– Как вы думаете, какие общие дела могли быть у вашего мужа
и у ведущего телевизионной передачи? – спросила Настя, чувствуя острую
жалость к этой симпатичной женщине, которая не умела противостоять личному
обаянию и магнетизму своего бывшего супруга.
– Понятия не имею. Мне вопросы задавать не разрешается.
– А вы пытались?
– Конечно. Сколько раз спрашивала, где он работает, чем на
жизнь зарабатывает. Без толку.
– Что, не отвечает?
– Отвечает. Только так, что лучше бы вообще не отвечал.
Грубит, издевается. Сделал из меня дармовую домработницу.
– Почему же вы терпите это?
– А что мне делать? Выгнать его? У нас квартира общая, мы
оба в ней прописаны. И потом…
Она замолчала и судорожно отерла слезы платочком, который
достала из кармана брюк.
– Вы не представляете, какой он. Ругается, грубит, даже руку
на меня поднимал, случалось. А потом попросит чаю, выпьет, чашку поставит и
скажет: «Спасибо, Валюшенька. Что бы я без тебя делал, родная моя?» Руку мою
возьмет, прижмет к щеке, поцелует. И так посмотрит, что я для него под поезд
готова броситься.
«И так посмотрит… И так посмотрит…» – твердила мысленно
Настя, возвращаясь на Петровку. Можно ли считать эту женщину глупой и
безвольной? В первый момент именно так и хочется думать о ней. Но уже через
десять секунд Настя вспоминала генерала Заточного и приходила к выводу, что
сама она ничем не отличается от Лутовой. Ведь она тоже не может ни в чем
отказать Ивану Алексеевичу. Она тоже не может противостоять теплому взгляду его
желтых тигриных глаз. Она тоже не может на него сердиться, хотя в глубине души
считает, что он не прав и поступает с ней несправедливо. Наверное, это и есть
тот самый личный магнетизм, некое свойство, делающее человека невероятно
притягательным, обаятельным и вызывающим доверие. Разница только в том, что
Иван Алексеевич не пользуется этим своим качеством во зло, а господин Лутов
ведет себя разнузданно и по-хамски, самодовольно радуясь, что измученная жена
не дает ему отпора.
Встреча с Валентиной Петровной ничего интересного Насте не
принесла, придется снова беседовать с Улановым и спрашивать его, кто такой
Лутов и какие дела их связывают. Вопрос на самом деле совершенно нейтральный и
к следствию по делу об убийстве Андреева и Бондаренко отношения не имеющий, но
для раскачки вполне подойдет. Вообще дело это какое-то сомнительное и странное.
Кто бы мог подумать, что появление Игоря Лесникова у нее в кабинете вызовет
целый поток любопытнейших историй про измены Виктории и про наемного убийцу.
Вполне вероятно, что и невинный вопрос о Лутове спровоцирует очередную порцию
признаний. Логики во всем этом нет никакой, так что придется действовать по
наитию.
С убийства сотрудников телевидения Настя мысленно
переключилась на другое убийство, с которым тоже никакого существенного
движения не наблюдалось. Благодаря Татьяне она теперь знает или приблизительно
представляет, что произошло в доме у супругов Готовчиц. Поскольку Юлия
Николаевна мертва, ответить на вопрос точно вряд ли кто-то сможет, так что
остается лишь строить предположения. Итак, что случилось такого, что заставило
депутата Готовчиц нанять частных детективов для слежки за мужем? В квартиру
кто-то влез, ничего на первый взгляд не украл, но муж с этого момента потерял
покой. Постоянно запирался в своем кабинете и, если не вел прием, рылся в
бумагах. Перекладывал их с места на место, с полки на полку, из ящика в ящик,
перебирал по листочку. Борис Михайлович осунулся, почти не спал, плохо ел, стал
раздражительным и даже начал покрикивать на жену. На прямо поставленные вопросы
о криминальных источниках дохода не отвечал ничего определенного. А Юлия
Николаевна известна своей принципиальностью и добропорядочностью. Лучше она
узнает неприятную правду, чем будет жить рядом с преступником.
Но никакой неприятной правды она узнать не могла. Почему же
ее убили?
