Но это говорит о двух вещах, и обе они не радуют. Во-первых,
он дурак и мелкий мерзавец. А во-вторых, для того, чтобы придумать такую
гадость, он должен был знать, что Стасов когда-то был мужем Маргариты. Почему
же в разговорах с Ирочкой он ни разу не дал понять, что знает об этом? Чем
больше Татьяна размышляла над всем этим, тем меньше ей нравилась ситуация и тем
сильнее корила она себя. Как можно было так невнимательно отнестись к новому
знакомству Ирины? Непростительное легкомыслие. В результате в доверие к молодой
женщине втерся (об этом можно с уверенностью судить по ее светящимся счастьем
глазам) проходимец, пытающийся разрушить нормальную семейную жизнь Стасова.
Версий здесь может быть множество, и Татьяна как человек
опытный недостатка в них не испытывала. Кто-то, кто раньше попадался Стасову на
пути, когда тот еще работал в уголовном розыске. Человек ушел от правосудия (а
может быть, и не ушел, отсидел и вернулся), стал преуспевающим бизнесменом,
раскатывает на машине неимоверной стоимости и в один прекрасный момент решил
поквитаться с тем, кто попортил ему столько крови. Нет, не получается. Стасов
его видел и не узнал. Вносим поправку: решил поквитаться и нанял для этой цели
роскошного красавца. Молодой женщине голову заморочим и бросим, нанеся
неизгладимую душевную травму, мужа с женой рассорим и будем гадко подхихикивать
из-за угла, глядя на разрушенный семейный очаг.
Вообще-то не по-мужски это. Такая месть больше подходит
женщине. А почему бы и нет? Разве мало мы знаем женщин-преступниц, да таких,
что иным мужикам с ними не тягаться. Из собственной практики Татьяна знала, что
мужчина-преступник почти всегда остается мужчиной, в том смысле, что какие-то
понятия о благородстве и чести, пусть и искаженные, у него есть и он им
следует, даже когда совершает преступление. Что же касается женщин, то если они
принимают решение идти по криминальному пути, это порой приводит к таким
«вершинам низости», что вам и не снилось. Когда мстит мужчина, он обычно
старается лишить обидчика денег или жизни. В крайнем случае, опорочить доброе
имя. Когда мстит женщина, она, как правило, нацеливается в первую очередь на
любовь. На счастье, на семейную жизнь. Интересно, встречались ли Стасову такие
женщины, которые могли бы захотеть отомстить ему?
Эти мысли существовали как бы сами по себе, не мешая Татьяне
набирать текст книги на компьютере. Она давно уже научилась совмещать работу
творческую с работой служебной таким образом, чтобы обе линии размышлений
существовали параллельно, не мешая друг другу. Ира на кухне возилась с обедом,
стараясь производить как можно меньше шума, ибо к писательским трудам Татьяны
относилась с благоговением. По квартире постепенно начали расползаться
упоительные запахи, источаемые очередным кулинарным шедевром. Периодически
звонил телефон, но Татьяна не отрывалась от работы, предоставляя Ирине отвечать
на звонки.
– Таня, иди обедать! – позвала Ирочка.
Татьяна дописала фразу до точки, быстро пробежала глазами
последний абзац и вышла из комнаты.
– Звонила Настя, спрашивала, может ли прийти к нам сегодня.
Я сказала, что может, потому что ты вроде никуда не собираешься. Я правильно
сказала? Или нужно было тебя позвать к телефону?
– Все правильно, – кивнула Татьяна. – А что у нее
случилось? Или просто так, визит вежливости?
– Не знаю. Но голос у нее был озабоченный.
– А кавалер твой звонил? – осведомилась Татьяна.
– А как же! – Ира лучезарно улыбнулась. – Ужасно
расстроился, что мы сегодня не увидимся. Ничего, пусть делами позанимается,
впереди выходные, еще успеем побыть вместе.
Татьяна рассеянно доела какое-то экзотическое блюдо, в
котором, по уверению Иры, была немыслимая куча витаминов, полезных для
беременных, и снова вернулась к работе. Как вовремя случились все эти статьи в
газетах и журналах! Если бы не они, ей бы в голову никогда не пришло, что со
страниц своих книг можно и нужно разговаривать со своими читателями, потому что
те, кто читает ее постоянно и кому нравятся ее книги, являются не кем иным, как
ее друзьями, и с ними просто нельзя не поделиться и своими радостями, и своими
печалями, и своими раздумьями. Рассказать им хороший анекдот и порадоваться их
смеху. Посетовать на несправедливость жизни и встретить в них понимание и
сочувствие. В тот момент, когда она поняла, что писать книги можно и так, ей
сразу стало легко, и недописанная повесть, лежавшая в столе мертвым грузом,
вдруг ожила и стала двигаться дальше.
Она не замечала, как идет время, и очень удивилась, когда
пришла Настя и оказалось, что уже половина девятого вечера.
– Вот славно, как раз к ужину! – радостно воскликнула
Ира.
Однако Татьяна тут же остудила ее порыв, заявив, что ужинать
они будут попозже, а сейчас им с Настей надо поговорить. Ира огорченно
вздохнула и ушла в свою комнату. Настя тут же залезла с ногами на мягкий диван.
Она еще в прошлый раз облюбовала себе это место, здесь ей было удобно и уютно.
– Как книжка? Пишется? – спросила она.
– Представь себе, пишется, хотя жизнь этому упорно
препятствовала, – пошутила Татьяна.
– Каким образом?
– А ты разве не знаешь?
– О чем? – непонимающе спросила Настя. – Что ты
имеешь в виду?
– Я имею в виду тот позор и поношение, которому меня
подвергли средства массовой информации.
– Ты имеешь в виду ту пакость, которую мы вместе читали?
– Да что ты! Это был маленький такой, нежненький цветочек. А
потом как пошли ягодки – одна другой увесистей, размером с арбуз. Ты что,
Настюшка, правда не знаешь?
– Да честное слово! Впервые слышу. Я же газеты не читаю.
– Как, вообще не читаешь? – изумилась Татьяна.
– Крайне редко, по большим праздникам.
– Ну, тогда ты многого себя лишаешь. Неужели тебе не
интересно узнать, что министры берут взятки, или, например, не платят налоги,
или покупают по десять квартир и по двадцать дач?
– Не-а, не интересно. Так что там в газетах о тебе написано?
– Написано, что я бесталанная графоманка, что я оболваниваю
своими окололитературными писаниями наше несчастное затюканное население, тем
самым лишая его прекрасной и светлой русской культуры. Что я получаю за свои
книги огромные гонорары. Что меня заклеймила вся писательская общественность,
собравшаяся на заседание Совета по культуре при Президенте России. Ты
представляешь, какая честь мне оказана? В России сотни самых разных писателей,
но заклеймили одну меня. Только я удостоилась.
Настя слушала ее, приоткрыв рот и не веря собственным ушам.
– Не может быть, Таня. Ты меня разыгрываешь, – наконец
произнесла она, обретя дар речи.
– Да ни капельки, – Татьяна весело
расхохоталась. – Все так и было. Более того, меня активно пытаются
рассорить со Стасовым.
– Кто пытается?
