— Нас окружают враги, Николас. Я уверен в этом.
— Теперь я могу спать спокойно. — Николас был вне себя от злости. — А где, черт побери, Элизабет?
— Я выполняю свои обязанности, — сухо сказала она. — И за тебя, и за моего отца.
— О Господи Боже, только не говори, что он снова требует от тебя деньги.
— Не твое дело, Николас, что я решу сделать со своей долей. За все остальное я заплатила с лихвой. Теперь тебе не нужно беспокоиться, раз уж ты отдал меня Питеру.
— Разве не этого ты хотела? В тебе нет ни грамма прощения.
— Ты отдавал себе отчет в своих словах, Николас. Я не могу тебя простить.
Значит, вот оно как.
В течение дня бывали моменты, когда он сам начинал думать, что он все придумал. Что его план поимки врага был всего лишь результатом долгих лет, проведенных в бегах. Что его умозаключения не имели связи с реальностью. И что каждое происшествие было простой случайностью.
Боже, он слишком долго пролежал в постели.
Кто-то на самом деле пытался его убить.
И он ничего не выдумал.
Глава 14
Теперь расстановка сил была ясна: с одной стороны — Николас, с другой — отец Элизабет и Питер, а Минна, Виктор и сама Элизабет придерживались середины.
И все собирались притворяться, что ничего особенного не произошло.
Интересная стратегия, учитывая, что перевес был на стороне Николаса. Почему же он просто не выкинет их вон из Шенстоуна?
Одна из причин, возможно, была в том, что он нуждался в ней, пока был ранен.
Сделка на данный момент существовала только в теории; было неизвестно, останется ли она в силе теперь, когда Элизабет уже достаточно обучена, а Николас практически вынудил Питера назвать дату свадьбы.
Она все еще не могла забыть ту сцену. А Питер вел себя так, будто ничего не произошло. Будто все решили шагнуть во времени на пару дней назад, чтобы все оказалось по-прежнему.
Боже…
«Все будет по-прежнему…»
Она все еще ждет…
Сегодня Питер пришел к ней, специально пришел к ней, чтобы они могли какое-то время побыть наедине.
— Николас решил, что выбил меня из колеи тем, что пытался выудить из меня предложение, — сказал Питер. — Он считает себя таким умным. А ведь все видят, что ему не терпится затащить тебя в постель.
Его слова немного испугали ее, нарушив прекрасную атмосферу молчаливого согласия между ними, установившуюся во время прогулки.
— Да? Все? — переспросила она.
— Разве ты не замечала? Как ты могла не заметить? У него эрекция, как у быка.
Элизабет издала невнятный звук, и Питер тут же развернул ее лицом к себе.
— Ой, я прошу прощения; мне не стоило так грубо говорить. Наверное, такое можно говорить только в мужском обществе. Но поверь мне, каждый раз, когда он нас прерывал, его член торчал, как свеча. Если бы он смог трахнуть тебя… Господи, у меня при одной такой мысли закипает кровь. Но, конечно, он не может тебя трахнуть, ведь тебе нужен я. — Он обнял ее. — Скажи мне, Элизабет. Скажи, что хочешь меня, что я тебе нужен.
— Я хочу тебя, и ты мне нужен. Сейчас нельзя было игнорировать его член;
только не после такого признания. Ее рука проскользнула ему между ног.
— Питер. Ты единственный, кого я когда-либо замечала. — Огромная ложь. — И ты всегда мне рад.
— Тогда скажи мне когда?
— Когда сможем, — прошептала она.
— Сейчас?
— Поцелуй меня, Питер.
Он подарил ей долгий, восхитительный поцелуй. Его пенис пульсировал в такт ее ласкам.
— Элизабет, ты потрясающая. Позволь мне взять тебя сейчас…
«Если он трахнет тебя, он тебя больше не захочет…»
— Продолжай целовать меня, — взмолилась она.
— Не играй со мной, Элизабет; мы уже достаточно далеко отошли от дома, — проговорил он, осыпая ее губы поцелуями. — Я могу взять тебя прямо здесь, у дерева. Я ведь вижу, что ты хочешь меня. Позволь трахнуть тебя сейчас, милая Элизабет. Тебе будет очень хорошо, и я постараюсь все сделать быстро.
Элизабет почувствовала большой соблазн. Сбылось все, что предсказывал Николас: Питер был у ее ног, и она задавала тон их отношениям.
Но немного скромности никогда не помешает. Ей нельзя выглядеть слишком жаждущей.
— Что, если нас увидят?
— Разве тебя кто-то беспокоит? — Он изнывал от желания войти в нее… его напрягшийся член настойчиво упирался в ее ладонь.
— Но, если мы хотим остаться в Шенстоуне, нам не следует…
— С меня довольно отговорок, Элизабет. Я хочу тебя немедленно.
— Я тоже хочу тебя, но…
— Никаких «но»… Я сейчас же войду в тебя. — Он задрал ей юбку. — Проклятое нижнее белье. Я думал, ты специально для меня не наденешь его.
— Я не думала сегодня о белье. После того что…
— А я всегда думаю, — пробормотал он. — Может быть, тем самым мы и отличаемся друг от друга — мужчины и женщины.
Его руки уже были у нее под ее юбкой, чего она и добивалась: Питер, практически стоящий перед ней на коленях, без сделок и задних мыслей.
— Питер, — прошептала она. Он был уже очень близок, почти там… «он больше не будет тебя хотеть»… могла ли она позволить себе рискнуть?..
Вдруг издалека донесся голос:
— Элизабет! Элизабет!
— Черт! Какого дьявола? — Питер настолько резко отдернул от нее руки, что она чуть не упала. — Если тебя зовет Николас, я убью его, и ты станешь свидетелем.
Элизабет прикрыла глаза. Вовремя? Чувствовала ли она облегчение? Он так и не взял ее; он все еще желал ее.
— Нет. Это не Николас, а мой отец. Боже правый, мой отец?!
— Его послал Николас, — ожесточенно проговорил Питер. — Я знаю.
— Ау-у… — Отец спешил через сады к нижнему полю. — Элизабе-ет…
Она помахала ему, когда он приблизился.
— Я так рад, что нашел вас сразу двоих. Мы должны поговорить.
— Нам не о чем больше разговаривать, — оборвал его Питер. — Я считаю, что мы избрали верную линию поведения с Николасом. Не обращать на него внимания, игнорировать его обвинения и его попытки контролировать нашу жизнь; таким образом заставить его уйти.
— Совершенно верно, — согласился отец Элизабет. — Поэтому становится еще более важным то, про что как-то Элизабет начала мне рассказывать. Я не забыл, моя девочка. Ты сказала, что есть некий способ.
Она застыла на месте. Неужели она могла так безрассудно поступить? Упомянуть при своем отце, чья хватка не уступала бульдожьей, что есть одна лазейка?
