– Ты можешь это гарантировать? – желчно поинтересовалась Найрин, отталкивая его шаловливые руки. – Ты можешь мне обещать?
– Я могу пообещать тебе нечто замечательное, моя дорогая. Сейчас, когда мы остались одни! Она ушла по крайней мере на час, – бормотал он, уткнувшись носом Найрин в шею, – а может, на два...
Найрин колебалась. Последнее время она и так поднимала много шума вокруг Дейн, а его держала на голодном пайке. Он успел проголодаться. Она едва успевала отбиваться от назойливых ласк Гарри.
– О, дорогой, только не здесь. Я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы...
– Где? – хрипло пробормотал он.
Она улыбнулась – искушенно и лениво и в то же время с триумфом, как кошка, сумевшая одолеть мышь, но Гарри не способен был замечать оттенки. Он видел в ней только объект, которым во что бы то ни стало хотел обладать.
– В твоем офисе, Гарри, милый. Через минуту ты найдешь меня там. Я только должна удостовериться, что она действительно ушла. Если я буду знать, что она не придет, то смогу показать тебе, каково нам будет, когда она уберется отсюда навсегда, когда мы останемся вдвоем...
Дейн отправилась в Оринду длинной дорогой, и не верхом, а в коляске, запряженной пони. Так она любила ездить, когда была еще совсем маленькой девочкой, с короткими волосами и в коротком платьице.
Теперь же она превратилась во взрослую женщину с прической и декольте, но, словно ребенок, все искала приключений. Вернее, искала беду на свою голову. Она знала, что ничего путного из ее затеи не выйдет. Это ощущение шло рука об руку с гневной обидой на жизнь, на то, какой она приняла оборот.
Но женщина никогда еще не имела власти над собственной судьбой, никогда. Теперь рядом с ней не было матери, которая умело создавала иллюзию того, что нет никаких строгих правил и все будет именно так, как захочет ее дочь. Вне сомнений, она бы сумела внушить эту ложь во спасение, передав ее как знамя своей собственной дочери, и скоро ей предстоит вступить в брак, но что это будет за брак! Фарс, да и только. И детей в этом браке быть не может, если только она не сумеет распорядиться той властью, природу которой она только-только начала понимать. Если только она не сможет подчинить этой власти мужчину, который, так или иначе, ее купит.
Хотя Дейн было все равно...
Возбуждение от перспективы обмануть ожидания отца и одновременно спровоцировать врага было подобно наркотику. Она чувствовала себя храброй, беззаботно-распутной и на удивление сильной и сексуальной. На этот раз Дейн отдавала себе отчет в том, что делает.
Она ехала в Оринду с пистолетом в кармане, одетая как распутная девка, и питала надежду на то, что сможет соблазнить мужчину, заставив его взять ее и открыть те тайны, которые женщине до свадьбы знать не положено.
«Все просто!»
Дейн казалось, что она получила заклинание на счастье от мамаши Деззи. Впрочем, Найрин никаких заклятий не требуется. Да и Дейн может попросить у высших сил то, что хочет.
«Хочу обрести власть над этим мужчиной, над каждым мужчиной, особенно над тем, за кого я вынуждена выйти замуж...»
До Оринды было двадцать минут езды в коляске. Еще пять минут потребовалось, чтобы от дороги добраться до амбара. Строение покосилось и вот-вот грозило рухнуть, как и все в Оринде. Двери амбара были распахнуты, словно кто-то ожидал ее прихода.
Дейн заехала на коляске в амбар, после чего отправилась за водой. Бочка, полная свежей дождевой водой, стояла в тени деревьев. Она набрала ведро, которое всегда возила с собой, и понесла верному пони. Накидку Дейн давно сняла, да и от кринолина юбки ей тоже хотелось избавиться, но она желала предстать перед Флинтом во всей красе.
Если только он здесь, если она не сошла с ума...
Может, жара сводит ее с ума?
В конце концов, разве не она стоит сейчас посреди амбара, вдыхая обычный для этого места аромат гнили и кожи, что источала старая упряжь, висящая на стене?
С чего бы ей думать, что Флинт здесь?
Она подошла к одному из крюков у двери и осторожно провела пальцем по кожаной плетке. «Это лучшее средство убеждения, нежели пистолет или ружье, – подумала она, – если, конечно, он здесь».
Дейн сняла плеть и хлестнула спертый воздух. Раздался резкий щелчок – приятный звук, дающий чувство удовлетворения. Короткий и четкий. Ей понравилось ощущение – как ловко и крепко лежала в ладони плетеная рукоять. Она была слегка размочалена, но сам хлыст был гибок и тверд – от долгого и частого употребления он стал лишь послушнее воле хозяина.
Дейн обмотала его вокруг запястья – кожа была приятной на ощупь. Ей нравилось, как он выглядит. Просто до примитивности и в то же время чувственно и странно возбуждающе.
Что угодно на голой коже...
Что угодно...
Девушка бросила пистолет в коляску и медленно вышла из амбара.
Ее обдало жаром, словно она оказалась у печного жерла. Солнце палило, жгло голову и обнаженные плечи. Дейн захотелось раздеться немедленно, такой жары еще не было. Жара накатывала волнами, толкала в грудь, мешая пройти пару дюжин шагов до веранды, примыкающей к тыльной части дома.
Никто бы не смог перенести это пекло. Никому бы и в голову не пришло явиться в Оринду, кроме того, кто напрашивается на неприятности.
Она зашла в дом. Двери в Оринде никогда не запирались. Там было прохладнее. Внизу находилось четыре комнаты: столовая, кабинет, буфетная и комната для прислуги, а также каморка под лестницей. Той самой, которой она воспользовалась, чтобы подняться этажом выше. В холл, где так удобно устроился мистер Флинт Ратледж перед тем, как вернуться в Бонтер.
Дейн была шокирована тем, что увидела: судя по всему, он еще не вполне распрощался с этим приютом. Там все еще было кое-что из его одежды. Постельные принадлежности аккуратно сложены у камина, там же корзина и кувшин с водой – вещи, без которых не может обойтись человек.
Ружья не было – он усвоил урок. И кувшин наполовину наполнен водой. Что бы это значило?
Дейн открыла дверь на веранду и вышла из зала. И снова ее опалило жаром. Было так жарко, что она машинально принялась развязывать пояс. Медленно, очень медленно отстегнула юбку и сняла каркас. Юбка упала на пол, но Дейн словно и не заметила этого. Затем потребовалось пожертвовать малым: всего лишь расстегнуть крючки верхние и нижние, и грудь ее, приподнятая корсетом, открылась свежему воздуху.
Она окинула себя взглядом.
Дейн была вся в белом, от туфель до корсета, и с этой белизной контрастировал курчавый треугольник в прорези панталон, темно-розовые соски и несколько темных полос кожи, обвитых вокруг кисти.
Вот сейчас она была готова.
Сегодня мистер Ханском...
Не хочется об этом думать. Мысль о встрече с мистером Ханскомом подействовала на Дейн как ушат холодной воды. Неужели она всерьез могла поверить в то, что, заставив Флинта Ратледжа пасть к ее ногам, она может сделать общество мистера Ханскома более приятным?
