Если бы можно было заглянуть через раздвинутую занавеску!
Но окно было слишком высоко, а Нильс слишком мал.
Он слышал голоса, смех. Слов разобрать он не мог, но все равно он готов был стоять и слушать хоть всю ночь, — ведь это говорили люди!
Может быть, он и простоял бы до утра, но свет в окне погас, и голоса смолкли. Значит, и в этом доме легли уже спать.
Нильс побрел дальше.
На углу, против уличного фонаря, он увидел вывеску. Большими буквами на ней было написано: АПТЕКА. Вот если бы нашлось такое лекарство, от которого Нильс сразу бы вырос! Пусть бы это лекарство было горькое, как полынь, — Нильс выпил бы, не поморщившись, целую бутылку. Если надо, так выпил бы и две бутылки! Только где такое лекарство взять?!
На другом углу была лавка, и над ней висел огромный золотой крендель. Нильс не мог оторвать от него глаз. Хотя бы кусочек такого кренделя попробовать! Да что кренделя! Простого бы хлеба кусочек!
Нильс тяжело вздохнул и зашагал дальше.
Он сворачивал с улицы на улицу, пока наконец не вышел на большую площадь.
Наверное, это была самая главная площадь во всем городе.
Нильс огляделся по сторонам. В этот поздний час на площади не было ни одного человека, если не считать за человека бронзовую статую, стоявшую на высокой каменной тумбе.
«Кто бы это мог быть?» — думал Нильс, расхаживая вокруг тумбы.
Вид у Бронзового был очень важный — длинный камзол, башмаки с пряжками, на голове треуголка. Одну ногу он выставил вперед, точно собирался сойти с пьедестала, а в руке держал толстую палку. Не будь он сделан из бронзы, он, наверное, давно бы пустил эту палку в ход. На лице у него так и было написано, что спуску он никому не даст: нос крючком, брови нахмурены, губы поджаты.
— Эй ты, пугало бронзовое! — крикнул ему Нильс. — Ты кто такой? Да не смотри на меня так сердито! Я тебя нисколько не боюсь…
Нильс нарочно говорил так храбро, потому что на самом деле сердце у него замирало от страха. Этот пустой притихший город… Темные, будто ослепшие, дома… Этот Бронзовый, который, казалось, не сводил с Нильса глаз… Тут всякому станет не по себе!
И чтобы как-нибудь подбодрить себя, Нильс крикнул;
— Что же ты молчишь? Ну ладно, не хочешь разговаривать — и не надо. До свидания. Счастливо оставаться!
Нильс помахал Бронзовому рукой и отправился дальше. Он обошел всю площадь и свернул на широкую улицу, которая вела к гавани.
И вдруг он насторожился. Кто-то медленно и тяжело шел за ним. Каждый шаг был как удар кузнечного молота о наковальню. От каждого шага вздрагивала земля и звенели стекла в домах.
«Бронзовый!» — мелькнуло в голове у Нильса.
И ему стало так страшно, что он бросился бежать куда глаза глядят. Он добежал до конца одной улицы, потом свернул в другую, потом в третью…
На крыльце какого-то дома он присел, чтобы немного передохнуть.
Шаги слышались теперь где-то вдалеке.
— И чего это я так испугался? — успокаивал себя Нильс. — Может, он просто гуляет. Надоело стоять, вот он и пошел пройтись. Что тут особенного? Да я ему ничего плохого и не сказал…
Нильс прислушался.
Тут за углом точно ударил набат — так гулко и звонко застучали по камням стопудовые сапоги.
Бронзовый шел прямо на Нильса. Он шел, не сгибая колен, не поворачивая головы, и застывшим взглядом смотрел перед собой.
«Куда бы спрятаться? — думал Нильс, растерянно оглядываясь. — Куда бы спрятаться?»
Но все двери в домах были плотно заперты, негде укрыться, негде спастись.
И вдруг Нильс увидел на другой стороне улицы старую, полуразвалившуюся деревянную церковь. От времени стены ее покосились, крыша съехала набок, и, наверное, вся церковь давно бы рассыпалась, если б старые кряжистые клены не подпирали ее своими разросшимися ветвями.
«Вот где я спрячусь! — обрадовался Нильс. — Залезу на самую верхушку дерева, тогда меня хоть до завтра ищи — не найдешь».
И Нильс бросился через дорогу.
Он был уже почти у самой цели и только теперь увидел, что на церковной паперти стоит какой-то человек. Человек этот в упор смотрел на Нильса и подмигивал ему одним глазом.
Нильс совсем растерялся.
Что теперь делать? Куда деваться?
Назад бежать — Бронзовый его, как муху, раздавит, вперед идти — может, еще хуже будет. Кто его знает, почему этот человек подмигивает? Будь у нею хорошее на уме, он бы по-хорошему и разговаривал, а не мигал.
Но в это время где-то совсем близко загремели, загрохотали бронзовые сапоги.
Раздумывать было некогда, и Нильс двинулся вперед.
А человек на паперти стоял все так же неподвижно. Он подмигивал Нильсу то одним глазом, то другим, кивал ему, но с места не сходил. И каждый раз, когда он наклонял голову, раздавался легкий скрип, точно кто-то садился на рассохшуюся табуретку.
«Кажется, он не такой уж сердитый. Даже как будто улыбается, — подумал Нильс, подходя к нему ближе. — Да что это! Ведь он же деревянный!»
И верно, человек этот с ног до головы был из дерева. И борода у него была деревянная, и нос деревянный, и глаза деревянные. На голове у деревянного человека была деревянная шляпа, на плечах деревянная куртка, перетянутая деревянным поясом, на ногах деревянные чулки и деревянные башмаки.
Одна щека у деревянного человека была красная, а другая серая. Это оттого, что на одной щеке краска облупилась, а на другой еще держалась.
На деревянной его груди висела деревянная дощечка. Красивыми буквами, украшенными разными завитушками, на ней было написано: «Прохожий! На твоем пути Смиренно я стою. Монетку в кружку опусти — И будешь ты в раю!»
В левой руке Деревянный держал большую кружку — тоже деревянную.
«Вот оно что! — подумал Нильс. — Он, значит, подаяние собирает. То-то он меня так подзывал! Хорошо, что у меня есть монетка. Отдам-ка ее! Все равно она мне никогда не пригодится».
И Нильс полез в карман за вороньей монеткой.
Деревянный сразу догадался. С протяжным скрипом и потрескиванием он наклонился и поставил перед Нильсом свою кружку.
А тяжелые удары бронзовых подошв гремели уже совсем за спиной.
«Пропал я!» — подумал Нильс.
Он с радостью сам залез бы в кружку для монет. Да, на беду, отверстие было слишком узким даже для него.
А Деревянный словно понял Нильса. Что-то опять заскрежетало у него внутри, и деревянная рука опустилась к самой земле.
Нильс вскочил на широкую, как лопата, ладонь. Деревянный быстро поднял его и посадил к себе под шляпу.
И как раз вовремя! Из-за угла уже вышагивал Бронзовый!
