– Что с тобой? Отчего ты подпрыгнул, точно на пружине?
– Господи, да когда вы брякнете такое словечко, поневоле подскочишь на стуле, точно ты готов сейчас вылететь сквозь крышу! Честное слово, вам следовало бы сначала подготовить своего собеседника, прежде чем огорошить его подобной штукой; а вы вдруг сообщаете мне непостижимый, гигантский проект самым хладнокровным тоном. Ведь эдак долго ли до беды? Продолжайте, впрочем. Теперь я оправился и горю нетерпением узнать, что будет дальше. Итак, вы хотите купить Сибирь?
– Да, едва только получу деньги. За ценой я не постою; когда же мною будет организована республика в этой обширной и богатейшей стране, свет свободы, умственного развития, справедливости засияет там на глазах изумленного мира.
Граф внезапно остановился, гордо выпрямив стан, и стал задумчиво смотреть в окно, не защищенное занавесками. Потом он вдруг окликнул Гаукинса и, указывая на что-то рукою, таинственно вымолвил, понизив голос:
– Смотри!
– Что там такое, полковник?
– Вот он!
– Не может быть!
– Это так же верно, как то, что ты живешь на свете. Тише, ни с места! Я употреблю все свое влияние, приложу все свои силы. Мне удалось достичь желаемого; теперь я заставлю его войти в дом. Вот ты увидишь.
И он принялся делать в воздухе пассы обеими руками.
– Гляди: я вызвал у него улыбку; видишь?
Это была совершеннейшая правда. Трэси вышел под вечер прогуляться и случайно увидал свои фамильные гербы на фасаде жалкого домишки. Траурные украшения заставили его улыбнуться, и не мудрено: они вызывали смех даже соседских кошек.
– Смотри, Гаукинс, смотри: чудо совершается. Я достигну своего.
– Конечно, Росмор, если у меня были какие-нибудь сомнения насчет материализации, то теперь они совсем рассеялись. О, какой счастливый день!
Трэси действительно переходил через улицу, захотев прочесть надпись на дверной доске. «Так вот где живет наш американский претендент», – сказал он себе, продолжая усмехаться.
– Он идет, идет прямо сюда! Я сойду вниз и отворю ему, а ты ступай за мной.
Селлерс, бледный и взволнованный, столкнулся с Трэси лицом к лицу. В первую минуту голос изменил ему. Запинаясь, он выговорил несвязное приветствие и продолжал:
– Входите, входите смелей, мистер… Трэси… Говард… Трэси… Благодарю вас. Входите, вас ожидали.
Трэси вошел, удивленный и заинтересованный такой встречей.
– Ожидали? – повторил он. – Извините, тут должно быть какое-нибудь недоразумение.
– О, ровно никакого, – отвечал Селлерс, украдкой подмигивая Гаукинсу, который подоспел вслед за ним. Затем он произнес, понизив голос и делая ударение на каждом слове: «Я, вы знаете, кто…»
К изумлению обоих сообщников, эта фраза не произвела ожидаемого потрясающего действия, и посетитель отвечал самым невинным тоном, без всяких признаков смущения:
– Нет, извините, пожалуйста, я не знаю, кто вы. Я только могу с некоторой вероятностью предположить, что вы тот джентльмен, чье имя выставлено на дверной доске.
– Верно, совершенно верно. Прошу садиться. – Окончательно сбитый с толку, Росмор чувствовал, что у него голова идет кругом. Гаукинс стоял в сторонке, выпучив глаза на вошедшего, которого он считал выходцем с того света. При виде пораженного товарища у Росмора мелькнула новая идея.
– Тысяча извинений, дорогой сэр, – внезапно спохватившись, сказал он Трэси, – я совсем забыл требование вежливости по отношению к гостю и незнакомцу. Позвольте мне представить вам моего друга – генерала Гаукинса, нашего нового сенатора, делегата от замечательнейшей страны, только что присоединенной к лучезарной плеяде Соединенных Штатов. Мой друг – делегат от Чироки-Стрип. – «Уж наверно молодчик ошалеет при такой рекомендации», – мысленно прибавил он. Однако Трэси не моргнул глазом, а полковник, заметив, что его речь не произвела ожидаемого ошеломляющего эффекта, внезапно упал духом и договорил уже совсем изменившимся тоном: – Сенатор Гаукинс, мистер Говард Трэси из… из?..
– Англии.
– Из Англии? Но это невозмож…
– Да, оттуда; я англичанин родом.
– И недавно приехали?
– Совсем недавно.
«Однако привидение врет, как эксперт, – сказал сам себе полковник. – Видно, людей такого закала не очистить и огнем. Надо пощупать его еще, дать ему случай выказать свой талант во всем блеске». И вслед за тем он прибавил вслух, голосом, полным глубочайшей иронии:
– Вот как! Вероятно, вам вздумалось посетить нашу великую страну ради отдыха и развлечения? Конечно, вы нашли путешествие по необозримым равнинам нашего дальнего Запада…
– Я вовсе не был на западе Америки и, смею вас уверить, не искал развлечений. Жизнь художника не забава, а, напротив, упорный труд, если он обязан зарабатывать свой хлеб.
«Художника! – мысленно повторил Гаукинс, вспоминая ограбленный банк. – Уж чего лучше такого художества!»
– А вы – художник? – спросил Селлерс, думая в то же время: «Теперь я тебя, голубчика, поймаю».
– Да, в очень скромном смысле.
– По какой отрасли? – допытывался ловкий ветеран.
– Я живописец; пишу масляными красками.
«Попался», – мысленно торжествовал полковник.
И он заговорил опять самым невинным тоном:
– Вот счастливая случайность! Могу я предложить вам заняться реставрацией некоторых из моих картин, заслуживающих внимания?
– С большим удовольствием. Покажите мне их.
Ни уверток, ни отговорок, ни замешательства.
Полковник терялся в недоумении. Он подвел Трэси к одной хромотолиграфии, пострадавшей в руках прежнего владельца, которому она заменяла подставку под лампу.
– Вот этот Дель-Сарто… – заговорил он, указывая на картину рукой.
– Будто бы это Дель-Сарто?
Хозяин бросил на гостя укоризненный взгляд и, помолчав немного, продолжал как ни в чем не бывало:
– Этот Дель-Сарто, пожалуй, единственный оригинал великого мастера во всей Америке. Вы понимаете, насколько бережно следует обращаться с таким сокровищем, а потому… я попросил бы вас показать мне сначала образец вашего умения, прежде чем…
– О, с удовольствием! Я сниму копию с одного из этих чудес искусства.
В гостиную были принесены водяные краски – воспоминание школьной жизни мисс Салли, – и хотя Трэси заявил, что рисует лучше масляными красками, но решился попробовать и акварель. Затем гостя оставили одного. Он принялся за работу, однако новизна места развлекала его. Посетитель с любопытством осматривался вокруг, точно в заколдованном царстве, где все казалось ему таким необычайным.
ГЛАВА XIX
Тем временем граф Росмор и Гаукинс разговаривали между собою в отдельной комнате, смущенные и сбитые с толку случившимся.
