Клей никогда так не возбуждал ее. В тот момент, когда в голову ей пришла эта мысль, Дейн нашла в себе силы оттолкнуть незнакомца.
– Сладкий поцелуй, – пробормотал он, вновь привлекая ее к себе. – Жаркий, сладкий, крепкий...
– О Господи, – простонала она. Нет, она не даст ему соблазнить себя сладкими речами.
«Клей, – неустанно повторяла она, словно имя это могло подействовать как заклятие. – Клей», – повторяла она, отталкивая своего соблазнителя... И он ее отпустил. Хотя ему ничего не стоило склонить ее волю. Когда она, тяжело дыша, посмотрела ему в глаза, то увидела, что ей незачем защищаться, поняла, что перед ней человек чести.
– Спи крепко, моя сладкая, – прошептал он. – Приятных сновидений.
Она бросилась бежать. Дейн бежала прочь от его глаз и от губ, от его твердого как сталь тела и от его твердой как сталь воли.
Но самое главное, она бежала прочь от себя.
Глава 1
Плантация Монтелет
Дейн Темплтон стояла, прислонившись спиной к одной из резных колонн, украшавших веранду усадебного дома Монтелет. Руки она сложила на груди, словно хотела защитить себя. Защитить себя от кого или чего? От грубияна незнакомца? От испорченного повесы, что играл с ней как кошка с мышью? Или от Найрин, которая была опаснее того и другого, вместе взятых?
Ей даже думать не хотелось о том, что ждало ее сегодня после обеда, и единственным способом уйти от унижения было представляться такой, какой она никогда не была.
Сейчас Дейн была одета как полагается: в муслиновое платье с четырьмя крупными воланами по подолу, платье с этими невозможными стальными крючками, рукавами фонариком, из-под которых выглядывали два слоя кружевных манжет.
Разряжена в пух и прах, с сарказмом подумала она. Принаряжена, чтобы выглядеть как настоящая юная леди с головы до пят, хотя на самом деле ничего от настоящей леди в ней и в помине не было. Она была готова к бою, хотя играть придется по правилам врагов, в число которых теперь входил и Клей.
– О, только взгляни на себя, мисс Прима. Такая холодная, такая невинная и спокойная. Если бы твой отец узнал о том, что ты устроила вчера на вечеринке у Пурди, клянусь, он бы выдал тебя замуж за первого встречного торговца, случайно забредшего в Монтелет.
– Ну тогда ты непременно должна ему об этом рассказать, Найрин. Ты ведь дождаться не можешь, чтобы быстрее от меня избавиться, не так ли?
Найрин сделала вид, что не слышит.
– Я просто не могу понять тебя, Дейн, – приехать к Пурди на этой старой кобыле, верхом, по-мужски, словно ты не леди, а какой-то ковбой, а потом соскочить с лошади так, чтобы все увидели твои панталоны и ничего, кроме них. Если бы твоя мать была жива...
– Но ее нет, – поспешила перебить Дейн, – и ты не имеешь права меня отчитывать. Кроме того, ты просто завидуешь из-за того, что все молодые люди крутились только вокруг меня. Им есть о чем со мной поговорить, Найрин. Представь, разговоры о лошадях, а именно о том, каковы шансы Боя на победу в ближайших скачках, им куда приятнее, чем жеманные обмены любезностями. Мужчинам нравятся женщины с характером, и от этого никуда не денешься.
Впрочем, для Дейн важно было лишь то, что женщины с характером нравятся Клею. Он неоднократно ей об этом говорил.
– Они не женятся на женщинах с характером, Дейн, – резонно возразила Найрин. – Разве твоя мать тебе об этом не говорила?
– А твоя говорила?
Дейн получила сатисфакцию, поскольку Найрин поджала губы и запальчиво сказала:
– Я, во всяком случае, не мотаюсь по всей округе, пытаясь вскружить головы младенцам, у которых молоко на губах не обсохло. Я предпочитаю мужчин постарше, с опытом.
– Да, – согласилась Дейн. – Это верно, именно этим ты и занимаешься.
Найрин сделала вид, что не поняла намек.
– На себя посмотри: вся слюной изошла, мечтая о Клее Ратледже. Твой отец умер бы, если...
– Мой отец последнее время не видит ничего, кроме того, о чем ты и сама знаешь. К тому же у нас на дворе не средневековье.
Но Дейн понимала, что правила игры остались неизменными с давних времен. Как знала и то, что играет с огнем, поощряя распутного и расточительного, пусть и обворожительного, Клея, который был на грани того, чтобы считаться изгоем общества после инцидента, что привел к смерти его отца. И было пыткой наблюдать, как он флиртует с другими дамами после того, как ее губы еще не остыли от его поцелуев.
Но он не мог показать, что всем этим дамам предпочитает ее, Дейн, не мог сделать этого перед лицом друзей ее отца, которые продолжали относиться к нему с настороженным недоверием. Он старался вести себя безукоризненно для того, чтобы сгладить волну, поднявшуюся после смерти его отца, а с дамами флиртовал лишь затем, чтобы привлечь их на свою сторону.
– Женщинам нравятся негодяи, – как-то раз сказал он ей, целуя на прощание, – но люблю я только тебя.
Она торжествовала, исполненная счастливым сознанием того, что он ее хочет. Когда придет время, они всем скажут о своих чувствах и обручатся, даже если ее отец с его феодальными представлениями этого не захочет. Он сам обещал ей это, и Дейн хранила и лелеяла его слова, словно нежное семечко, готовое прорасти в ее сердце.
– Я не стала бы так бездумно относиться к традициям, Дейн. Ты еще такой ребенок. Не понимаю, как можно по-детски относиться к жизни в твоем возрасте. Иногда я отказываюсь верить, что мы одногодки.
– Разумеется, мы не одногодки, – парировала Дейн. – Я нисколько не удивлена тому, что ты намного опытнее, если учесть твою компанию.
Найрин с шумом втянула воздух. Дейн была счастлива, что сумела ее задеть.
– Хорошо, – вкрадчиво сказала Найрин, – мы увидим, какими будут последствия твоих действий, когда отец вернется из города.
– Увидим. Ты ведь первой помчишься жаловаться на меня.
– С тобой просто невозможно общаться.
– Не смей говорить со мной так, будто ты моя мать!
– Тебе нужна наставница!
«Я-то тебе не говорю, что тебе нужно!»
– Ты никого не введешь в заблуждение.
– И ты тоже.
– Не желаю этого слушать.
– Замечательно, тогда уходи.
Она слышала, как Найрин трижды глубоко вздохнула, стараясь сдержать гнев.
– Может, будет лучше, если уйдешь ты, – злобно прошипела она, и Дейн остро почувствовала приближение беды.
Она может так поступить. Она может убедить отца, и тогда...
Ее отец, который, Дейн могла поклясться, дураком не был, и то не смог не поддаться сладостной иллюзии, что эта юная девица способна совершенно изменить тоскливую реальность его существования.
