Особо здесь уважали «нюхачей», способных обнаружить артефакты и одаренных на приличном расстоянии. Целители могли ускорять регенерацию организма, эмпаты воспринимали эмоции, а отдельным специалистам, их пренебрежительно называли «мозгокрутами», не составляло труда уничтожить любого разумного. Ломать проще всего, но были и те, кто мог тонко воздействовать на чужой разум.
— Любой объект одновременно существует на двух уровнях — материальном и энергетическом, — говорила Лайра. — Одаренные способны осуществлять воздействие на обоих уровнях.
— Но как? — спрашивал я.
— Уровни тесно связаны. Изменяя энергетическую структуру, ты меняешь и материальную. Но для этого требуется затратить собственную энергию. Ты готов попробовать?
— Еще как! — обрадовался я, однако все попытки поднять маленький металлический шарик закончились ничем. Энергетический уровень оставался для меня недостижим.
Прорыв наступил, когда женщина вызвала сухонького старичка по имени Ромульг. Он катал в ладонях небольшой предмет в виде раздавленной ракушки. Другой артефакт — сплющенный шарик — висел у дедули на поясе в прозрачном мешочке.
Этот наставник каким-то образом залез ко мне в голову и показал, что именно требуется сделать. Закрыв глаза, я воспринимал посланные стариком образы, пытаясь повторить. Услышав радостный смех Лайры и довольное кряхтение дедули, я открыл глаза и увидел зависшую в воздухе горошину. Согнав с лица улыбку, я повторил эксперимент уже без подсказок.
Как говорится, процесс пошел — через пару дней под руководством наставников получилось одновременно поднять в воздух два десятка разноцветных горошинок и заставить их крутиться. Концентрируясь, научился вгонять себя в состояние, позволяющее видеть силовые линии для подпитки собственной энергетической структуры. У меня получилось сформировать тонкие щупы — Лайра называла их эффекторами — и с их помощью манипулировать мелкими предметами. Правда, долго поддерживать воздействие было сложно, а с расстоянием затраты увеличивались.
Хотя я мог видеть других людей и воспринимать энергетические линии в радиусе двадцати метров от себя, область действия дара оказалась ограничена сферой диаметром примерно четыре метра. Дальше шарики падали, и я ничего не мог с этим поделать — резерв быстро пустел.
— Здесь это не составляет труда. — Скуластое лицо женщины растянулось в улыбке. — Даже ты можешь использовать эманации Таджа для восстановления сил.
— То есть все эти светящиеся линии, которые повсюду…
— Да. Мы называем их струнами, — кивнула женщина. — Они есть повсюду, но здесь их особенно много. Поэтому рядом с Таджем развитие идет быстрее.
— И что, нет никакой возможности усилить дар? — поинтересовался я.
— Сейчас ты используешь все ресурсы оболочки. После инициации Гарт занимался своим развитием восемь стандартных лет…
— Так это что — мой предел?
— Предела как такового не существует, — покачала головой женщина, — некоторые развиваются всю свою жизнь.
— А те, которые читают чужие мысли… у меня тоже это получится?
— Эмпаты воспринимают эмоции, — поправила Лайра. — Тебе это недоступно. Возможно, сможешь освоить мыслеречь, но не думаю, что скоро…
— Жалко, — согласился я, заставив горошины упасть.
— Сильный одаренный способен поглотить отдельные артефакты, встроив их в свою структуру. Об этом можешь сразу забыть — попытка, скорее всего, тебя убьет, — поморщилась женщина.
— Там один тип сказал, что у меня получилось поглотить малый источник… — сказал я.
— Я так не думаю, — возразила Лайра, — это значительно увеличило бы твои возможности, но этого не произошло…
— Ясно, а зачем старик постоянно таскал артефакты?
— Ромульг — особенный. Говорящий с наследием. Он способен черпать энергию напрямую из источника. Это даже мне недоступно.
— Ого, — хмыкнул я. Дедуля произвел впечатление безобидного чудака, а сейчас оказалось, что он один из «говорящих», которые могли взаимодействовать с особо сильными артефактами.
— Другие реликты можно использовать для временного увеличения энергетической оболочки за счет снижения других важных характеристик организма. Ученые Содружества разработали усилители, но они отрицательно влияют на оболочку, искажая ее. Со временем такое воздействие наносит непоправимый ущерб.
— Зачем тогда они их используют?
— Могущество, — улыбнулась женщина. — Некоторые готовы заплатить любую цену.
— И как мне расширить свои способности?
— Для тебя остается одно — естественное развитие. Этот путь долог, но результат гарантирован. Можешь забрать комплект — обычно начинают с него…
— Так, а почему отдельные шарики легко поддаются воздействию, а другие — с трудом? — Я сгреб в плоскую коробочку шесть десятков разноцветных горошин.
— Различные материалы. Новичкам проще всего манипулировать чистыми металлами, органикой — сложнее.
— Почему одаренные избегают использования нейросетей? — Я решил прояснить последний вопрос.
— Нейросети сильно снижают потенциал — после вживления симбионта развитие мозга фактически прекращается. Растет только нейросеть, и то лишь до определенного предела.
Общаясь с Лайрой, я понимал, как велика пропасть между нами. Ее мир ограничивался Кольцом, где она родилась и выросла. Женщина уже успела просмотреть некоторые сюжеты из моего прошлого и теперь пыталась их понять.
Мы лежали на мелком песке непривычно желтого цвета — Лайра жила в просторной вилле на побережье. Местные не придавали значения условностям, поэтому наша одежда лежала рядом — купальных костюмов здесь не носили.
Огромное оранжевое солнце ползло к далекой линии горизонта, а накатывающие на берег волны мало чем отличались от земных — сейчас я чувствовал себя почти как дома. Вдыхая полной грудью запахи инопланетного океана, наслаждался моментом — кроме моей соседки, здесь больше никого не было.
Раскинув руки в стороны, она развлекалась — формировала из песка фигуры, которые изменялись, перетекая друг в друга, и рассыпались, когда одаренная теряла к ним интерес. Все-таки мой дар даже рядом не стоял с ее возможностями — количество частиц, которыми одновременно манипулировала Лайра, поражало — у нее без заметных усилий получалось создавать движущиеся скульптуры размером с земной автобус.
Я рассказывал ей о своей жизни на Земле, а она с недоумением качала головой. После того как я, в меру своего разумения, пояснил действие финансовой системы, она долго не могла прийти в себя.
— Резаные кусочки зеленого цвета — мерило стоимости?
— Ну да, — как-то даже виновато пожал плечами я.
— Вы трудитесь всю жизнь для того, чтобы заработать право жить в улье? Но это же не имеет смысла, — засмеялась Лайра. — Мир большой, не проще ли найти другое место…
