– Это верно, но все же риск слишком велик. Битва варварских армий… Вы представляете, что это такое? Реки крови и горы трупов… Вы наверняка погибнете.
– Не думаю, сьон доктор. Эти парни не очень ловки в обращении с оружием. Мне казалось, что они – профессиональные солдаты, но я ошибся. Сегодня я наблюдал за ними шесть часов. Есть опытные воины, но в основном это ополченцы.
– Откуда такая уверенность, Охотник?
Калеб пожал плечами.
– Я вижу, как они двигаются, как держат копья, как несут тяжесть доспеха, как склоняют голову в шлеме… Все это, плюс интуиция.
Секунду-другую Аригато Оэ размышлял, потом вздохнул с явным сожалением.
– Пусть так, но все равно ваша затея опасна. Ополченцы… И что с того? Их много, вы один.
– Я быстро бегаю, – усмехнувшись, сказал Калеб.
– У боргов есть всадники. Сегодня я тоже наблюдал за ними. По-моему, эти звери, похожие на лошадей, довольно резвые.
– Вы зря беспокоитесь, сьон доктор. И вы еще не оценили все выгоды прямого наблюдения.
– Например?
– Вы сказали, что битва варварских армий – это реки крови и горы трупов… – Калеб не спеша допил вино. – Хотите получить труп? Даже десяток свежих покойников?
Глава экспедиции внезапно оживился. Веки его поднялись, голос стал громким, жесты – энергичными.
– Покойники, хмм… мертвые тела… скелет, анатомия, образцы внутренних органов… Я как раз думал, где и как все это раздобыть… Мы ведь не можем охотиться на аборигенов, хватать их и резать лазерным скальпелем, это антигуманно… В то же время вскрытие дает массу информации, которую невозможно получить другим путем… Трупы! Дельная мысль, Охотник!
– Потомственный, – уточнил Калеб. – Так что я имею опыт и обширную практику по части трупов. Вы получите их столько, сколько пожелаете.
– Хорошо, я согласен. Берите челнок и спускайтесь. – Аригато Оэ резко выпрямился, плеснув водой. – Робот вам пригодится? На всякий случай?
– Обойдусь. Незачем пугать боргов. Я возьму свое обычное снаряжение.
Они замолчали. Ночное солнце Авалона висело над вершиной сосны, и ее смолистый аромат смешивался с запахом цветущего жасмина. Гул вентиляторов смолк, листья больше не трепетали на ветру, не шелестели, и тишина нарушалась только чуть слышным плеском воды. В воздухе вдруг раскрылся экран с изображением планеты – возможно, Людвиг решил их развлечь или напомнить, где они находятся. Линия терминатора делила Борг пополам, и облака, пересекая эту границу, превращались из снежно-белых покровов в неясные темные массы.
– Охотник, – вдруг промолвил Аригато Оэ, – послушай меня, Охотник… – Его голос был снова тихим и непривычно хриплым, будто он выдавливал слова с трудом. – Будь осторожен и непременно вернись. Без тебя она умрет.
Пораженный, Калеб замер.
– Я виноват, я причинил ей много горя… Если ты погибнешь, она подумает, что это я отправил тебя на планету, отправил на верную смерть… Понимаешь?
– Да, – выдохнул Калеб, – да!
– Мы расстались, и это было нелегкое решение… нелегкое, но неизбежное. Лучше так. По крайней мере, мы избежим трагедии… Если бы она ушла из жизни, я бы себе не простил… – Пауза. Затем Аригато Оэ заговорил снова: – В моем возрасте полагается проявлять терпение и мудрость, а я слишком поторопился с клонированием, пожелав иметь не ребенка, а взрослую копию. Я был в отчаянии, Охотник, был в отчаянии, когда умерла Д ‘ Анат ‘ кхани… та, настоящая Д ‘ Анат ‘ кхани…
– Эта тоже настоящая, – сказал Калеб, справившись с изумлением. – Я сочувствую вам, сьон доктор – вы потеряли женщину и не нашли ей замены. Что вы будете делать?
– Попробую еще раз, ведь ткани моей супруги сохранились, – послышалось в ответ. – Я не собираюсь торопиться, не буду нарушать закон и выращу это дитя. А через двадцать лет, когда она станет взрослой, пусть решает сама, как меня назвать, возлюбленным или отцом.
– Ну, сестрица у нее во всяком случае будет, – пробормотал Калеб и вылез из бассейна. – Приятных снов, доктор. И не тревожьтесь, я скажу ей, что лечу по собственной воле.
Он оделся и вышел в коридор. Мигнули потолочные панели, и Людвиг молвил с печалью в голосе:
– Летишь… Больше, Калеб, я не смогу за тобой присматривать. И скоро все меня покинут…
– Капитан останется, а мы вернемся, закончив дела. Не скучай, малыш.
Переступив порог каюты, он вытащил из шкафа контейнеры, открыл их и начал выкладывать нужное. Шлем, броня, ножи, клинки, фризерные гранаты, плащ-хамелеон… Разрядник Калеб решил не брать.
Глава 10
Сражение
Челнок опустился в теснине меж холмов, заваленной камнями. То было узкое извилистое ущелье с крутыми склонами, выходившее к ровной, как стол, степи; другой его конец терялся в предгорьях, среди осыпей, огромных глыб и утесов причудливых очертаний. «Надежное укрытие, – решил Калеб, – с равнины челнок не заметить, и вряд ли кто-то сунется сюда – плацдарм для битвы неподходящий, пеший строй не развернешь и в конном не атакуешь».
Его маленький летательный аппарат управлялся с корабля до самого момента приземления. Собственно, земля, вода или другая опора челноку не требовалась – он повис над дном ущелья, и Калеб оттащил невесомое суденышко к ближайшей скале. Потом закрыл кабину, активировал автоматику шлема и произнес:
– Я на месте, Людвиг. Подключи меня к станции.
– Сделано.
Над левым запястьем вспыхнул крохотный экран. Визуальная станция дрейфовала в трехстах метрах над равниной, обзор был широким, и Калеб видел обе колонны – ту, что шла по равнине, и ту, что спустилась с гор. Блестящие змейки неуклонно ползли и ползли вперед. Он прикинул, что армии Окатро и Парао столкнутся через час-полтора, и, цепляясь за трещины и камни, полез на ближайший склон.
Вид с вершины холма был отличный: внизу лежала бескрайняя саванна, зеленели травы, поблескивали реки и ручьи, вдоль западного горизонта тянулась горная цепь, и над ней висело белое стадо облаков. Небо Борга отличалось от небес Земли и Авалона – не синее, а скорее фиолетового оттенка, напоминающего аметист. Солнечный диск выглядел совсем небольшим, но взглянуть на него даже искоса было невозможно. Солнце Борга, жаркая голубая звезда, торчало в зените как раскаленный гвоздь, заливая саванну светом и зноем. Того и другого хватало с избытком, хотя Борг находился втрое дальше от светила, чем Земля.
Воздух был горячим, сухим, солнце палило, нагревая шлем и броню. Калеб отключил магнитную подвеску, снял клинки и закутался в плащ, спрятав голову под капюшоном. Стало полегче; плащ-хамелеон отражал световые лучи, не пропуская их к снаряжению и телу. Выбрав место среди камней, он сел, скрестив ноги и озирая равнину. Миновала секунда-другая, плащ сделался темно-коричневым, спрятав фигуру Охотника; теперь он казался такой же каменной глыбой, как те, что валялись на вершине холма.