Пойдем с другой стороны, поскольку с этой подход затруднен.
Сначала кто-то забрался в квартиру Инны Пашковой и тоже, кажется, ничего с
собой не унес. Потом кто-то (тот же самый или другой?) пришел к Инне и стал
требовать назвать какое-то имя. Непонятно, назвала она его или нет. Теперь уже
спросить не у кого. После того, как точно таким же манером кто-то навестил
Готовчица, психоаналитик запаниковал, ибо видел своими глазами, к чему это
может привести. Примем на веру его утверждение о том, что за ним следили. Судя
по количеству следящих, это были не только наружники, выполняющие задание
министерства, а также посланные женой частные сыщики. Вероятно, Готовчиц прав,
и люди, залезшие в его квартиру, тоже поучаствовали на каком-то этапе в этом
празднике всеобщего надзора. Вот они-то как раз и узнали, что Юлия Николаевна
обратилась к частному сыску. И в какой-то момент она стала им мешать.
А что? Идея сама по себе неплохая. Не те люди, с которыми
контактировал Готовчиц, причастны к убийству его жены, а совсем другие, о
существовании которых он даже и не подозревает, которых никогда не видел, но
которых безумно боится. Те, которые убили Инну Пашкову.
Настя схватилась за голову. Боже мой, сколько усилий
потрачено на отработку всех, кто был упомянут в отчетах, представленных
агентством «Грант» заказчице Юлии Николаевне! А они тут вообще ни при чем…
Стоп, сказала она себе. Как это «ни при чем»? Юлию
Николаевну убили именно из-за того, что она имела дело с агентством. Это
совершенно несомненно, иначе не погиб бы Дима Захаров.
Тогда остается только один вариант. Самый нелогичный и
необъяснимый, но единственный.
* * *
Татьяна заявила Ире, что плохо себя чувствует и просит не
оставлять ее одну. Ирочка переполошилась, заохала, заахала и собралась вызывать
врача, но Татьяна ее отговорила, невинно солгав, что с утра уже посетила
женскую консультацию, и врач ее смотрел и велел по возможности не оставаться
без присмотра. Поскольку утром Ира крепко спала и встала лишь около полудня,
она не могла знать, что на самом деле Татьяна выходила только в магазин за
мороженым.
– Конечно, я никуда не пойду, – с готовностью
согласилась Ира. – Ничего страшного, если мы с Андреем один день не
увидимся.
Татьяна открыла было рот, чтобы сказать, что жених может и в
гости зайти, уже пора, но удержалась. Пока Стасов не выяснит, что это за
«Бентли-Континенталь», который умеет с одного взгляда определить женский костюм
от Версаче, лучше воздержаться от встречи с ним.
Настроение у нее было отличное, работа над книгой шла легко
и доставляла истинное удовольствие, и даже тревога, оставшаяся после утреннего
разговора с мужем, не могла омрачить эту радость. В конце концов все выяснится,
они узнают, зачем Ирочкин жених обманул ее, и все встанет на свои места.
Правда, интуиция Татьяне подсказывала, что родственнице придется распрощаться с
розовыми мечтами о скорой свадьбе и еще более близком отдыхе на Майами-Бич, и
она уже заранее сочувствовала Ирочке и снова начинала чувствовать себя
виноватой. История с рестораном могла быть дурацкой шуткой только в одном
случае: если Иришкин банкир знаком с Маргаритой и знает о том, что она купила
себе такой костюм. Но сюда требовались и привходящие обстоятельства. Например,
он должен был знать, в каком пиджаке и какой сорочке был в тот день Стасов и
даже какой зажигалкой он пользуется. Можно, конечно, представить себе такую
картинку: банкир Андрей, будучи знакомым Маргариты Мезенцевой и зная о том, что
она купила себе дорогущий костюм, случайно видит где-то того человека, в семье
которого живет его невеста. Видит скорее всего днем где-то в официальном месте.
Может быть, Стасов с кем-то приходил в его банк, а может быть, сам Андрей по
каким-то делам оказался в том месте, где работает Владислав. Или просто увидел
его на улице. И решил придумать маленькую гадость.
