– Послушайте меня, пожалуйста, – сказала она. –
Недавно ко мне приходила ваша жена, Виктория Андреевна. Она очень обеспокоена.
Ей кажется, что против вас в прессе начата кампания, и организовали ее те, кто
платил деньги за показ передачи в эфире. Виктория Андреевна хочет найти этих
людей и предложить им отступные. Иными словами, она хочет вернуть им деньги, чтобы
они оставили вас в покое и не ломали вашу карьеру тележурналиста. Вы, Александр
Юрьевич, должны отдавать себе отчет в том, что если она сумеет это сделать, то
останется, образно говоря, голая и босая и без крыши над головой. Намерения у
нее твердые, настроена она весьма решительно и готова продать все, вплоть до
квартиры, чтобы рассчитаться с ними. Я же, со своей стороны, уверена, что эти
люди причастны к убийству ваших коллег. И я их найду. Просто если вы мне
поможете, я это сделаю достаточно быстро, если же вы будете по-прежнему хранить
молчание, нам придется отрабатывать всех гостей вашей передачи подряд, и это
займет очень много времени. А пока мы будем мучиться с этим немереным списком,
Виктория Андреевна найдет их и расплатится с ними. Вы ушли от нее, создав новую
семью, а она осталась ни с чем исключительно из желания вас спасти. Я все
сказала, господин Уланов. А теперь я хочу выслушать вас.
– Это ложь!
Я выпалил первое, что попалось мне на язык. На самом деле я
сказал то, что думал, другое дело, что, может быть, не надо было этого
говорить. Но я не справился с собой. Слишком быстро все происходит, я не
успеваю перестроиться с одной правды на другую и от этого теряю способность
соображать.
– Что – ложь? – вежливо осведомилась Каменская. –
Вы полагаете, что я вас обманываю?
– Нет, это Вика вас обманула. Ничего этого не может быть.
– Зачем же она это сделала? Зачем ей было приходить сюда и
обманывать меня? Я жду ваших разъяснений, Александр Юрьевич.
В самом деле, зачем? Я ничего не понимаю. Все, что еще
полчаса назад казалось мне понятным и точно установленным, перевернулось с ног
на голову. Или с головы на ноги?
– Вы говорите, она готова отдать все деньги и даже продать
квартиру?
– Да, так сказала Виктория Андреевна.
– Но почему? Зачем ей меня спасать, если я с ней развелся?
По-моему, это глупо.
Я демонстративно пожал плечами, подчеркивая полную
абсурдность Викиного поведения.
– Она любит вас. Ей было непросто в этом признаться, но она
понимала, что, если не объяснит мотивов своих поступков, я тоже ей не поверю,
как не верите вы. Она очень вас любит, и ей небезразлично, что будет с вашей
жизнью дальше.
– Она так сказала? – тупо переспросил я.
– Да, она так сказала. Так как, Александр Юрьевич, вы готовы
оставить без гроша женщину, которую вы бросили и которая вас любит? Или в вас
все-таки еще осталось что-то мужское?
И внезапно я поверил ей, этой невзрачной женщине, сидящей
напротив меня за столом с сигаретой в руках. Она смотрела прямо мне в лицо
своими светлыми глазами, и я ничего не мог с собой поделать. Я ей верил. Но я
сопротивлялся этому изо всех сил.
– Вика обманула вас, – сказал я. – У нее есть
любовник, и она искренне рада, что я развелся с ней.
– У нее нет любовника, – тихо сказала она, не отводя от
моего лица взгляд светлых глаз и почти не шевеля губами. – Мы, Александр
Юрьевич, хоть и плохие, но все-таки профессионалы, и за вашей женой мы
наблюдали, поскольку не исключали ее причастности к махинациям с
вымогательством денег. И я могу сказать вам совершенно точно, что никакого
другого мужчины, кроме вас, в ее жизни нет.
– Этого не может быть, – прошептал я.
– Почему? Почему вы так уверены, что Виктория Андреевна вам
изменяла? Вам кто-то сказал об этом?
Кто-то сказал? Да, мне сказали. Все сказали. Но я молчал,
потому что, во-первых, хотел остаться в живых, а во-вторых, не хотел отправлять
Вику за решетку. И что же получается?
…Это случилось в тот день, когда я впервые побывал на
Петровке сразу после убийства Вити и Оксаны. Меня тогда долго допрашивали, и на
улицу я вышел совершенно вымотанный. Не успел я пройти и двух шагов по
тротуару, как на меня налетел приятного вида молодой человек.
– Александр Юрьевич! Хорошо, что я успел вас поймать. Надо
же, еще минута – и разминулись бы.
Я с недоумением смотрел на него, пытаясь вспомнить, кто он
такой и знакомы ли мы вообще. Он представился, назвал звание и фамилию. Капитан
такой-то из РУВД Северо-Восточного округа. Фамилия у меня тут же выветрилась из
головы.
– Я узнал, что вы сегодня будете на Петровке, – быстро
заговорил капитан, – и специально приехал, чтобы с вами побеседовать. Но
раз вы уже закончили… Не возвращаться же. Давайте поговорим прямо здесь. Не
возражаете?
Я не возражал. Я смертельно устал и перенервничал, и мне
хотелось как можно быстрее вернуться домой.
– Дело в том, что мы проводили операцию по поимке киллера,
на совести которого много убитых людей. Мы знали, что он чрезвычайно осторожен
и вооружен, поэтому, прежде чем приступать к захвату, некоторое времени следили
за ним. К сожалению, не все получается так, как нам хочется, и при захвате он
погиб. Взять его живым не удалось. Но при нем оказался список некоторых имен,
мы полагаем, что это список его заказов на ближайшее время.
Он сделал паузу, глядя на меня, будто пытаясь убедиться, что
я понимаю его рассказ. Я кивнул, показывая ему, что можно продолжать, хотя и не
понимал, к чему он все это мне рассказывает.
– Пока мы следили за ним, этот киллер вступал в контакт с
разными людьми, в частности, с Викторией Улановой, вашей женой. Но вы должны
понимать, что отличить случайный контакт от запланированной встречи очень
трудно, если сама эта встреча организована именно как случайный контакт. Вы
понимаете, о чем я говорю? Например, один человек подходит к продавцу газет в
подземном переходе и покупает два экземпляра «МК». Почему два экземпляра? Это
пароль или он покупает две газеты, потому что его товарищ по работе попросил
ему тоже купить? Ваша жена подошла к человеку, за которым мы следили, и
попросила разменять пятидесятитысячную купюру. Случайный это контакт или нет,
мы не знаем. Но если предположить, что ваша жена каким-то образом причастна к
заказу на чье-то убийство, то спрашивать об этом у нее самой нельзя, можно
спугнуть. Поэтому я бы хотел, чтобы вы взглянули на найденный нами список и
сказали, нет ли там имени, которое вам знакомо.
– Давайте, – кивнул я, полностью уверенный, что ничего
интересного в этом списке нет.
Но я ошибся. Только взглянув на бумажку, в которой было
написано четыре имени, я сразу увидел слово «Стрелец». Именно так называли меня
наши с Викой сокурсники. С одной стороны, я был нищим студентом и постоянно
стрелял у ребят сигареты и трешку до стипухи. С другой, я был Стрельцом по
гороскопу, и прозвище приклеилось ко мне намертво. Вика до сих пор называла
меня так. Подошла и попросила разменять пятьдесят тысяч… А в результате мое имя
оказалось в списке киллера.
