Книга Книга оборотней, страница 11. Автор книги Сабин Баринг-Гоулд

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Книга оборотней»

Cтраница 11
Глава четвертая
О ПРОИСХОЖДЕНИИ СКАНДИНАВСКИХ ВЕРВОЛЬФОВ

Причины интереса к древнескандинавской литературе. — Облачение в медвежью и волчью шкуру. — Берсерк. — Ярость берсерка. — История Торира. — «Сага об Эгиле». — Квельдульв — Вечерний Волк. — Скаллагрим и его сын. — Об этимологии слов hamr и vargr. — Оборотни вне закона. — Превращение в вепря. — Некоторые выводы

Одной из основных причин интереса исследователей к древнескандинавской литературе является то, что ее изучение позволяет получить точные сведения об истоках различных суеверий, распространенных во всем мире. Скандинавская эпическая традиция прозрачна, словно воды фьордов, так же ясно и происхождение отдельных ее элементов.

Средневековая мифология, необычайно богатая и разнообразная, компилятивна по своей природе — ее можно сравнить со сплавом наподобие коринфской бронзы, в котором соединилось множество элементов, или с быстрой полноводной рекой, питаемой несколькими, порой весьма удаленными друг от друга притоками. В средневековой мифологии смешались кельтские, тевтонские, скандинавские, италийские и арабские традиции, которые взаимно дополнили и обогатили друг друга, что существенно осложняет работу исследователя-мифолога.

Анджело Паччиукелли {22} пишет: «Анио впадает в Тибр — кристально чистые воды рек сливаются в общий поток, и Анио теряется в Тибре, образуя с ним единое целое». Такова и средневековая мифология. Любая национальная традиция, ассимилированная ею, становится ее неотъемлемой частью, утрачивая свою индивидуальность. Анализируя конкретный миф, исследователь не должен сразу обращаться к средневековому этапу его генезиса. Вместо этого следует изучить более ранний этап, когда миф только зародился в недрах определенной традиции и еще не влился в общее русло средневековой мифологии. Именно этим мы и займемся. Обратившись к скандинавским мифам, мы найдем там богатейший материал по нашей теме, в происхождении которого сомневаться не приходится, — как не приходится сомневаться, например, геологам в ледниковом происхождении моренных обломков. Изучив скандинавские саги, можно выявить истоки веры в оборотней, бытовавшей среди викингов, что, в свою очередь, будет способствовать идентификации исконно скандинавских традиций в сложном комплексе верований, называемом средневековой мифологией.

У древних скандинавов был распространен такой обычай: воины одевались в шкуры убитых ими зверей, для того чтобы уподобиться им по силе и ярости и навести ужас на врагов.

О данном обычае речь идет в некоторых сагах, причем, судя по тексту источников, используемые при этом шкуры сами по себе не являются волшебными, а скорее выполняют функции, свойственные обычной одежде. Например, в «Саге о Ньяле» (Njála) упоминается воин в козлиной шкуре (i geitheðni). На службе у норвежского конунга Харальда Прекрасноволосого (Харальд Хорфагер) состояли берсерки, которые носили волчьи шкуры, причем слово ulflieðnir, буквально обозначавшее «облаченный в волчью шкуру», иногда использовалось как антропоним. Так, в «Саге о Хёрде и островитянах» (Harðar saga ok Hólmvetja) говорится о некоем Бьёрне, «сыне Ульвхедина (Ulfheðin), носившего волчью шкуру, сыне Ульвхама (Ulfliamr) волкоподобного, сыне Ульва (Ulf) — волка, сыне Ульвхама (Ulfhamr) — оборотня».

