— Все верно, Адам. Это реабилитационный центр для людей с параличом нижних конечностей или полностью парализованных. Ты бы оказался именно здесь, если не был бы так чертовски богат и не смог бы обеспечить себе индивидуальный уход. Езжай медленнее, Пит, я хочу, чтобы он все как следует рассмотрел.
— Посмотри сюда. — Она кивнула на ветровое стекло. — Две команды мужчин играют в баскетбол. Я уверена, они бы с радостью избавились от инвалидной коляски, если бы у них была такая возможность. Но они хотя бы смеются, перекидываются шутками и получают радость в своем непростом положении. Они живут, они не дают себе раскиснуть.
Остановись на минутку, Пит. — Слуга выполнил просьбу девушки. — А вот плавательный бассейн, Адам. Посмотри на этих детей. Они ведут себя совсем как обычные дети в бассейне. Только они не обычные, а особенные. — На глаза Лилы навернулись слезы. — Они особенные потому, что им нелегко даже просто подойти к бассейну, тем более в нем плавать. Они не могут пробежать по трамплину и прыгнуть в воду. Они не могут поиграть с надувным мячом или проплыть под водой.
Слишком взволнованная, чтобы продолжать, она знаком приказала Питу ехать дальше. Когда он остановился перед переходом, они смотрели, как сестра перевозит через улицу свою парализованную пациентку. Молодая девушка в коляске улыбалась тому, что говорила ей женщина.
— Смотри хорошенько, Адам. Ты очень на нее похож. Но между вами есть и огромная разница. Она улыбается, а не злится. И ее болезнь неизлечима. — Лила жестом обвела весь комплекс. — Да, именно так. Все, кто находится здесь, никогда не расстанутся с инвалидной коляской. Но они рады даже такой возможности двигаться.
Она яростно провела кулаком по лицу, вытирая непрошеные слезы.
— Как ты смеешь… Как ты смеешь так вести себя, когда у тебя есть реальный шанс снова ходить, жить нормальной жизнью, а им этого не дано? — Лила дрожала от негодования. Глядя в глаза Адаму, она сдавленно произнесла:
— А теперь отвези нас домой, Пит. За обратную дорогу никто не проронил ни слова.
На следующее утро Лила дала Адаму время позавтракать и побриться и только потом вошла в его спальню. Накануне вечером она отвезла его в комнату, при помощи Пита переложила в кровать и ушла, не сказав ни слова. Хотя это было нарушением профессиональной этики, она ни на секунду не задумалась перед тем, как отвезти Адама Кавано в реабилитационный центр. Он заслужил такую шоковую терапию. Ей не следовало оставлять его одного на всю ночь, но Лила именно так и поступила. Девушка боялась, что если хоть пальцем дотронется до Адама, то в следующую секунду схватит его руками за горло и задушит.
И вот теперь она остановилась на пороге его спальни, не зная, что ее ожидает на этот раз. Но, увидев ее, Кавано не запустил в нее кофейной чашкой, а аккуратно поставил ее на столик возле кровати и поздоровался:
— Доброе утро.
— Доброе утро, — ответила Лила. — Ты хорошо спал?
— Часа в три утра у меня были судороги.
— Мне жаль. Тебе следовало меня позвать.
Он пожал плечами:
— Я воспользовался трапецией, чтобы переменить положение тела. Все обошлось.
— Было больно?
— Очень напоминало разрыв мышц.
— Судороги были в икрах?
— В основном в задней части бедра.
— Тебе надо было принять болеутоляющее.
— Я выжил и без него. — Адам взглянул вниз, где простыня натянулась на его ступнях. Лила мудро решила дать ему возможность самому вести разговор. После короткого молчания он поднял на нее глаза и сказал:
— Почему ты вчера не дала мне хорошего пинка?
— Это когда весь зад у тебя в пролежнях? Ты точно принимаешь меня за монстра.
Уголки его рта изогнулись в подобие улыбки, но глаза оставались серьезными.
— Я вел себя как настоящая свинья.
— Ты не дождешься от меня возражений.
— Откуда… — он откашлялся, — откуда ты узнала об этом центре?
— Мне говорил о нем доктор Арно. Он предложил мне поработать там в свободное время. Там всегда нужны добровольцы, и их всегда не хватает.
— Я владею этим домом многие годы, но я даже не подозревал о существовании этого центра, — заметил Адам и отвернулся к окну.
Лила поняла, что ее пациент оказался во власти меланхолии. Визитом в центр она добилась того, чего хотела, но не следовало перегибать палку. Депрессия ее подопечному была совершенно ни к чему.
— Я тебе приготовила вчера не слишком приятный сюрприз, — заговорила она. — Но если ты меня за это простишь, то я прощу тебе то, что ты вел себя как настоящая свинья, договорились? И потом, если бы ты вел себя иначе, я решила бы, что с тобой не все в порядке. Все пациенты, особенно молодые спортивные мужчины, всегда проходят эту стадию.
— Потому что они боятся, что им никогда больше не переспать с женщиной.
— В первую очередь поэтому, — рассмеялась Лила.
— Но ведь у них есть серьезные основания для тревоги, разве не так?
— Так, — после некоторого колебания ответила Лила, — но сегодня тебе не следует об этом думать. Сейчас ты должен думать о том, как сам пересядешь с кровати в инвалидное кресло.
— Это невозможно. — Адам обреченно покачал головой. — Я никогда не смогу этого сделать.
— Разумеется, сможешь. Пройдет совсем немного времени, и ты будешь разгуливать по дому в свое удовольствие. К счастью, при строительстве дома не забыли о лифте.
— Откуда ты вообще о нем узнала? Предполагается, что это секрет. Тебе Пит рассказал?
— Нет, я сама его нашла, когда шныряла вчера по дому.
— А что еще ты нашла?
— Твои запасы бренди и коллекцию порнографических фильмов.
— Бренди пробовала?
— Конечно. Пару глотков.
— Понравилось?
— Восхитительное.
— Фильмы посмотрела?
— Отвратительное, возмутительное и отталкивающее зрелище.
— Это ты хватила через край!
— Но не оторваться. Адам подмигнул Лиле:
— И сколько же фильмов ты посмотрела, прежде чем решила, что они отвратительные, возмутительные и отталкивающие?
— Четыре.
Он рассмеялся. Защищаясь, Лила сказала:
— Надо было хоть чем-то заняться. Я не могла уснуть.
— Почему?
— Потому что я знала, что мой пациент станет всячески отвлекать меня от работы, только чтобы не работать самому и не пытаться пересесть с кровати в коляску. Я старалась что-нибудь придумать, чтобы этого избежать.
