Звуки, издаваемые Пирсом, ласкали слух Алисии. Это были гортанные, животные звуки самца в момент совокупления или в предвкушении его. Ей было отрадно сознавать, что она, уже не молоденькая девушка, а мать и вдова, способна разбудить страсть в таком мужчине, как Пирс.
Он оторвался от ее губ и начал осыпать жадными поцелуями все лицо и даже волосы. Обхватив Алисию за талию, он властно привлек ее к себе, так, что ее бедра плотно прижались к нему. Другой рукой он расстегнул воротничок ее рубашки и жадно приник губами к ямке на шее. Вот его губы раздвинулись, и Алисия почувствовала, как его язык, шершавый и вместе с тем как будто бархатный, ласкает ей кожу.
— Клянусь, что я просил вас остаться не для этого, — сдавленно произнес Пирс, все еще не отрывая губ от ее шеи.
— Я знаю.
Алисия сама не помнила, как отставила чашку и подняла руки, однако сейчас она крепко держала голову Пирса и ласково гладила его волосы.
— Я пытался избегать вас, клянусь! Но больше не в силах…
Он снова жадно приник к ее губам. Его язык словно существовал отдельно от него и занимался любовью с ее ртом. Умело преодолев ее слабое сопротивление, он двигался ритмично, страстно, обладая ею и доводя ее до полного экстаза. Его рука снова оказалась у нее под курткой, но на этот раз она была смелее и настойчивее, чем утром. Сжав ее талию, он двинулся выше и наконец достиг груди. У Алисии перехватило дыхание.
Пирс начал ласкать ее грудь, и Алисия издала протяжный стон. Он не касался ее кожи — его рука лежала поверх свитера, и мягкое трение шерсти о нежное тело наполнило всю ее огнем. Соски напряглись, и Пирс затеребил их большим пальцем.
— О Боже! — воскликнул он сквозь стисну тые зубы. Алисию охватил гнев и разочарование, когда он отпустил ее и отступил на шаг. Не помня себя, она кинулась к коттеджу и с шумом захлопнула за собой дверь. В ней боролись два чувства — ярость и сознание собственного унизительного положения. Никогда еще ей не доводилось испытывать оба эти чувства одновременно и с такой силой.
Прошло немало времени, пока она наконец успокоилась и заставила себя чем-то заняться. Алисия начала мыть посуду, двигаясь механически и стараясь ни о чем не думать. Не может же она, как обидевшийся на родителей подросток, забиться в угол и ни с кем не разговаривать! Да, ее переполняют горечь и гнев, но она скорее умрет, чем позволит ему заметить это.
На пороге возник Пирс:
— С вами все в порядке?
Господи, да ее бросает то в жар, то в холод, нервы напряжены до предела, она сгорает от неудовлетворенного желания, а он еще смеет спрашивать, все ли с ней в порядке! О, как она ненавидела его в эту минуту! Собрав остатки самообладания, она тем не менее попыталась ответить как можно более вежливо:
— О да! Вы были правы, когда сказали, что вам не следовало меня целовать. На этом надо было и закончить. И никаких проблем!
Было видно, что Пирс тоже опечален и недоволен собой. Взяв Алисию за волосы, он повернул ее к себе. Как ни странно, его прикосновение было таким нежным, что этот жест походил скорее на ласку.
Он заговорил только тогда, когда ее пылающий гневом взгляд устремился на него:
— Мне хотелось поцеловать вас, Алисия, — и тогда, утром, и только что. — Он привлек ее ближе. — Более того, я не хотел бы на этом останавливаться. Мне хотелось бы, чтобы мы любили друг друга до изнеможения. Неужели вы не видите, как страстно я хочу вас?
Да, теперь она это поняла, потому что он придвинулся ближе и она почувствовала прикосновение его бедер к своему телу. Он прижался к ее щеке и нежно скользнул губами по виску. Каждая клеточка его тела дышала непонятной мукой, каким-то страданием, природу которого ей никак не удавалось постичь.
— Мне важно, чтобы вы поняли — я очень хочу вас, но существуют непреодолимые преграды, мешающие нам быть вместе. Иначе… — Пирс глубоко вздохнул, отступил на шаг и, разжав руку, выпустил ее волосы. Не сводя с Алисии своего пронзительного взгляда, он, казалось, пытался прочесть ее мысли. Наконец он отрывисто бросил:
— Идите наверх. Я сам закончу.
Алисия не посмела спорить. Если она задержится здесь хотя бы на секунду, то, пожалуй, поведет себя просто как дура и начнет умолять Пирса овладеть ею невзирая на терзающие его проблемы.
Интересно, что же это все-таки за проблемы?
Из чердачного окна Алисия наблюдала за Пирсом. Было очень рано. Как ни странно, она проснулась раньше сыновей и сейчас лежала в постели, пытаясь разобраться в том, что произошло накануне.
Пирс совершал утреннюю пробежку. Его костюм уже был влажным от пота, а он все продолжал упражнения, стараясь довести себя до полного изнеможения. Наконец, обессиленный, он прислонился к дереву и уставился в небо, видневшееся сквозь ветви. Его лицо исказила мука. Он вытер испарину со лба, и Алисия услышала, как он выругался.
Какова бы ни была мучившая его проблема, она являлась непреодолимым препятствием, и справиться с ней самостоятельно он, по всей видимости, был не в состоянии.
Но Алисии-то какое до всего этого дело? В конце недели их пути разойдутся, а пока ей хватает собственных проблем. Значит, она будет думать только о них и ни о чем больше.
Но, глядя сверху на склоненную голову Пирса, Алисия понимала, что все ее благие намерения разлетелись в пух и прах, когда он поцеловал ее. Хотел он этого или нет, но она уже чувствовала себя связанной с ним.
Сюрприз, который преподнес Пирс мальчикам, оказался двумя мопедами, на один из которых Алисия была вынуждена тут же взгромоздиться. Они отправились на прогулку парами — Дэвид с Пирсом, а она с Адамом, который уцепился за ее талию и кричал, чтобы она ехала побыстрее.
На следующее утро пошел дождь, и Пирс забавлял детей игрой в шашки и учил строгать, пока не выглянуло солнце. Алисия испекла пирожные и приготовила на ужин аппетитное тушеное мясо. Они прогулялись к разрушенному бурей коттеджу и увидели, что ремонт практически закончен. Разговоров о том, что Алисия переберется туда с сыновьями, не возникало, но в течение этих двух дней Пирс не предпринимал никаких новых попыток ухаживания. Их отношения приобрели характер спокойных и дружеских, как будто того, что произошло между ними после достопамятного пикника, вовсе и не было.
— Мне бы не хотелось сегодня уходить далеко от дома, если мальчики найдут чем заняться поблизости, — сказал Пирс, когда они с Алисией допивали утренний кофе.
Дэвид и Адам уже выполнили возложенные на них домашние дела и теперь играли в соккер недалеко от коттеджа.
— Разумеется! Пожалуйста, не чувствуйте себя обязанным каждую минуту развлекать нас. Если вы хотите заняться чем-нибудь…
— Дело не в этом. — Он отставил чашку, и Алисия заметила, что его что-то тревожит. — Я жду гостей к ужину.
— О, Пирс, почему же вы раньше не сказали? — Алисия порывисто вскочила со стула, готовая бежать неизвестно куда. — Мы сейчас же освободим ваше жилище…
