Но оба профессора оказались безлошадными.
— Жалко. Я мог бы вам рассказать, как сделать любой конь навсегда ваш. Все равно расскажу. Пошептать ему в нос. Что шептать? Ваше тайное имя, которое знает только ваша мать и вы. Прямо ему в нос, в обе дырки носа. Ваш навсегда. Если это сделать, он оставит любой человек, с кем живет, и пойдет за вами. Плюньте мне в лицо, если я вру.
— Видите, моя дочь ходит с непокрытой головой, — сказала мамуся Даркуру. — Вы знаете, что это значит? Она не замужем и даже еще не сговорена, хотя у нее прекрасное приданое. И она хорошая девушка. Никто ее и пальцем не тронул. У цыганских девушек на этот счет очень строго. Никакого баловства, совсем не так, как у бесстыжих девиц-гаджи. Что я про них слышала! Вы не поверите! Не лучше путани. Мария вовсе не такая.
— Я уверен, она не замужем только потому, что сама не хочет, — сказал Даркур. — Она такая красавица!
— Ага, вам нравятся женщины, хотя вы священник. Хотя да, ваши священники могут жениться, как православные.
— Не совсем как православные. У них, если священник женится, ему никогда не стать епископом. Наши епископы обычно женатые люди.
— Это гораздо, гораздо лучше! Меньше сплетен. Вы знаете, что я имею в виду. — Мамуся поморщилась. — Мальччшшики!
— Ну да, я полагаю, да. Но епископам так надоедают чужие скандалы, что они, наверное, не стали бы заниматься такими делами, даже если бы не были женаты.
— А вы, отец Симон, станете епископом?
— О, это очень маловероятно.
— Вы не знаете. У вас очень подходящий вид. Епископ должен быть видным мужчиной, с красивым голосом. А вы не хотите узнать?
— А вы можете сказать? — спросил Холлиер.
— О, ему неинтересно. И я не могу узнать, это не делается на полный желудок.
Хитрая мамуся! Она долго — но не слишком долго — сопротивлялась, и в конце концов Холлиер уговорил ее заглянуть в будущее. Бутылка с абрикосовым бренди ходила вокруг стола, Холлиер говорил все убедительней, мамуся держалась все кокетливей, а Даркуру, несмотря на его протесты, явно хотелось узнать будущее.
— Ерко, принеси карты, — сказала мамуся.
Карты лежали на шкафу, поскольку ничто в комнате не должно было располагаться выше их. Ерко почтительно снял их со шкафа:
— Может, прикрыть Беби Исуса?
— Беби Исус тебе что, попугай, чтобы накрывать его тряпкой? Все, что я могу увидеть в будущем, он и так давно уже знает.
— Сестра, я придумал! Ты погадаешь, а мы скажем Беби Исусу, что это подарок ему на день рождения, и так все будет хорошо, видишь?
— Это мысль, вдохновленная свыше, — сказал Даркур. — Прекрасный талант как приношение Богу. Мне это никогда не приходило в голову.
— Все должны принести подарок Беби Исусу, — сказал Ерко. — Даже цари. Видите, вот цари, я сам делал короны. Вы знаете, что они приносят?
— Первый принес золота, — сказал Даркур, поворачиваясь к вертепу.
— Да, золота; и вы должны дать моей сестре денег, немного — может, четвертак, а то карты лягут неправильно. Но золото — это еще не все. Другие цари принесли смирного лада.
Даркур сначала вздрогнул, а потом пришел в восторг:
— Это очень хорошо, Ерко; вы это сами придумали?
— Нет, это есть в истории. Я видел ее в Нью-Йорке. Цари сказали: «Мы принесли золота и смирного лада».
— Sancta simplicitas, — произнес Даркур, встречаясь со мной взглядом. — Если бы только в послании, которое Он нам оставил, было больше смирного лада! В мире, который мы построили сами, его страшно не хватает. Ах, Ерко, до чего же вы хороший человек.
То ли дело было в абрикосовом бренди, то ли комната и вправду наполнилась золотым светом? Свечи догорали, и все тарелки были давно унесены на кухню, кроме блюд с шоколадом, нугой и вареньем. Эти заедки должны были, по выражению мамуси, запечатать наши желудки и кишки — не важно, какой длины, — намекнув, что сегодня им больше ничего не перепадет.
Мамуся открыла изящную черепаховую шкатулку, где хранились карты. Колода Таро
[94]
исключительно красива, а карты мамуси были прекрасной работы, более чем вековой давности.
— Я не смогу гадать по целой колоде, — сказала она. — Только не после такого ужина. Буду гадать по пяти картам.
Она быстро разделила колоду на пять кучек: Жезлы, Чаши, Мечи и Монеты легли по четырем углам, а в центре — колода из двадцати двух высших арканов.
— Теперь мы должны быть очень серьезны, — сказала она, и Даркур убрал с лица учтивую улыбку. — Деньги, пожалуйста.
Он дал ей монетку в двадцать пять центов. Мамуся закрыла лицо руками и посидела так с полминуты.
— Теперь перетасуйте каждую кучку, вытащите из каждой по одной карте и разложите их, как я. Из середины берите в последнюю очередь.
Даркур повиновался, и, когда он выбрал, на столе оказались пять карт. Мамуся истолковала их следующим образом:
— Ваша первая карта, которая задает тон для всего остального, — это Королева Жезлов: темноволосая, красивая, серьезная женщина, которая очень сильно занимает ваши мысли… Но дальше идет Двойка Кубков, и она стоит на месте противодействия; это значит, что в вашей любви с темноволосой женщиной один из вас будет чинить препятствия. Но об этом рано беспокоиться, пока мы не прочитали все остальное… Ага, вот Туз Мечей, это значит, что у вас будет беспокойное время и вы лишитесь сна… И последняя из внешних четырех — Пятерка Монет, это значит, что вас ждет утрата, но она будет гораздо меньше, чем большое богатство, которое идет к вам навстречу. Но все эти четыре карты находятся под властью пятой, которая в середине; это ваш козырь, и он влияет на все, что предсказали другие карты. Ага, у вас Колесница! Это очень хорошо; это значит, что все остальное находится под покровительством Солнца, и, что бы ни случилось, это идет на руку вашему большому приобретению, хотя вы, может быть, увидите это не сразу, а сначала вам придется пережить тяжелые времена.
— Но митру вы не видите? Епископскую шапку?
— Я же вам сказала: большое приобретение. Я не знаю, что это будет, — что для вас большое приобретение. Если шапка епископа, то, может, это она и есть. Но чтобы подойти ближе, мне нужно делать раскладку всей колоды, а это занимает больше часа. И очень хорошую судьбу я вам открыла, отец Симон, за ваш четвертак, хотя они теперь даже не серебряные, а из какой-то дряни, которую подсовывает нам правительство. Вы подумайте о том, что я сказала. Прекрасная темноволосая женщина — если вы ее хотите, колесница на вашей стороне и может привести вас к ней.
