обедом, а про ужин, честно говоря, забыл. Мне пришла в голову одна идея о необязательности диакритического знака из двух точек над буквой «ё» в самых ранних образцах классического имперского письма. Я, знаете ли, неоднократно встречал написание и с точками, и без… Думаю, вы понимаете, что это может стать настоящим переворотом в нашем представлении о языке?! Например, родовое имя благородного оу Дарээка могло ранее передаваться на письме как «Дарёёка» или «Дарёэко». И, как известно, прошедшая в третьем тысячелетии грамматическая реформа почти повсеместно…