Наиболее точные сведения о берсерках содержатся в «Саге о людях из Озерной Долины»: «Те берсерки, что назывались волкоподобными (ulfheðnir), облачались в волчьи шкуры поверх одежды» (глава 16). Само слово «берсерк» (berserkr) первоначально, по-видимому, употреблялось для называния данной категории воинов, носивших звериные шкуры (судя по этимологии слова, по преимуществу медвежьи: berserkr — ср. англ. bearsark — букв. «медвежья рубашка, одежда из медвежьей шкуры»). Только потом оно стало обозначать особую группу воинов, обладавших сверхъестественной силой и способностью впадать в дикую ярость. Разумеется, мне известна весьма популярная на сегодняшний день гипотеза о происхождении слова «берсерк», предложенная Бьёрном Хальдорсоном: berserkr — ср. англ. bare of sark — букв, «голый, не носящий одежды». Однако, например, Свейнбьёрн Эгильссон {23}, чей авторитет кажется мне непререкаемым, считает точку зрения Хальдорсона ошибочной и придерживается мнения, которое разделяю и я.

Разумеется, одежда из волчьей или медвежьей шкуры была очень теплой и удобной, и воины, которым приходилось стойко переносить любую непогоду, не могли этого не оценить. Кроме того, шкура придавала берсеркам воинственный вид и должна была вселять ужас в сердца врагов, также она смягчала удары противников в бою.

Среди мирных жителей берсерки пользовались дурной славой: их боялись и ненавидели. Обычным делом для берсерка было вызвать какого-нибудь землевладельца на поединок. В соответствии с правом, действовавшим тогда в Норвегии, мужчина, отказавшийся принять брошенный ему вызов, должен был признать себя побежденным и передать во владение победителю всю свою собственность, в том числе жену, ибо трус недостоин обладать чем бы то ни было. Соответственно, бросая вызов мирному землевладельцу, берсерк в любом случае оказывался в выигрыше: если противник выходил на поединок, берсерк легко одолевал его, убивал и присваивал его имущество, если же тот отказывался сражаться, то терял право собственности. Берсерки приходили незваными на любые торжества и веселились от души, правда в несколько своеобразной манере: например, им ничего не стоило переломить хребет или раскроить череп кому-нибудь из гостей или хозяев праздника, если те имели несчастье вызвать их недовольство, а то и просто так, тренировки или забавы ради.

Учитывая все вышеизложенное, несложно понять, почему берсерки вселяли ужас в сердца мирных жителей. Страх перед этими головорезами в медвежьих и волчьих шкурах был настолько велик, что люди невольно начинали верить, будто берсерки обладают силой и яростью зверей, шкуры которых они носят.

Вера в сверхъестественную природу свирепых воинов со временем крепла, а легенды о них, которые крестьяне, дрожа от страха, пересказывали друг другу, обрастали все новыми подробностями. В конце концов этим нарушителям общественного порядка стали приписываться качества, которыми до той поры наделялись только тролли и ётуны {24}.

В «Саге о Волсунгах» есть упоминавшийся нами ранее фрагмент, когда Сигмунд и Синфьотли заходят в дом и видят там спящих воинов, над которыми висят волчьи шкуры. Если считать эти шкуры разновидностью одежды, то данный сюжет уже не кажется таким уж невероятным. В этом случае можно предположить, что на самом деле Сигмунд и Синфьотли взяли себе эти шкуры, чтобы их носить, совершив банальное воровство и отнюдь не собираясь превращаться в волков.

Аналогичным образом «Сага о Хрольве Жердинке», своим сюжетом отчасти напоминающая «Красавицу и чудовище», утрачивает свою фантастичность, если предположить, что Бьёрн, оказавшись в изгнании, поселился в горах и стал носить медвежью шкуру. Он заворачивался в нее весь, а если представить, что его голову закрывала голова медведя, то становится понятным, почему только глаза выдавали в нем человека, — только их и видно было сквозь медвежьи глазницы. Уже само имя героя — Бьёрн — является однокоренным к ber — «медведь», и волшебная фабула данной саги, очевидно, могла сформироваться в результате совпадения всех этих вполне реальных обстоятельств. В конечном счете, если исключить из повествования все элементы чудесного, сага превратится в историческую хронику о том, как конунг Хринг, правивший Уппдалиром, не поладил с сыном и тот стал берсерком, поселился в лесу со своей возлюбленной и жил там, пока его не убил собственный отец.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация