Иван тоже стал засыпать, когда «Рейдер» остановился.
— Патруль, — сказал Юрасик в открытое окошко Ивану. — Понаставили их с прошлого раза.
— Видать, галаты все еще не успокоились, — буркнул Коваленок. — А дорога тут, считай, одна. Перережут ее, считай, Элат отрезали.
— Считай, — согласился Иван, приподнялся со своего кресла и глянул вперед, через окошко в кабину.
Свет двух прожекторов с вездехода с трудом пробивался сквозь несущийся песок. Мигалка торопливо окрашивала бредущую от вездехода фигуру то в синий, то в красный цвет.
— Чокнутый, — сказал Круль, посмотрев в окно. — Совсем ума лишились, солдатики.
— Ты о чем? — не поворачивая головы, спросил Иван.
Солдат приблизился, вошел в свет фар «Рейдера». На лице, под каской, были противопылевые очки, низ лица закрывала пятнистая камуфляжная косынка. Автомат болтался на правом плече стволом вниз.
— Ночь. Буря. Ветер с песком. Пустыня, — проговорил речитативом Круль. — Пост. Останавливается какая-то машина. В темноте да в песке ни знаков, ни опознавателей не разглядеть… Если бы ты был в патруле, Ваня, ты бы пошел к машине один?
За спиной щелкнул предохранитель автомата — Коваленок сделал выводы из вступления предавшегося. Следом схватился за оружие Квятковский.
— Полагаешь? — спросил Иван, перезаряжая свой автомат.
— А то, — Круль щелкнул затвором. — Нет, варианты еще остаются… Будешь проверять, не шизофреники ли в патруле?
Солдат остановился, включил фонарик, осветил номер машины, опознаватель на капоте, мазнул лучом по кабине.
— А ведь это именно по наши души, — сказал Круль. — Внимание в кабине!
— Да пошел ты, — буркнул Юрасик, снимая свой автомат с предохранителя. — Сам вижу.
Солдат выключил фонарик, оглянулся назад, на вездеход.
Марко положил руку на переключатель скорости.
— Задним ходом, — предупредил Иван. — Не вперед.
Вперед прорываться было бессмысленно — на таких вездеходах иногда стояли пулеметы в четырнадцать миллиметров калибром, как бы ни рванул «Рейдер», а очередь крупнокалиберных пуль он в лоб получал обязательно. И двигатель от пуль не спасет, если что. Не говоря уж о лобовом стекле.
Если дернуть назад, то в таком мраке и круговерти можно оторваться. Если повезет. Марко затормозил сразу, как увидел свет на дороге. До вездехода оставалось еще метров двадцать.
Солдат остановился, будто раздумывая, потом пошел к правой дверце кабины.
Один, без прикрытия, к неизвестной машине. Пусть даже к рейдовому транспорту Ордена Охранителей. Подойдя к дверце, он ушел с линии огня.
— Марко, давай! — крикнул Иван, двигатель взревел, машина дернулась, ударил пулемет, только не спереди, не от вездехода.
Очередь прилетела сзади, продырявила заднюю стенку, перерубила по дороге сидящего на полу священника, разнесла вдребезги оставшиеся ящики с пивом и увязла в куче мешков и спальников.
Слава богу, не крупнокалиберный, подумал Иван, падая на пол с кресла. Обычный пулемет.
Вторая очередь прошла ниже, по колесам, «Рейдер» повело в сторону, колеса слетели с дорожного покрытия, и машина брюхом села на край дороги, провалившись в яму.
— Наружу! — крикнул Иван, распахнул дверцу и выпрыгнул в клубящуюся мглу.
Он ударился ногами, не удержался и упал, но автомат не уронил. Следом выпрыгнул Анджей, за ним Круль, приземлился на Ивана, больно ударив ногой в бок. Прыгнул Коваленок, попытался прыгнуть — очередь, выпущенная солдатом, пробежала по дверце кабины, гулко дырявя металл, и чиркнула Коваленка по груди.
Юрка Коваленок умер, не долетев до земли. Его тезка и приятель Юрасик Кононов пережил Коваленка на несколько секунд. Пуля попала в шею, Юрасик выронил автомат, попытался зажать рану ладонью, но сердце продолжало работать, выбрасывая кровь из разорванной артерии.
Юрасик дернулся и замер.
Марко вывалился из кабины, припал к земле, и следующая очередь, вылетевшая из темноты, прошла над ним, прогрохотала по борту «Рейдера», выбивая стекла.
Ругаясь и молясь одновременно, Марко нырнул под машину и вылез возле Ивана.
— В пустыню! — крикнул Иван. — Уходим…
Круль вскинул автомат, короткой очередью свалил все еще маячившего возле машины солдата.
— Быстро! — крикнул Иван.
Анджей прыгнул в темноту щучкой, как в воду, за ним полетел Марко. Круль привстал, чтобы прыгнуть следом, но Иван ударил его по спине, свалил на песок.
Заработал второй пулемет, на этот раз — крупнокалиберный, с вездехода. Солдата ведь у машины больше не было, можно было демонстрировать превосходящую огневую мощь.
Пули в долю секунды разнесли вдребезги кабину и тело Юрасика, вскрыли фургон и в клочья разнесли его внутренности. Ошметки и осколки летели с кормы «Рейдера» — пули прошивали машину насквозь.
— Мать-мать-мать… — шептал Иван, вжимаясь в песок. — Твою мать…
Он не слышал ничего, кроме грохота пулемета и треска раздираемой на части машины.
— …рванет.
Иван повернул голову, Круль прижался к нему и кричал.
— Сейчас рванет! — разобрал, наконец, Иван.
Пулемет замолчал, по-видимому, закончилась лента.
Иван толкнулся ногой, прыгнул, приземлился на плечо, перекатился и снова прыгнул. Упал на камень, заорал от боли, но снова прыгнул, дальше в темноту, глубже в ночь.
Теперь заработали два пулемета, трассеры неслись в пустыню низко, цеплялись за бугры и камни, с визгом уходили в темное небо, разбивали камни в клочья и поднимали столбы песка.
Иван бросился вправо, подальше от крупнокалиберного пулемета. Круль — за ним. Скатились с небольшого холма, теперь выстрелы со стороны вездехода были им неопасны.
— Уходим? — спросил Круль.
— Можешь уходить, — задыхаясь, бросил Иван. — У меня есть пара вопросов к этим…
Иван показал автоматом в сторону пулемета, работавшего с тылу.
— Хотя бы с ними разберусь… — сказал Иван и побежал, пригибаясь к земле по широкой дуге, обходя пулемет.
— Козел ненормальный! — крикнул Круль, догоняя его. — Делать нехрен?
— Пошел ты… — Иван взбежал на холм, упал на живот.
Круль — рядом.
— И что дальше? — поинтересовался Круль. — Вот он замолчал — будешь искать на ощупь?
Иван сплюнул, пытаясь избавиться от песка, набившегося в рот. Ничего не получилось — во рту пересохло, слюны не набралось даже на плевок.
Пулемет молчал.
Свет прожекторов вездехода рисовал в темноте силуэт «Рейдера» — то, что от него осталось.
