– Вернемся к нашей теме, – между тем продолжала
Татьяна, словно ведущей была именно она, а Уланов – приглашенным гостем. –
Чтобы закрыть вопрос, скажу, что не считаю кого бы то ни было, в том числе и
вас, Александр Юрьевич, вправе публично обсуждать вопрос сортности и качества
литературы, как, впрочем, и любых других произведений искусства. Вы тем самым
оскорбляете огромное количество людей, которые имеют свой собственный вкус,
отличный от вашего. Если лично вам не нравятся детективы, я готова поговорить с
вами об этом и выслушать ваши личные претензии к жанру и, в частности, к моим
книгам. Но это не означает, что вы имеете право считать людей, имеющих другое
мнение, людьми с дурным вкусом. Так я слушаю вас, голубчик. Чем же вам так не
угодили детективы, в том числе те, которые написала я?
Ире стало смешно. Напряжение отпустило, она поняла, что
Татьяна полностью владеет ситуацией и ведет разговор так, как хочется ей самой,
а не так, как хочет Уланов.
– Ну что ж, коль вы считаете неприличным обсуждать вопросы
вкусов, – обаятельно улыбнулся Уланов, – давайте поговорим о вас,
писательнице Татьяне Томилиной.
«Выскользнул, гаденыш, – с досадой сказала про себя
Ира. – Наверное, и сказать-то ему нечего, ни одного детектива за всю жизнь
не прочел, потому и претензии высказать не может. Зазубрил, как попугай,
одну-единственную истину: детектив – это помойка литературы, это недостойно
настоящего интеллектуала, это дорожное чтиво второго сорта. И повторяет теперь
на каждом углу, кичится своим изысканным вкусом. А на самом деле не знает о
детективах ничего».
– Вами написано уже пятнадцать книг, а вот фильмов,
поставленных по вашим произведениям, я пока не видел. Почему же кинематограф не
проявляет интереса к вашему творчеству?
– А кто вам сказал, что не проявляет? Интерес к моим книгам
очень большой.
– Значит, есть надежда в ближайшее время увидеть ваши
детективы на экране?
– Нет, Александр Юрьевич, – Татьяна вздохнула и
виновато развела руками, – шансов нет никаких. В ближайшее время вы
никаких киноверсий не увидите.
– Почему так?
– Я не хочу, чтобы мои книги экранизировали. Более того, мне
доподлинно известно, что один московский продюсер уже начал работу и проводит
подготовительный этап, чтобы сделать цикл фильмов по моим книгам. Права на
произведения ему не переданы, работа над фильмом ведется подпольно, и если
картина появится на свет, я обращусь в суд. Надеюсь, что этот продюсер меня
сейчас слышит и сделает все возможное, чтобы впоследствии не получить
неприятный сюрприз.
– А почему вы против экранизаций? Обычно все писатели хотят,
чтобы их произведения обрели вторую жизнь в экранном варианте, это нормально.
– Не хочу быть неправильно понятой, но могу привести вам
множество примеров, когда книги, написанные очень талантливыми авторами,
совершенно не годятся для кинематографа. Вы же не будете спорить с тем, что
Хемингуэй, например, был невероятно талантлив, но что-то я не вижу экранизаций
его книг, хотя написано им отнюдь не мало. Я, конечно, не сравниваю себя с этим
великим мастером, но до сих пор желания увидеть экранизацию своих книг у меня
не возникало. Хотя, повторяю, интерес у кинематографистов очень большой, меня
буквально одолевают предложениями одно выгоднее и интереснее другого.
* * *
Татьяна говорила не спеша, не сводя взгляда с Уланова. Она
почти дословно повторяла его же собственные слова, сказанные за полчаса до
съемки, и теперь ждала, как он отреагирует. Растеряется? Рассердится?
Рассмеется? Ведь он сам держал эту тираду наготове, чтобы «уесть» Татьяну, а
она нахально и с милой улыбкой украла у него любовно приготовленное оружие,
столь неосмотрительно оставленное без присмотра.
Уланов, однако, не растерялся, он все-таки профессионал, и
Татьяна оценила это по достоинству.
– Но вы можете хотя бы назвать фамилию того продюсера,
который подпольно делает фильм по вашим книгам?
– Могу. Его фамилия Дорогань. Всеволод Семенович Дорогань.
– Таким образом, как только фильм появится в видеопрокате,
вы немедленно обратитесь в суд? – уточнил Уланов.
– Немедленно, – подтвердила Татьяна.
– И что должен будет сделать суд?
– Для начала будут арестованы все копии видеофильма.
Конечно, то, что уже будет продано, останется у тех, кто купил кассету, но все
остальное будет арестовано и, вероятнее всего, уничтожено.
– Что ж, друзья, – теперь Уланов смотрел не на Татьяну,
а прямо в камеру, – как только вы увидите в продаже фильм, снятый по
произведению Татьяны Томилиной, спешите его купить, пока не стало поздно, то
есть пока автор не обратилась в суд. Если вы не сделаете это сразу, принципиальная
писательница добьется уничтожения всех копий, и вы уже никогда не увидите это
замечательное кино с такой скандальной предысторией. Спасибо вам, Татьяна
Григорьевна, за участие в нашей программе, а нашим телезрителям я напоминаю,
что программа «Лицо без грима» выходит пять дней в неделю с понедельника по
пятницу в семнадцать часов сорок минут. Завтра у нас в гостях необыкновенный
человек, разговор с которым сулит нам много интересного и неожиданного. Ждем
вас на нашем канале. До встречи.
Оператор сделал знак рукой, означающий, что можно вставать.
Татьяна с сожалением подумала, что ей опять не хватило времени. Она совершенно
забыла, что была в прямом эфире и ее перепалку с Улановым могла видеть вся
страна вкупе с ближним и дальним зарубежьем. Она работала с Улановым как с
недобросовестным свидетелем, пытаясь понять его характер и ход мыслей и
понимая, что сам он к этому отнюдь не стремится.
Уланов мгновенно покинул студию, не попрощавшись с Татьяной.
Та же девушка-провожатая довела ее до комнаты, где сидел перед включенным
телевизором Дорогань, который тут же вскочил и кинулся целовать ручки Татьяне.
– Спасибо! Все прошло изумительно! Все, как я и хотел!
Вокруг фильма возникает скандальчик, и теперь про него уже не забудут. Но вы
лихо разделались с Улановым. Он, наверное, не ожидал от вас такой прыти?
– Не знаю, – Татьяна устало пожала плечами и открыла
шкаф, в котором висел ее плащ. – Мне как-то все равно, чего он ожидал и
чего не ожидал. Я устала, Всеволод Семенович, а у меня еще масса дел. Нам пора
ехать.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возник Уланов.
– Ну, Татьяна Григорьевна, примите мои поздравления! Вы были
великолепны. У вас, вероятно, большой опыт выступлений на телевидении, да?
– Нет. Просто я достаточно независима по характеру и никому
не позволяю говорить мне гадости, даже в прямом эфире. Я вас не обидела?
– Обидели, – рассмеялся Уланов. – Вы меня жестоко
и беспощадно унижали на всю страну. Но какое это имеет значение? Это получилось
очень телевизионно, зрелищно. Скандал – это всегда хорошо, это на пользу любой
передаче. Теперь нас будут смотреть с еще большим интересом, ожидая, что
кто-нибудь из гостей окажется под стать вам. Кстати, что это за автомобиль
«Макларен»? Я о таком и не слыхал.
