Уголки губ Пирса тронула улыбка. Он подмигнул смущенной Алисии.
— Конечно. Пока нас нет, ваша мама может спать на любой кровати.
— А может быть, мне захочется устроить себе ложе под деревьями? — шутливо предположила Алисия, тщетно пытаясь пригладить пышную шевелюру Дэвида.
— Ну нет! Ты ведь боишься змей, пауков и всякой другой дряни.
Она щелкнула старшего сына по носу:
— Да, ты прав.
Мальчики выбежали из дома и помчались к джипу, выясняя по пути, кто сядет впереди.
— Вы уверены, что не боитесь остаться одна? — поинтересовался Пирс. Алисия рассмеялась:
— Вы что, шутите? Вы даже не представляете себе, как редко мне удается побыть одной.
— О'кей, — подытожил Пирс. — Только никому не открывайте дверь, — предупредил он полушутливо.
Алисия помахала им вслед, чувствуя, как ее заливает какая-то теплая волна. Но в глубине души к этому теплому чувству примешивалось и ощущение непонятной горечи.
Когда она проснулась — спала Алисия наверху, — Пирс и мальчики колдовали над костром неподалеку от коттеджа.
— Привет, мам! — крикнул Дэвид, увидев, что Алисия наблюдает за ними из окна. — А мы сейчас будем печь рыбу в золе. Пирс сказал, что научит нас. Ты придешь?
— А рыбу уже разделали? — улыбнулась Алисия.
— Да.
— Тогда приду.
Пока мужчины разжигали огонь, чистили картошку и заворачивали в фольгу рыбу, Алисия испекла два противня домашнего печенья.
— Пахнет восхитительно, — заметил Пирс, заглядывая ей через плечо, когда она выкладывала тесто на раскаленный противень.
— Да уж получше, чем сырая рыба, — насмешливо отозвалась Алисия, морща нос и принюхиваясь.
Он рассмеялся:
— Вот посмотрим, что вы скажете, когда попробуете.
Протянув руку, он схватил из миски кусок сырого теста и отправил в рот. Алисия обернулась и в изумлении уставилась на него.
— Пирс, да вы ведете себя хуже, чем мальчики!
— Правда?
В его изумрудно-зеленых глазах плясали чертики. Он быстро наклонился к ней, и на мгновение Алисии показалось, что он хочет поцеловать ее, может быть, даже в нос. Но веселый огонек в его глазах потух так же внезапно, как и возник. Он резко отвернулся и направился к дому, а Алисия осталась. Она смотрела ему вслед и снова, как утром, не понимала: что произошло, почему он так неожиданно ушел?
Дети пришли в восторг от ужина. Казалось, ничего вкуснее они не ели никогда в жизни. Компания расположилась на открытом воздухе, вокруг костра. Пирс рассказывал, как они с отцом ходили на охоту и отец учил его готовить пищу на огне. Мальчики жадно ловили каждое его слово. И снова Алисия почувствовала искреннюю благодарность этому человеку. Она бы никогда не сумела доставить детям такое удовольствие. Пирс был воплощением всего того, чего недоставало ее сыновьям, — взрослый мужчина, предмет обожания и пример для подражания. Было совершенно ясно, что Дэвид и Адам уже по достоинству оценили Пирса: для них он шел сразу за уже признанными героями — их покойным отцом и Картером М Эдисоном.
Пирс вел себя с ребятами с исключительным пониманием и терпением, что казалось удивительным для человека неженатого и не имеющего детей. Одно из двух — или он первоклассный актер, или он ив самом деле наслаждается обществом мальчиков так же искренне, как они — его. Когда они говорили с ним, он внимательно слушал. Для него имело значение каждое слово, он охотно верил всему, что дети рассказывали, тогда как Алисия зачастую пропускала болтовню сыновей мимо ушей, выбирая лишь то, что казалось ей важным.
— А теперь живо спать, — скомандовал Пирс, когда ужин был закончен и посуду унесли в дом.
— Ой, а можно нам еще чуточку посидеть здесь?
— Нет, — отрезал Пирс. — Если вы ляжете без капризов, завтра я преподнесу вам сюрприз.
— Какой?
— Не скажу.
— Ну, Дэвид, как ты не понимаешь — если он скажет, это уже не будет сюрпризом, — объяснил Адам.
Пирс рассмеялся:
— Правильно, Адам. Быстро спать, а иначе — никакого сюрприза.
Торопливо попрощавшись с матерью, мальчики побрели к коттеджу.
— Хотите еще вина? — спросил Пирс, когда они остались одни.
Кругом стояла первозданная тишина, которую изредка нарушал лишь шелест осенних листьев да дружелюбное потрескивание затухающего костра.
Вино охлаждалось в алюминиевом ведерке. Алисия очень удивилась, когда, приготовив ужин, Пирс извлек откуда-то бутылку вина.
— Разумеется, белое, мадам, — оно идеально подойдет к рыбе, — произнес он тогда торжественным тоном, подражая старинному дворецкому.
Изумление Алисии сменилось восторгом, когда она распробовала напиток, щедра налитый Пирсом ей в чашку.
Однако сейчас на его предложение она ответила отрицательно:
— Пожалуй, нет. Вино было восхитительным, но мне достаточно.
— А может быть, все-таки соблазнитесь? Согревает душу, знаете ли.
— Ну, если мою душу еще согреть, я просто сгорю.
Он рассмеялся:
— Женщина, которую так легко напоить? Это может оказаться опасным.
Они помолчали, с улыбкой глядя друг на друга. Но это начало волновать обоих, и они опустили глаза. Вслед за этим погасли улыбки. Молчание затягивалось, становясь неловким. Наконец Алисия поднялась, отряхнула джинсы и сказала:
— Хоть я и подремала днем, но все равно хочу спать. Благодарю вас за прекрасный ужин. Пирс. Я пойду вымою посуду.
Она сама не поняла, как он сумел так быстро оказаться рядом с ней. Тем не менее, пока она наклонялась, чтобы взять свою чашку, собираясь идти в дом, он успел встать, преграждая ей путь.
— Мне не следовало целовать вас утром. Чувствовалось, как напряжен каждый мускул его тела.
— Да, вы правы, — еле слышно пролепетала она, уставясь на носки своих ботинок.
— Мне тем более не следует целовать вас теперь.
— Да.
— И все же я вас поцелую.
Алисия не успела ничего возразить — мысли путались, возможно, под воздействием вина. В следующую секунду она очутилась в объятиях Пирса. Он крепко прижал ее к груди. Его губы снова коснулись ее губ, но на этот раз нежнее и вместе с тем требовательнее, чем утром. Он как будто пробовал их на вкус. Наконец его язык слегка раздвинул ее покорные губы и начал исследовать тайны ее чувственного рта. Алисия застонала от удовольствия, и Пирс, поощренный этим звуком, стал целовать ее еще более страстно.
Даже если вначале она пыталась сопротивляться, это слабое сопротивление растаяло под его натиском, подобно податливому воску. Ей доставлял огромное удовольствие этот поцелуй. Никогда еще ее не целовали так умело. Страстность Пирса даже испугала Алисию. Тело, волею обстоятельств обреченное на долгое воздержание, с готовностью откликалось на даримые ему ласки. Чувство стыдливости, свойственное Алисии, как и большинству женщин, мгновенно улетучилось под их сладостным воздействием. Она позволяла себя целовать и целовала сама.
