Так неужели?..
Подскочивший Димка оттолкнул меня, припал к глазку и выругался.
Отступать из этого коридора нам было некуда – разве только на кухню. Но тогда пришлось бы проскочить мимо лезущего из туалета Павлика – он, видя нас, так и щелкал уродливыми челюстями, хрипел и размахивал руками.
Решение пришло мгновенно: с криком «Убейте Семеныча!» я прыгнул вперед, вырвал из рук растерявшегося Минтая свою Катю и потащил ее к туалету. Она почти не сопротивлялась – кажется, она до смерти перепугалась. Тем не менее команду мою она услышала и поняла.
Отпустив ее, я, будто копьем, с разбегу ударил лыжной палкой лезущего из туалета зомби – я весь свой вес вложил в этот удар, всю свою силу. Павлик отлетел к стене, а я, отбросив пику, тут же захлопнул дверь могучим пинком и налег на тяжеленный шкаф, возвращая его на место. Катя мне помогала.
Скользя ногами по грязному линолеуму, упираясь в стены, пыхтя, мы смогли опять прижать шкаф к двери. Катя касалась меня – рукой, бедром, плечом. Я косился на нее и видел грудь в вырезе платья. Я слышал ее прерывистое дыхание и чувствовал ее запах – у меня голова закружилась.
– Зачем ты это сделала?!
Опомнившийся зомби ударил в притворенную дверь, да так сильно, что с косяка посыпалась штукатурка. Мы с Катей налегли на шкаф, не позволяя ему сдвинуться.
– Что именно? – Ее обращенный на меня взгляд выражал недоумение, но я-то слишком хорошо ее знал, чтобы купиться на эту фальшивую искренность.
– Ты все отлично понимаешь!
Дверь вздрогнула от очередного мощного удара, шкаф отъехал сразу на пару сантиметров – в открывшуюся щель тут же сунулись пальцы. Мы с Катей поднажали.
– Ты хороший мальчик, Боря. А я плохая девчонка.
– Что за чушь?!
– Плохим девочкам нужны деньги. А у хороших мальчиков денег не бывает.
Защемленные пальцы наконец-то убрались. На стенку опрокинутого шкафа передо мной упал серый ноготь с куском кожи и мяса.
– Значит, дело только в деньгах? – пропыхтел я, стараясь не смотреть на мерзкий ошметок.
– Не только…
Павлик словно взбесился, замолотил в дверь так, что казалось, будто в туалете не один зомби, а трое.
– Ты неудачник, Брюс, – припечатала Катя, и я едва не отпустил шкаф. – Ты достиг своего предела и больше не пытаешься куда-то расти. Тебя все устраивает. Тебя. Но не меня. Я давно должна была тебя бросить. Но чего-то ждала… Извини, что получилось вот так…
– А как же… – Я замялся. – Чувства… Симпатия. Любовь… Или не было ничего?
– Ну почему же? – Она отвернулась. – Только это уже неважно.
– Почему?! – закричал я. – Что может быть важней этого?!
– Будущее, – помолчав, сказала Катя. – У тебя нет будущего. У тебя есть только бесконечное настоящее.
Позади раздались выстрелы – Димка разбирался с калекой Семенычем.
– Значит, ты решила, что у Минтая будущее есть? И чем он лучше меня?
Катя оглянулась, нервно закусив губу и хмуря лобик. Я хорошо знал эту гримаску, я все их успел выучить за время нашего знакомства – эта называлась: «У меня есть одна тайна, я не уверена, что могу ее тебе рассказать, но мне очень хочется».
– У Миши, – Катя понизила голос, – есть шесть миллионов. Мне, в общем-то, плевать на деньги, тем более что это не такая уж и большая сумма. Но для меня эти шесть миллионов показатель того, что мой Миша – человек с будущим. А ты, извини, – лузер.
Я выпрямился, отпустив шкаф, ничуть уже не боясь беснующегося в туалете зомби. Мне даже захотелось выпустить его сейчас в коридор – пусть-ка все поглядят, какое у них тут будущее.
– О чем мило беседуете? – Меня пихнули в правый бок. Чьи-то руки, испачканные бурой слизью, придержали начавший отползать шкаф. Я повернулся и не сразу узнал Димку – так он был перемазан.
– Семеныч готов, – доложился Димка. – Две пули в висок, две пули в глаз и ювелирная работа молотком. Лежит теперь, не дергается. Серого вон только тяпнул за ляжку. Как думаете, он теперь тоже в зомби превратится?
Доковылявший до нас Серега зло заругался – ему шутка не понравилась. Только шутка ли это была?
Я огляделся.
Бледный Минтай стоял возле Кати и пытался ей помогать, придерживая шкаф ногой. Губы его дрожали, левый глаз подергивался. Он был безоружен – его молоток перешел к Сереге. Но вояка из Сереги был уже никудышный: хозяин квартиры трудно и часто дышал, надувая щеки; на висках и шее у него вздулись вены, на лбу выступила испарина, глаза опять стали похожи на пуговицы. Бедро выше раны перетягивал ремень, но это, кажется, не слишком помогало – вся штанина ниже колена пропиталась кровью, и на полу быстро натекала темная лужа.
– Ерунда, – соврал я Сереге. – Немного отлежишься, жидкости попьешь побольше, и все придет в норму.
Запертый в туалете зомби притих, то ли утомившись, то ли покалечившись, то ли осознав тщетность своих попыток вырваться – в последнее верилось с трудом.
– Что будем делать дальше? – спросил Димка, глядя на меня.
– Запремся на кухне, – озвучил я свой короткий план. – Передохнем немного. И попробуем спуститься.
– Спуститься? – удивился Димка. – Вниз? А ты не забыл, дорогой друг, что мы на восьмом этаже?
– Не забыл, – ответил я. – Но, если я все правильно представляю, возможность спуститься есть… Вот только…
– Что?!
– Вот только я не уверен, что моя идея вам понравится…
Вниз!
Самогонщик Серега умер примерно через пятнадцать минут после укуса. Мы заметили это не сразу, поскольку были заняты делом – мы громили кухню: срывали со стен навесные ящики и полки, выворачивали тумбу с мойкой, плиту, стиральную машину, громоздили все это перед единственной дверью. Но мы не просто заваливали ее, нет. Мы все делали по уму – я лично распоряжался стройкой, так как только у меня был заготовлен план действий. Наша баррикада одним концом упиралась в закрытую дверь, а другим – в противоположную стену. Так что сдвинуть ее было практически невозможно.
Вот только сама дверь оказалась хлипкой – но это выяснилось позже…
Серега тихо сидел в углу, вцепившись в чугунную батарею отопления, будто надеясь, что она удержит его в этом мире. Димка опустился на корточки перед ним, чтобы еще раз извиниться за погром. Заглянул в опущенное лицо, тронул шею, коснулся запястий. И встал, дрожа:
– Серега готов.
Неожиданно для нас всех он вдруг всхлипнул, но тут же взял себя в руки. Димка быстро трезвел, и его безбашенное веселое настроение менялось – Демон делался злым и угрюмым.
Я открыл холодильник, достал пятилитровую бутыль с мутной жидкостью, поднял с пола три эмалированные кружки, протер каждую углом рубахи, выстроил в ряд на подоконнике, наполнил. В расколотой деревянной хлебнице нашел горбушку, разделил ее. Предложил:
