«Чудищам! Прямо по моей части», – подумал Калеб, залезая в авиетку. Это был четырехместный аппарат на гравидвижках, небольшой, легкий и маневренный. Дайана устроилась рядом, стиснув ствол излучателя с такой силой, что побелели костяшки.
Он нажал клавишу старта. На крохотном пульте перемигнулись огоньки, закрылся фонарь кабины, и авиетка бесшумно взмыла в воздух. Дом, сад и стоявший за домом катер словно рухнули в пропасть; взгляду открылся вид на море, потом на городские строения и северную дорогу. Край светила вспыхнул над хребтом, и сразу же длинные густые тени гор пролегли на запад, к морю, накрыв дома, деревья и прибрежные утесы. Лестница с тысячей ступеней тоже утонула в сумраке, но у ее подножия Калеб разглядел три темных угловатых пятнышка. Там стояли краулеры, бронированные наземные машины. Пара краулеров и что-то еще?..
Он послал авиетку вниз. Два пятна были неподвижны, третье вдруг приподнялось, придвинулось к ступенькам, выпустило из-под панциря длинную шею, хвост и лапы, и Калеб услышал знакомый скрежет – видно, тварь пыталась забраться на лестницу, и ее когти царапали камень. Он смотрел на чудище сверху, но и в таком ракурсе было нетрудно его узнать – одна из тех огромных черепах с шипастыми хвостами, что высились на дамбе у морского берега.
– Животное, – прошептала Дайана, – животное, хищник… Откуда он выполз?
– Думаю, из моря. – Калеб сдвинул фонарь, и в кабину ворвался ветер. Авиетка зависла метрах в двадцати над землей. Направив ствол лучемета вниз, он разглядывал чудовище. Тварь была велика, почти с краулер размером, и хоть выглядела неуклюжей, двигалась довольно резво. Опыт Охотника подсказывал, что этот хищник живуч и очень опасен – особенно для людей, вооруженных мечами, секирами и копьями. Вряд ли его удалось бы прикончить из лука или арбалета.
– Морское чудище, – повторил он, – не с гор и не из леса. Ему трудно передвигаться среди деревьев и камней. Шатшар… Так его называют борги.
Калеб прицелился, и беззвучная молния разметала череп твари. Шея ткнулась в основание лестницы, но обезглавленный зверь еще шевелился, скреб когтями по камням, дергал хвостом. Сдвинув рычаг мощности, Калеб выстрелил снова. Полетели осколки костей и клочья мяса, вверх поднялся едкий дым, нижняя ступенька растеклась огненной лужицей. Шатшар замер. В его панцире зияла огромная дыра.
Развернув свой легкий аппарат, Калеб направил его к городу. Внезапно ожило переговорное устройство, и Аригато Оэ осведомился напряженным хриплым голосом:
– Охотник, где вы? Что происходит?
– Двигаюсь в Парао. Слышите грохот? Там бьют в щиты. Сигнал тревоги, я полагаю. Нашествие каких-то морских тварей. Хищные амфибии, похожи на гигантских черепах.
Пауза. Прошли две-три секунды.
– Где доктор Кхан?
– Здесь, со мной. Пожелала отправиться в город.
– Это, Охотник, мне не нравится. Вы должны защищать нас, а не туземцев. И я не хочу, чтобы доктор Кхан подвергалась риску. Она…
– Я уже не играю в куклы! – резко вымолвила Дайана. – Я взрослый человек!
Снова молчание. Затем:
– Вернитесь, Охотник. Это мой приказ.
– Нет. Там, наверху, вы в полной безопасности. А я… – Калеб усмехнулся, – я, сьон, истребитель чудовищ. Мне нужна практика.
Протянув руку, Дайана отключила связь. На ее лбу пролегла упрямая морщинка, сверкнули янтарные зрачки.
– Ты, конечно, великий истребитель чудовищ… Но теперь я буду за тобой присматривать.
– В самом деле? – осведомился Калеб.
Она вздернула подбородок.
– Каждая женщина должна присматривать за своим мужчиной! Чтобы не наделал глупостей!
– Верная мысль, – сказал Охотник и покосился на «гаррисон» в ее руках. – Присматривай! Опять же два ствола лучше, чем один.
Они промчались над рыбачьей деревушкой. Ее единственная улица была пуста, дым не вился над домами, у маленькой бухты, стесненной скалами, валялись сети, паруса и весла, прибой раскачивал брошенные лодки. Две твари неторопливо ползали у воды, изгибали шеи, подбирая что-то с окровавленного песка.
Калеб повел авиетку к берегу. Дайана, вдруг побледнев, вскрикнула:
– Святой Бозон! Там люди! Их останки! Они растерзали людей!
– У тебя излучатель. Снеси им головы.
Сдвинулся фонарь кабины, ветер ударил в лицо, растрепал волосы девушки. Она подняла оружие. Ее губы дрожали от ярости.
– Спокойнее, – промолвил Калеб. – Разгорячишься, только воздух вскипятишь… Так говорил отец. Мой отец Рагнар, сын Херлуфа.
Сверкнула молния, за ней – вторая. Сухой треск раскатился над песком, запах озона ударил в ноздри.
– Отлично. У тебя, моя красавица, твердая рука.
Авиетка кружила над морем, Калеб осматривал воды и землю. Здесь было не очень много бухт, подходящих для рыбачьих лодок – в основном камни и скалы на суше да рифы в воде. Вероятно, берега самого крупного залива, у которого стоял Парао Ульфи М ‘ айт, Морская Пена Средь Камней, расчистили в незапамятные времена, не тронув утесы к югу и северу от города. Причина теперь была Охотнику понятна: эти скалы защищали берег от вторжения с моря, а в Парао с этой целью выстроили дамбу. Правда, слишком низкую, в два человеческих роста; на месте боргов он возвел бы стены впятеро большей высоты.
– Летим в город? – спросила Дайана.
Калеб развернул авиетку.
– Да. Я не вижу других шатшаров. Или они уползли в глубь суши, или здесь им не нравится – слишком скалистые берега.
Она склонила голову к плечу.
– Я больше не слышу звона. Что бы это значило?
– Наверное, нет нужды в сигналах тревоги. Защитники на дамбе, остальные попрятались.
Их аппарат мчался над северной дорогой. Безлюдье, тишина, если не считать далекого смутного гула… Ни пеших, ни всадников, ни запряженных буа повозок… Стремительно промелькнули первые дома и внутренние дворы, заросшие зеленью или с кузнями, стойлами, печами и иными знаками ремесла хозяев – пустынные, как и улицы. Солнце до половины выкатилось из-за гор, по морю пролегла до горизонта яркая серебристая дорожка. Гул делался громче, нарастал, и, когда под замедлившей движение авиеткой появились каменные статуи шатшаров, Дайана и Калеб уже различали слитный топот тысяч ног, лязг оружия и громкие выкрики командиров.
Дамба была заполнена людьми. По всей ее длине тянулась шеренга бойцов с топорами, щитами и длинными копьями, за ними маячили другие отряды, уже готовые к бою или выдвигавшиеся из поперечных улиц. Очевидно, то была первая линия обороны; второй являлись улицы, перегороженные множеством повозок с камнем. Здесь тоже стояли копьеносцы, и кое-где пространство между баррикадами заваливали бревна или в нем толклись несколько десятков буа. При всем многолюдстве это воинство показалось Калебу не таким большим, как армия, сражавшаяся с Окатро Куао; на бой с морскими чудищами вышли пять-шесть тысяч человек.
