Корабль приземлился почти вплотную к дому. Развернут кормовой частью к дверям. Значит, батареи бионических орудий держат под прицелом лес и поле, контролируют два наиболее опасных направления?
А кто сказал, что корма не оснащена системами вооружений? И сколько тварей внутри?
Урман не привык уповать на удачу. Он твердо полагал: любое действие, даже отчаянное, должно подчиняться плану, пусть минимально продуманному, но дающему преимущество. Безвыходных ситуаций не бывает.
Мысли проносились стремительно. Движением сегментов обшивки фокарсианского корабля управляют мышечные ткани. Основа корпуса корабля – плоть. Значит, есть и нервная система? Иначе как передаются команды мышцам? Даже при высочайшем уровне генетического конструирования невозможно полностью исключить рефлексы!
Он извлек из кармашка экипировки две термические гранаты. Единственное, что оставалось из арсенала «тяжелого вооружения». Как нельзя кстати пригодились.
Урман перебрался к скату подгнившей крыши, бесшумно снял несколько черепиц, выглянул в образовавшийся проем, одну за другой метнул гранаты, целясь под борт чужого корабля. Таймер задержки срабатывания он выставил на тридцать секунд.
Полковник подался назад, бесшумно перебежал к чердачному окну.
Процессия за это время не прошла и десятка метров. Люди едва плелись, фокарсиане надрывно тянули по песку подбитый внедорожник.
Урман двумя выстрелами свалил конвоиров, выкрикнул:
– Ложись!
Он знал: люди неосознанно подчинятся резкому окрику, и точно – повалились на землю!
Палец толкнул вариатор темпа стрельбы с одиночных на очередь.
По нервам резанул сиплый свист игл, заставил рвануться в сторону. Пахнущие гнилью фонтанчики древесной щепы выбило из стен, тонкие фиолетовые лучики, прыснувшие сквозь дыры в трухлявых досках, наискось расчертили пыльный сумрак чердака.
Два огненных всплеска полыхнули снаружи, волна жара прокатилась вдоль земли, вспыхнула трава, задымился мох, раздались отчаянные скрежещущие крики – все это слилось в нескольких секундах восприятия.
Он спрыгнул в проем чердачного люка, подбежал к небольшому окну сторожки, вжался в простенок, чувствуя, как вибрирует сруб, но бревна выдержали, не подвели.
Урман резко выглянул в окно, дал очередь, стараясь не задеть флайкар. Пять или шесть насекомых, корчась, упали на землю, он же рванулся к дверям, выскочил на крыльцо под свистящий аккомпанемент рассекающих воздух игл – несколько чиркнули вскользь по металлокевлару, оставив царапины, запах токсина сгустился, превращаясь в смрад.
Он отступил за угол сторожки, по ходу свалил еще нескольких противников, тяжело перевел дыхание, взглянул в сторону корабля.
Тот не смог открыть орудийные порты – мышечные ткани свело судорогой от жара. Урман не ошибся. Боль являлась для бионической конструкции неотъемлемым качеством, надежным индикатором степени повреждений и, по сути, ее слабым звеном. «Хотя болевой порог фокарсиане наверняка могут менять или отключить вовсе», – промелькнула мысль.
Обшивка чадила. Он нырнул в импровизированную дымовую завесу, обошел флайкар, на миг затаился в густом молодом ельнике, оценивая обстановку.
Трое фокарсиан пытались поднять на ноги пленников. На своих корчившихся в агонии собратьев насекомые внимания не обращали. Знакомо. У цивилизации инсектов схожие принципы иерархии, многие особи не имеют ценности в глазах муравейника, ими легко жертвуют, но проводить параллели, делать далеко идущие выводы преждевременно…
Урман выждал удобный момент, срезал оставшихся врагов одной очередью. Теперь бегом к флайкару, вызволять людей. Надо успеть вывести их в лес, пока к фокарсианам не подоспела помощь!
* * *
Урман выскочил на дорогу, когда корабль вдруг испустил долгий шипящий звук. Он оглянулся. Места ожогов, еще недавно багровые, покрытые волдырями, приобрели синюшный оттенок, подернулись упругой пленкой. Бионическая конструкция стремительно регенерировала, процесс занял не более пяти минут – ужасающе короткий срок между получением травмы и устранением ее последствий!
Фрайг, что же делать?!
Подтверждая его худшие опасения, чавкнул шлюз, выпустив десятка три фокарсиан, а корабль тем временем приподнялся над землей, начал плавно разворачиваться, открывая сектора обстрела. В регенерирующем борту обозначились два ряда прорезей, в их глубине пульсировали белесые трубки.
Не успею!
Но отступать поздно. Сам себя загнал в ловушку. Сейчас рой игл разнесет в кровавые брызги!..
Он рухнул на землю рядом с пленниками, которые даже не попытались улучить момент и скрыться в зарослях.
Фокарсиане не стреляли. Их корабль развернулся в воздухе, но огонь не открыл. Они явно хотели взять Урмана живым.
Не выйдет. Не дамся…
– Отползайте! В ельник! – рявкнул он, заметив, что пленники понемногу приходят в себя, а сам, пригибаясь, бегом рванул к подбитой машине.
Иглы бионических автоматов навылет пробивали тонкий металл кузова. Фокарсианский корабль окутался облаком отравляющего газа, затем желтовато-белесые струи ударили под давлением. Хвоя на деревьях вдруг начала осыпаться, молодая трава, едва пробившаяся среди пожелтевших прошлогодних султанчиков, увядала на глазах!
Фильтры дыхательной маски едва справлялись с предельной концентрацией токсинов.
Запаса реагентов хватит еще на пару минут, не больше!
Отравленное облако разрасталось, вот уже и ближайшие деревья потонули в удушливой мгле, на расстоянии вытянутой руки ничего не видно, а фокарсиане где-то поблизости!
Тяжелый пулемет системы Ганса Гервета, установленный на треножном станке, повернулся. Урман открыл огонь, целясь выше дома, стараясь задеть корабль, затем прошил длинной очередью пространство перед внедорожником.
Даже сквозь грохот выстрелов он услышал, как пули рвут хитин, вспыхнул и тут же угас визгливый стрекочущий звук, мгла всколыхнулась, произведенный почти в упор бортовой залп оглушил высокочастотным свистом, толстые иглы ударили в машину – одна пробила двигательный отсек, другая вмяла крышу, распахнутые передние двери сорвало с креплений, отшвырнуло прочь.
«СПГ» заклинило. Стремительные силуэты фокарсианских бойцов появились из сгустившегося зловонного сумрака.
Урман едва успел нырнуть внутрь искореженного внедорожника, очередью из «АРГ-8» вспорол помятую крышу, куда запрыгнули три твари, выкатился через проем сорванной пассажирской двери, снова открыл огонь.
Ни фрайга не видно!
Рывок в сторону. Раскисшая обочина, редкий пожухлый ельник, чей-то стон.
Очередь.
Злобный язычок пламени, плещущий в прорезях ствольного компенсатора, мягкие толчки отдачи, отчаянный надорванный вскрик, чья-то рука, царапающая землю, – калейдоскоп миллисекунд, ритмика боя, сбившееся дыхание, рвущее легкие, и снова – очередь, хруст, вскрик…
