Сара была артисткой. И могла сыграть роль любезной леди не хуже других.
Возможно...
Но не в этой одежде. Нет, надо спрятать эти вещи. Зачем только она привезла их с собой?
Это говорило лишь о ее наивности: не продумала заранее все до мельчайших деталей, с которыми ей придется столкнуться, коль уж решила выдать себя за Сару.
И не последнюю роль тут играла одежда. Миэр окончательно растерялся, увидев ее в подобающем случаю трауре, и всю дорогу никак не мог прийти в себя.
Он действовал ей на нервы своим пристальным вниманием, своим молчанием.
Молчание – тактика тирана; тетя Ида к ней часто прибегала. Франческа хорошо это знала. Кларисса очень переживала, а Франческа была счастлива, что не слышит упреков тети Иды.
Но в молчании Миэра таилась угроза. И Франческе приходилось заполнять паузу, в чем-то признаваться, защищать себя – Сару – чтобы он не сделал необоснованных выводов.
Общительная Сара именно так и поступила бы.
Но Франческа, использовала это молчание словно стену, отгородившись ею от оскорблений Мэра, от его яростного желания унизить Сару, за которую Франческа себя выдавала.
И теперь она пожинала плоды своего обмана. Одно дело – противостоять Миэру и совсем иное – оказаться со своей ложью в этом логове его родственников.
Какой же нелепой, опрометчивой была эта идея! Скорее всего, ее Кольм не имел никакого отношения к Саре, и устроенный ею маскарад оказался бессмысленным.
Нет... слишком много совпадений. Сначала Кольм поселил ее именно в этом пансионе, потом к ней врывается совершенно незнакомый человек и настойчиво интересуется им.
Да, но Сара... в этом и был камень преткновения.
Что, если это окажется ложным путем?
Кольм станет потешаться над ней. Он скажет: «Ты пошла на такое ради любви ко мне?» И полюбит ее за это...
Одежда... Она заставила себя вернуться к действительности. Нельзя терять время, мечтая о Кольме. Надо сделать что-то с одеждой до возвращения Агнес.
Самое простое – это распаковать вещи и где-нибудь их спрятать. Только здесь вряд ли найдешь укромное место.
Ей самой хотелось спрятаться.
Где в этой комнате можно что-либо спрятать, где? Где не будет любопытных глаз, шаловливых рук?
Она вошла в гардеробную. С одной стороны встроенные шкафы, совершенно пустые, видимо для вещей Сары.
Нет, здесь нельзя. Может, среди вещей Уильяма?
По другую сторону она увидела аккуратно висевшие костюмы и сюртуки и ящики, доверху заполненные безупречно сложенными вещами.
Она прикоснулась к великолепно отглаженным рубашкам.
И здесь нет места для вещей Сары...
Великолепно отглаженные...
О Боже милостивый...
Слишком дорогие и элегантные для Уильяма, носившего подержанную одежду, купленную на распродажах.
Это не его вещи...
– Моя дорогая Сара, – произнес Миэр с порога. – Как хорошо! Я знал, что вы в гардеробной. Думаю, вам пора раздеться.
Глава 4
Конец игре.
Так скоро Франческа этого не ожидала. Впрочем, она недооценивала Миэра с первой же их встречи. Тиран не знает пощады в преследовании врага.
А враг – это она.
Он чуть не довел ее до сердечного приступа. Ноги ее не слушались, руки дрожали. Он не должен видеть ее в таком состоянии.
Надо держаться. Помнить, что начался первый акт спектакля, в котором она исполняла роль Сары Тэва, а Сара никогда не сдавалась.
Она уступила лишь неизлечимой болезни, подточившей ее силы...
Франческа медленно обернулась, заставляя себя успокоиться усилием воли, которой, как она знала, у нее не было. Она будет держаться. Ради Сары. Ради Кольма.
– Милорд?.. – За годы общения с Тетей Идой она научилась говорить ледяным тоном. – Не ослышалась ли я?
Ее самообладание озадачило его. Она должна была прийти в ярость от того, что он поместил ее в свою комнату. Но столь высокомерного тона от грязной потаскухи он не ожидал и не собирался его терпеть.
Пора поставить на место эту развратницу.
– Моя дорогая Сара, а зачем тогда вы здесь?
– Минута откровения, – пробормотала она. – Так зачем я здесь? – Она буквально выдавила из себя эти слова. Даже Сара, в отчаянии обратившаяся к графу, не представляла себе, на что он способен, не знала, что его планы могут идти вразрез с ее планами.
Какая досада, что он застал ее в гардеробной! Надо немедленно лишить его такого преимущества. Но для этого она должна приблизиться к нему, это ужасно, но еще ужаснее, если он зажмет ее в углу.
Она прошла мимо Миэра, стараясь не касаться его и чувствуя на себе его насмешливо-пронзительный взгляд.
– Вот теперь мы с вами лицом к лицу, Сара Тэва. – Но это ему еще меньше понравилось. В сумеречном свете комнаты она казалась еще более аристократичной; траурное платье облегало стройное тело, а точеное лицо выражало презрение к нему и к его игре в «кошки-мышки».
Кто эта женщина?
– И что же вы видите, милорд?
Нахальная, раздраженно подумал он; она чертовски хорошо знает, что он видит, что увидел бы любой мужчина, взглянувший на нее: зрелое, завораживающее тело, пристойно одетое и источающее похоть.
Она права – пора заканчивать игру.
– Мне нужно то, что Кольм отдал вам, – решительно заявил он.
Франческа замерла.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Вы настоящая лгунья. – Она отшатнулась от него.
– Так вот зачем вы привезли меня в Англию? Чтобы я сказала вам то, о чем не имею понятия?
Он захлопал в ладоши.
– Браво, Сара. Браво. Звездный спектакль. Ни за что не поверил бы, что вы способны на такое, если судить по отчетам, которые я получал.
Сердце у нее упало. Да. Так она и думала. Ничто не ускользнет от длинных рук Миэра. Она стояла, не оборачиваясь к нему.
– Отчеты, милорд?
– Отчеты, Сара. Я знаю о вас все.
Самые страшные слова в мире. Но ведь она может опровергнуть их, сказав ему правду.
В этом случае ей никогда не узнать, что связывало Кольма и Сару.
Она повернулась к нему.
– Неужели, милорд?
Его лицо потемнело, в глазах появилась жестокость. Так, вероятно, он смотрел на своих врагов. Да, его следовало бояться.
– Позвольте продемонстрировать. Сэр Дэнис Беквит, виконт де Флеранж, князь Василий Гуранов, Фредерик, граф Фарингдон, барон Блауст, генерал фон Абрунген...
