Нечего и говорить, как приятно было спать на чистой постели и есть вкусные блюда.
К тому же Карин так заботилась о нем и была к нему нежнее всякой матери. Она велела ему сшить новую одежду и, проходя из кухни, часто совала ему лакомые кусочки, как в то время, когда он был еще мальчиком.
А сколько чудесного произошло в деревне за время его отсутствия! Ингмар уехал в лес на следующий день после большого собрания; с тех пор он не бывал дома, и об учении Хелльгума до него доходили только неясные слухи. Ему доставляло большую радость слушать рассказы Хальвора и Карин о том, как они теперь счастливы, и как они и их друзья помогают друг другу следовать Божьему пути. «Мы уверены, что и ты примкнешь к нам», — говорила Карин. Ингмар отвечал, что охотно присоединится к ним, но сначала хотел бы хорошенько обсудить этот вопрос. «Всю зиму я мечтала о том, как ты приедешь и приобщишься нашего блаженства, — сказала Карин. — Можно сказать, что мы теперь живем не на земле, а в новом Иерусалиме, спустившемся к нам с небес».
Ингмар очень обрадовался, услышав, что Хелльгум еще был в округе. Прошлым летом он часто заходил на лесопильню потолковать с Ингмаром, и они стали большими приятелями. Ингмар относился к Хелльгуму с большим уважением и считал его выдающимся человеком. Никогда он не встречал людей таких мужественных, красноречивых и так уверенных в себе.
Порой, когда у Ингмара было много работы, Хелльгум снимал сюртук и принимался ему помогать. В такие минуты Ингмар с молчаливым благоговением смотрел на него.
Теперь же Хелльгум уехал на несколько дней, но скоро должен был вернуться.
— Да, когда ты поговоришь с Хелльгумом, ты перестанешь колебаться, — сказала Карин.
Ингмар тоже так думал, хотя его несколько смущала мысль, что отец не одобрил бы его решения.
— Но ведь отец всегда учил нас, что мы должны идти по Божьему пути, — сказала Карин.
Да, все было хорошо и отрадно; Ингмар даже не думал, что будет так приятно снова пожить среди людей. Одно только удивляло его: никто не говорил о дочери учителя Гертруде. Это огорчало его, потому что он не видел Гертруды целый год. В прошлом году не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не упомянул о Стормах.
Разумеется, это молчание было чисто случайным. Все-таки очень неприятно, когда сам не решаешься спросить, а никто из окружающих не заводит разговора о том, что, собственно, и хотелось бы услышать.
А вот Ингмар-сильный чувствовал себя далеко не таким счастливым и довольным. Старик хмурился и ворчал, и никто не мог угодить ему.
— Ты, мне кажется, скучаешь по лесу, — сказал ему Ингмар однажды вечером, когда они сидели на досках и ужинали.
— Видит Бог, это правда, — ответил старик. — Я желал бы вовсе не возвращаться назад.
— А что тебе здесь не так? — спросил Ингмар.
— И ты еще спрашиваешь? — возмутился Ингмар-сильный. — Я думал, ты тоже слышал, сколько бед натворил здесь Хелльгум.
Ингмар ответил, что он, напротив, слышал, что Хелльгум стал знаменитым человеком.
— Да, он знаменит тем, что перевернул вверх дном весь приход.
Ингмару показалось удивительным, что Ингмар-сильный не питает никакой любви к собственным родным, всю свою заботу и преданность перенеся на Ингмарсгорд и Ингмарсонов, поэтому счел своей обязанностью вступиться за Хелльгума.
— Я думаю, он учит очень хорошим вещам, — сказал Ингмар.
— Ты так считаешь? — переспросил старик, сердито глядя на него. — И ты думаешь, что Ингмар-старший согласился бы с тобой?
Ингмар ответил, что отец, наверное, согласился бы с тем, что люди должны вести праведную жизнь.
— Так ты думаешь, что Ингмар-старший тоже стал бы считать антихристом любого, кто не принадлежит к этой секте, и порвал бы со своими старыми друзьями только за то, что они остались при своей прежней вере?
— Я не могу поверить, чтобы такие люди, как Хелльгум, Хальвор и Карин стали так поступать, — сказал Ингмар.
— Попробуй сказать им что-нибудь поперек, и тогда увидишь, чего ты стоишь в их глазах.
Ингмар отрезал огромный ломоть хлеба с маслом и стал молча набивать им рот. Его раздражали мрачные предсказания Ингмара-сильного.
— Да, вот такие дела, — продолжал старик, помолчав немного. — Вот ты сидишь здесь, сын Ингмара-старшего, и никто не обращает на тебя внимания, а моя дочь Анна-Лиза с мужем бывают у самых важных людей. Деревенские богатеи встречают их поклонами и не знают уж, чем угостить, и они все время ездят по гостям.
Ингмар продолжал спокойно есть, он не считал нужным отвечать на это. Ингмар-сильный продолжал:
— Да, конечно, это прекрасное учение, полдеревни примкнуло к Хелльгуму. Еще никто не пользовался у нас такой властью, даже Ингмар-старший. Он разлучает детей с родителями, проповедуя, что его последователи не должны жить среди грешников. Хелльгуму стоит только моргнуть, и брат отворачивается от брата; друзья враждуют между собой, и разлучаются женихи и невесты. Он довел до того, что прошлой зимой в каждом доме царили ссоры и раздоры. Да, Ингмар-старший, конечно, радовался бы, глядя на это! Он стоял бы заодно с Хелльгумом, да-да, разумеется!
Ингмар смотрел по сторонам, ему страшно хотелось убежать. Он прекрасно понимал, что Ингмар-сильный преувеличивает, но все-таки это портило его хорошее настроение.
— Нет, — продолжал старик, — я не отрицаю, — Хелльгум сделал очень многое; он заставил людей крепко держаться друг за друга и примирил многих врагов. Он берет у богатых и оделяет бедных, он научил людей заботиться друг о друге! Я хочу только сказать, что нехорошо называть всех остальных людей детьми сатаны и отталкивать их от себя. Ты, конечно, думаешь иначе?
Ингмар сердился на старика за его дурные слова о Хелльгуме.
— А как мирно жили мы здесь прежде! — говорил Ингмар-сильный. — Теперь всему конец. Во времена Ингмара-старшего здесь царило такое единодушие, что наш приход считался самым миролюбивым во всей Далекарлии. А теперь все разделились на ангелов и дьяволов, овец и козлищ.
«Запустить бы лесопильню, — подумал Ингмар, — чтобы не слушать эту болтовню».
— Скоро и нашей с тобой дружбе придет конец, — продолжал Ингмар-сильный. — Если ты примкнешь к ним, тебе не позволят знаться со мной!
У Ингмара вырвалось проклятие, он вскочил с места.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, то в этом не будет ничего удивительного, — сказал он. — Тебе не стоит настраивать меня против моих родных и Хелльгума, которого я считаю самым замечательным человеком.
Этими словами Ингмар заставил старика замолчать. Поработав еще немного, Ингмар-сильный ушел, сказав, что хочет пойти в деревню потолковать со своим другом, капралом Фельтом, так как давно не беседовал с разумными людьми. Ингмар был рад, что старик ушел. «Так всегда бывает, — думал он, — после долгого отсутствия не хочется слышать ничего неприятного, а, наоборот, хочется, чтобы вокруг все было весело, светло и радостно».
