— Пэт не меняется, — ответила Сейдж. — Но с тех пор, как Таня погибла, он боится дорожных происшествий и настаивает, чтобы мама была вдвойне внимательна, когда ведет машину.
Танино имя пронзило сердце Чейза острой болью, но он улыбнулся сестре и поблагодарил ее за то, что она его подвезла.
— Чейз! — окликнула его Сейдж, когда он поспешно нырнул под крыльцо, чтобы спрятаться от дождя. Он обернулся. Она опустила стекло и улыбалась ему в открытое окно автомобиля. — С возвращением тебя!
Сестра оказалась более зрелой и проницательной, чем он думал о ней. В ее словах был двойной смысл. Он изобразил рукой пистолет и выстрелил в нее. Смеясь, она дала задний ход и развернула машину. Они помахали друг другу, и она уехала.
Его затошнило от воспоминания о том, как он стоял на этом крыльце и смотрел, как отъезжают Таня с Марси в тот роковой день. Он тогда тоже помахал им на прощание.
Отстранив неприятное воспоминание, он вошел в контору. Хотя он не был здесь уже много месяцев, ничего не изменилось. Офис компании не обновлялся с тех пор, как тут работал еще его дед. Он оставался неопрятным, захламленным и откровенно мужским. Даже запахи были все те же: от затхло-плесневого духа старых карт и геологических схем до аромата свежесваренного кофе. Уютное тепло комнаты, казалось, заключило его в объятия, как любящий родственник, с которым он давно не виделся.
Лаки склонился над покрытым шрамами деревянным письменным столом. Пальцы одной его руки зарылись глубоко в темно-русую шевелюру, другая рука выбивала дробь на крышке заваленного всем на свете стола. Когда Чейз вошел, он поднял голову с нескрываемым удивлением.
— Похоже, дело серьезное, — заметил Чейз.
— Ты даже не представляешь себе, насколько серьезное. — Лаки взглянул поверх плеча брата, как будто ожидал, что следом за ним войдет кто-нибудь еще. — Как ты сюда попал?
— Сейдж. — Чейз скинул свою барашковую куртку и стряхнул с нее капли дождя. — Она этим утром заехала ко мне.
— Я чуть не выпорол ее, когда она вчера вечером объявилась у нас. Мне было очень даже не по себе узнать, что она так долго вела машину в такую погоду — и в одиночку.
— Мне бы тоже было не по себе, если бы я знал об этом. Но я был рад ее видеть. Она… — он попытался подобрать подходящее слово, но так и не сумел.
— Точно, — подтвердил Лаки. — Она взрослая, а не подросток. Но она все еще балованный ребенок.
— Кто этот Трейвис? Похоже, я единственный член семьи, который не имел удовольствия с ним познакомиться.
Лаки болезненно поморщился.
— К черту такое удовольствие!.. Добропорядочный слабак. Единственная причина, по которой он ей нравится, так это то, что она из него веревки вьет.
— Если он на ней женится, ему придется туго.
— Вот уж это ты точно сказал. Мы устраивали ей сколько шуточек, когда она была маленькой, что она научилась отвечать тем же. Я и сам почти боюсь ее.
Братья рассмеялись. Но смех их был печальным, пока оба не почувствовали неловкость из-за поднимающейся волны чувств.
— Господи, как хорошо, что ты вернулся, — хрипло проговорил Лаки. — Мне тебя не хватало, Большой Брат.
— Спасибо, — ответил Чейз, откашливаясь. — Я только надеюсь, что смогу остаться. Если станет чересчур… То есть я хочу сказать: не могу обещать…
Лаки помахал рукой, показывая, что понимает.
— Я не жду, что ты сразу же окунешься с головой. Сначала проверь температуру воды. Не спеши.
Чейз кивнул. После короткой неловкой паузы Лаки предложил ему чашку кофе.
— Нет, спасибо.
— Как ты чувствуешь себя сегодня?
Тот ответил:
— Как будто чертов брамин отплясал у меня на груди польку.
— Чего ты и заслуживаешь, раз забрался на быка. — Он указал на грудь Чейза. — Думаешь, у тебя все будет в порядке?
— Конечно, — убежденно ответил Чейз. — Они меня так сильно утянули, что сломанные ребра не сдвинутся даже в случае землетрясения. Я буду в норме. — Он кивнул в сторону бумаг, разбросанных по столу. — Как бизнес?
— Какой там бизнес…
— Настолько плохо?
— Хуже некуда.
Лаки встал и отошел к одному из окон. Протерев окошко в запотевшем стекле, он взглянул на капли дождя, падающие с крыши. Время от времени на крыльцо плюхался кусочек мокрого снега и быстро растворялся. Надо надеяться, что заморозка все же не будет.
Она снова повернулся лицом к Чейзу.
— Я не уверен, что ты в своем состоянии готов это услышать, Чейз.
— А когда-нибудь в другое время — буду?
— Нет.
— Тогда говори прямо.
Лаки вернулся к письменному столу и безмолвно плюхнулся в кресло.
— Если не произойдет чуда, нам придется регистрироваться по одиннадцатой главе о банкротствах. И очень скоро…
Чейз ссутулился. Лаки смотрел в пол.
— Извини, Чейз, я не смог удержать фирму! Те несколько предприятий, которые у нас шли, развалились, когда ты уехал.
— Черт побери, не извиняйся! Даже в самый разгар своих запоев я был в курсе экономики Техаса. Я знал, что она в плохом состоянии.
— Нашим бывшим клиентам еще хуже, чем нам. Большинство независимых нефтяников всплыли кверху брюхом. Другие лежат на дне, дожидаясь, пока кре-дитодатели обглодают их скелеты добела.
Я из кожи лез, пытаясь подобрать новых клиентов, людей из других штатов, у которых еще был бы рабочий капитал. Хрена с два!.. Никто ничего не делает. Нуль!
— Так что все наше оборудование, которое мы заменили после пожара…
— …большую часть этого времени простояло без дела. Можно было бы с него даже ценники не отдирать. Но это еще не самое худшее. — Лаки тяжко вздохнул. — Я не мог оставить команду на регулярной заработной плате, когда она просто простаивала без дела, поэтому мне пришлось ее распустить. Это было дьявольски тяжело, Чейз! Я думаю, что дед и отец перевернулись в гробах. Ты знаешь, как они были преданы людям, которые работали на них. Но мне не оставалось ничего, кроме как снять их с оплаты.
— А это становится порочным кругом, потому что они оказываются связанными…
— Точно. У них семьи. Ребят надо одевать, всех кормить. Я чертовски отвратительно чувствовал себя, предупреждая их о прекращении оплаты.
— А как наши личные финансы?
— Нам пришлось потратить часть папиных накоплений. Мама и Девон умеют разумно тратить деньги. Несколько месяцев тому назад я продал жеребенка. Это помогло. Мы можем, наверное, продержаться еще месяцев шесть, прежде чем ситуация станет критической. Конечно, чем дольше «Тайлер Дриллинг» будет оставаться неплатежеспособной, тем более уязвимым будет наше личное положение.
