Мистер Смит допил кофе, машинально набил и закурил трубку, затем вышел на улицу. Он был расстроен. Хотя до сих пор он ничего не замечал за мистером Дэрсингемом, но в конце концов, быть может, мистер Дэрсингем идет по стопам этого Молтона? Разве он не стал уже целыми днями пропадать где-то вне конторы? Разве не уволил как раз сейчас старейшего служащего, Гоуса? Пока мистер Смит медленно шел по улице, останавливаясь иногда у витрин, которые его ни капельки не интересовали, он перебрал в уме все причины, по которым их фирма может «завязнуть в долгах», «прогореть», «вылететь в трубу». Их оказалось так много, они представлялись столь неминуемыми, что мистер Смит уже видел себя в рядах жалкой армии безработных, лишенных права на существование. И под влиянием этих мыслей он на углу Чизуэлл-стрит купил у какого-то безработного коробку спичек и дал ему два пенса.
Войдя в контору незамеченным, он еще из передней услыхал громкие голоса и сначала подумал, не случилось ли чего-нибудь, но в следующую минуту разобрал слова.
— Я следил за ним до самого парка Виктории, — с гордостью говорил Стэнли, — а он и не подозревал!
— Да как же он мог тебя заметить? — пренебрежительно возразил Тарджис. — Откуда ему было знать, что ты идешь сзади, осел ты этакий!
— Вот в том-то вся штука! — воскликнул Стэнли. — Так и бывает, когда занимаешься слежкой…
— Бывает и другое, — неожиданно вмешался мистер Смит. — И если ты не примешься немедленно за какую-нибудь работу, мой милый, то будешь выброшен вон, тогда можешь заниматься слежкой сколько душе угодно. А от вас, Тарджис, я этого не ожидал. Стоять сложа руки и болтать о какой-то чепухе!
— Я как раз и говорил ему, что это чепуха, — ответил Тарджис с недовольной миной. — Он просто помешался на сыщиках и сыске. Крадется за кем-нибудь по пятам целыми часами, тот не обращает на него никакого внимания — ведь он же не знает, что за ним кто-то идет, и ему на это решительно наплевать, — а Стэнли воображает себя каким-то Сикстоном Блэйком.
— Никем я себя не воображаю, — сказал Стэнли, сморщив веснушчатую рожицу в гримасу сильнейшего возмущения.
— Ты бы лучше бросил эти глупости, Стэнли, — промолвил мистер Смит, садясь за свой стол. — Они тебя очень скоро доведут до беды. Почему ты в свободное время не найдешь себе какое-нибудь разумное развлечение? Займись резьбой по дереву или собирай иностранные марки, или коллекцию бабочек, или что-нибудь в этом роде.
— Вот еще! Никто больше такими вещами не занимается. Они вышли из моды, — буркнул Стэнли.
— Ну хорошо, но работа не вышла из моды — во всяком случае, у нас в конторе, — объявил мистер Смит назидательным тоном старого школьного учителя. — Так что займись ею, пожалуйста.
Вернулась мисс Мэтфилд, опоздав, как всегда, на четверть часа.
— Не разговаривайте со мною! Я взбешена! — объявила она. — Из всех скверных завтраков, какие я когда-либо едала в этом городе, сегодняшний — самый отвратительный. Меня тошнит при одном воспоминании о нем… А что, мистер Дэрсингем когда-нибудь явится наконец? Это безобразие, — у меня лежит куча бумаг, которые он должен подписать. Вы не можете с ними что-нибудь сделать, мистер Смит?
— Я посмотрю, мисс Мэтфилд, — сказал мистер Смит устало.
День тянулся, как всегда.
4
В пять часов прибыл мистер Дэрсингем, влетел в контору, как большая розовая бомба. Он запыхался, вспотел и сиял на все стороны улыбками.
