Глава 1
Я умер вчера. Позавчера я еще был жив, был таким же, как и
много лет до этого, каким был всю свою жизнь. А со вчерашнего дня я умер. И
черт его знает, как теперь буду существовать. Да и буду ли?
До вчерашнего дня все было более или менее понятно, хотя и
не сказать, чтоб уж очень приятно. Я был ведущим одной из телевизионных
программ, работал в теплой, крепко сколоченной компании единомышленников,
зарабатывал вполне приличные, если не сказать больше, деньги. Был женат на
женщине, которую когда-то любил страстно, потом стал любить нежно, а потом
понял, что привязан к ней настолько, что любовь-нелюбовь и страсть – не страсть
уже никакого значения не имеют. Мы прожили вместе двенадцать лет, и я был искренне
уверен, что проживу рядом с ней до самой кончины. У меня были друзья, были
приятели, было множество легких, эмоционально не окрашенных знакомств. Одним
словом, у меня было все, что в принципе нужно нормальному мужику с нормальными
потребностями, включая не самый дорогой, но хороший автомобиль и удобную,
достаточно просторную для двоих квартиру.
Правда, на работе было не все гладко и просто, особенно в
последнее время. Нашлись люди, которым не нравилось, как мы ведем дела с нашей
передачей, и они пытались на нас давить. Давление становилось все сильнее, а
неделю назад произошла трагедия: наш директор программы Витя Андреев и
корреспондент Оксана Бондаренко погибли. Взорвалась машина, в которой они
вместе ехали.
Конечно, всех сотрудников нашей программы долго, вынимая
душу, допрашивали, по сто раз задавая одни и те же вопросы. Все мы рассказывали
милиционерам одно и то же, потому что ничего больше сказать не могли. Но в то
время я еще жил. Пусть переживал, страдал, но жил.
А вчера я жить перестал. Потому что произошло нечто такое,
из чего я понял: жить мне осталось совсем немного, но главное – вообще
неизвестно хотя бы приблизительно, сколько именно. То ли два часа, то ли пару
дней, то ли месяц протяну. Все может закончиться в любой момент. И моя жена
имеет к этому самое непосредственное отношение.
С момента гибели Оксаны минула неделя, за эту неделю прошли
в записи все передачи, которые она успела подготовить. Другого корреспондента у
нас пока нет, и с сегодняшнего дня мне придется работать в прямом эфире. Живой
мертвец в живом эфире… Весело. Будем надеяться, что никто не заметит.
* * *
Настя Каменская никак не могла привыкнуть к радостному
чувству, которое охватывало ее каждый раз, когда она входила в кабинет
начальника. «Вот уж воистину, – думала она, усмехаясь в душе, – что
имеем – не храним, а потерявши – плачем. Почти десять лет я входила сюда,
видела Колобка и считала, что так и должно быть, что по-другому быть просто не
может. А потом Колобок ушел, пришел новый начальник, и жизнь моя превратилась в
сплошную пытку. Теперь Колобок вернулся, он снова здесь, с нами, со мной, и
только сейчас я поняла, какое это счастье, когда у тебя хороший начальник».
Ей очень не хотелось заниматься убийством работников
телевидения. Она хорошо понимала, что телевидение – это либо взрывоопасная
информация, либо деньги, либо то и другое вместе. Более того, если речь идет об
информации, то информация эта, как правило, все равно о деньгах. Чьих-то
деньгах, которые кто-то присвоил, украл, перевел на счет в швейцарском банке
или просто взял в виде аккуратной банальной взяточки. От самого слова «деньги»
Настю мутило.
Программа «Лицо без грима» не была ни информационной, ни
скандально-разоблачительной, ее корреспондент Оксана Бондаренко не выезжала в
«горячие точки» и не брала «острых» интервью у только что отзаседавших
депутатов Госдумы, все еще разгоряченных дебатами, рассерженных и оттого плохо
контролирующих свои высказывания, из чего впоследствии так удобно бывает
раздуть маленький симпатичненький скандальчик, разрушающий имидж политика и
ссорящий его с окружающими. Программа вообще была очень спокойной и
доброжелательной: после убийства директора программы и корреспондента Настя
специально посмотрела несколько выпусков, чтобы получить представление о ней.
Гости программы выглядели серьезными и достойными людьми, а ведущий не пытался
«обложить» их со всех сторон каверзными вопросами, даже наоборот, словно бы
старался дать приглашенному возможность показать себя с самой приятной стороны,
продемонстрировать нестандартность и глубину суждений, высказать неожиданные и
любопытные точки зрения. Вряд ли речь могла идти об опасной информации. Значит,
деньги. А преступлений, связанных с деньгами, Настя Каменская не любила просто
патологически. Даже в университете экономика была предметом, который ей не
хотелось учить. Ее гораздо больше интересовали месть, ревность, зависть – одним
словом, страсти человеческие, а не финансовые. Но, к сожалению, личные вкусы и
пристрастия никогда не считались в уголовном розыске вескими основаниями,
которые следует принимать в расчет при распределении заданий.
Ну, делать нечего, придется заниматься телевидением. По
Настиной просьбе Миша Доценко притащил из дома ворох журналов «ТВ Парк»,
которые исправно покупала его мама. В этом журнале была целая полоса, посвященная
рейтингу телепередач, и Настя надеялась выудить из этого хоть какую-то
отправную точку для рассуждений. Точка эта нашлась. Оказалось, что программа
«Лицо без грима» в десятку самых «смотримых» никогда не попадала.
– Интересно, откуда у них деньги? – задумчиво спросила
Настя у Доценко. – Если передача не самая популярная, стало быть, расценки
на рекламу во время эфира невысокие. Да и спрос на размещение рекламы невелик.
По идее, они должны были просуществовать максимум три-четыре месяца и потом закрыться,
а они живут уже два с лишним года.
– Их, наверное, из бюджета подкармливают, – предположил
Михаил.
– С какой стати? Я бы еще понимала, если бы они были
проводниками, например, точки зрения правительства или открыто поддерживали
президента. А так… Хорошая, добротная передача, очень профессионально сделана,
не вызывает у зрителя раздражения, но в ней нет, как бы это сказать… азарта,
что ли. Нет той изюминки, ради которой человек бежал бы домой после работы,
чтобы непременно успеть ее увидеть. Да и время у нее не самое выгодное, с
семнадцати сорока до восемнадцати, работающий народ еще и домой-то не вернулся.
– Может быть, убийство совершено по сугубо личным мотивам?
– Хорошо бы, – вздохнула Настя. – Личные мотивы –
это то, что я люблю. Во всяком случае, я могу их понять и в них разобраться. А
с деньгами – одна скука и головная боль. Миша, давайте делиться.
– По-честному или по-братски? – засмеялся черноглазый
капитан. – Если по-честному, то вам достанутся деньги, а мне – любовь,
потому что вы старше и опытнее. А я маленький еще, до денег не дорос.
– Нет уж, дружочек, – фыркнула Настя, – делиться
будем по-джентльменски. Дама должна заниматься эмоциями, а мужчина – деньгами.
Это закон социума, в котором нам с вами посчастливилось родиться. И не смейте
намекать на мой преклонный возраст, я не намного старше вас. И ваше, Мишенька,
упорное нежелание обращаться ко мне на «ты» никого в заблуждение ввести не
может, не надейтесь.