— Здравствуйте, все, — сказал он, захлебываясь словами. — Не знаете ли такого местечка, где в этот час еще можно выпить чаю? Ну, если нет, так и не надо. Вот что, мисс Мэтфилд, оставьте все, пожалуйста, и приходите с блокнотом ко мне в кабинет. Мне надо продиктовать вам несколько писем и циркуляр. Стэнли, приготовь все для копировки циркуляра. А вы, Тарджис, позвоните Брауну и Горстейну и скажите, что я хочу поговорить с мистером Горстейном. Когда я покончу с письмами, Смит, минут через пятнадцать, мы с вами займемся делами. Захватите с собой ваш список неоплаченных счетов на сегодняшнее число. И вот еще что, дорогой: дайте мне справку относительно всех платежей Горстейна и Никмена за этот год.
Мистер Дэрсингем любил таким образом сигнализировать о своем прибытии, — создавалось впечатление, будто только по его команде начинается для всех рабочий день даже и в тех случаях, когда он являлся в пять часов. Но сегодня он был не такой, как всегда. Несмотря на то что он запыхался и едва переводил дух, в голосе его явно звучали торжествующие нотки, чувствовалась этакая наполеоновская уверенность и властность. Он являл собой зрелище довольно редкое — «старого уоррелца», который вершит большие дела. Температура в конторе одним скачком поднялась на десяток градусов, и мистера Смита, выяснявшего в эту минуту довольно неутешительные взаимоотношения их фирмы с фирмами «Браун и Горстейн» и «Никмен и сыновья», снова посетили безумно оптимистические надежды. Что-то произошло! В этом не было никакого сомнения.
Наконец его призвали в кабинет мистера Дэрсингема, и он узнал, в чем дело. Как он и подозревал, тут был замешан «этот Голспи».
— Положение таково, Смит, — объяснял мистер Дэрсингем. — Он — единственный агент по сбыту всего этого нового материала из Прибалтики. Никто, помимо Голспи, здесь его получать не будет. Дерево отличное, товар вполне подходящий, и Голспи может получать его на тридцать, сорок и пятьдесят процентов дешевле, чем мы платим здесь. Откровенно говоря, когда он в первый раз объяснил, чего ему надо, я совсем за это не ухватился. Мне все это дело показалось сомнительным.
— И в самом деле как-то странно, что он вдруг явился именно к нам, не правда ли, сэр?
— Правда, Смит, это самое и я подумал. Но мы с ним объехали наших заказчиков и показали некоторые его образцы, сообщили цены, по которым сможем продавать товар, — и все сразу ухватились за это. Мы вытесним всех конкурентов, уничтожим их вчистую! С этим новым товаром, Смит, мы в две недели получим больше прибыли, чем наша фирма в самые лучшие времена получала за месяц. А вам известно, как мы работали в последнее время. Ужас! Сплошное безобразие! И в этом, к слову сказать, отчасти виноват Гоус. Да, да. Тридцать лет стажа и все такое, но дело-то в том, что всем надоело видеть его унылую старую рожу. К тому же он перестал стараться. Голспи быстро убедил меня в этом. Впрочем, у меня давно были кое-какие подозрения…
— И у меня тоже, сэр.
— Вот видите. Гоуса давно следовало вышвырнуть вон. Теперь он сам захотел уйти и скоро об этом пожалеет. Да, вот так обстоят дела… Голспи забрел к нам совершенно случайно. У него имеется договор на представительство, но он искал какую-нибудь фирму, чтобы работать с ней вместе. Все это… э… э… знаете ли… должно остаться между нами, Смит.
— Понимаю, сэр, — отозвался мистер Смит, польщенный и обрадованный таким доверием.
— Голспи… мистер Голспи не хочет вступать к нам компаньоном, он не может возиться с этим делом… Он будет у нас чем-то вроде главного руководителя и будет получать солидные комиссионные. Все это вам надо знать, потому что вы ведете книги… Комиссию он, правда, требует изрядную, но ведь, в сущности, все дело создает он, и на его ответственности будет доставка дерева в Англию и все, что с этим связано. Мы с ним будем работать вместе и всем управлять. В ближайшие месяцы я сам объеду район, а там надо будет на место Гоуса найти кого-нибудь помоложе и энергичнее.
