Геннадий Барабтарло
10 февраля 2008
Колумбия, Миссури
Приложение: Рукопись
Среди «Документов и бумаг Владимира Набокова», которые он вот уже скоро полвека как отдал на хранение в Вашингтонскую Библиотеку Американского Конгресса, имеется манускрипт нашего романа, в коробке (box) 7, в папке (folder) 13, на которой написано: «The Real Life of Sebastian Knight, ca. 1941, English edition, draft, holograph and typescript, corrected, incomplete» («Истинная жизнь Севастьяна Найта», ок. 1941 г., английское издание, черновик, голограф и машинопись, исправлено, текст неполный). Это описание несовсем точно, но главное верно: сохранилось только немногим больше половины рукописи романа. Воспользовавшись любезным позволением Дмитрия Набокова, я получил копию содержимого этой папки для сверки с имеющимися печатными изданиями, чтобы учесть разночтения в своем переводе (главные из них я указываю в примечаниях).
Всего сохранилось пятьдесят три листа, написанных пером на обеих сторонах, с исправлениями карандашом, и семь ремингтонированных листов (только recto), составляющих текст четвертой главы, с правкой карандашом и пером. Рукопись представляет собой вторую черновую стадию сочинения, переписанную начисто и потом опять тщательно исправленную, возможно, после поправок, предложенных Люси Леон Ноель, которой Набоков читал манускрипт романа в Париже. Машинопись четвертой главы тоже сохранила следы правки, может быть сделанные рукой профессора Вельзлейского колледжа Агнессы Перкинс в 1941 году, перед тем как Набоков послал весь текст в издательство «Новые направления» («New Directions»), где книга вышла в день нападения Японии на американскую морскую базу в «Жемчужной гавани», т. е. в первый день войны (и отчасти поэтому ее тогда почти не заметили).
В рукописи каждая глава начинается с нового листа, помеченного знаком параграфа (кроме седьмой, которая осталась непомеченной и которую по этой причине можно принять за продолжение шестой). Из двадцати недостает следующих глав: 1, 2, 10, 15, 16, 18, 19, и 20. Кроме того, нет последнего листа третьей главы, одного листа седьмой и последнего листа девятой (что особенно жалко, т. к. там, вероятно, исправлена ошибка в имени Лесли, близкого друга Севастьяна, который позднее появляется под новым именем П. Дж. Шелдон). Тем не менее сохранившиеся рукописи предоставляют издателям и переводчикам возможность исправить и учесть ошибки во всех трех английских изданиях, а исследователю — массу материала для разрешения некоторых трудных мест романа. Ниже приводится несколько любопытных наблюдений, главным образом ономастического характера.
1. Паук, которого В. якобы увидел на шее мадам Лесерф, отчего она невольно выдала себя, в черновике был «большой гусеницей» и даже «большим червяком». Эти варианты были записаны не там, где им положено, т. е. в конце главы 17-й, а на свободном месте на 10-й странице десятой главы, причем в своеобразной гомологической транслитерации Набокова тех лет: bolshy-ah goose-any-tza.
2. В верхнем правом углу первой страницы восьмой главы можно видеть первоначальный вариант имени повествователя В.: Графъ Георгiй Грешинъ (Grechin). Несколько ниже на той же странице Найт называет своего сводного брата этим именем: «А! здравствуй, Георгий».
3. Лариса, истерическая жена заумного поэта Пана, может быть, с некоторыми видами на Севастьяна (или наоборот), в черновике звалась Кларисса, с очевидным сближением с Клэр (Clare) Бишоп, подруги Найта в 1920-х годах.
4. Мадам Лесерф — имя, выдуманное повествователем: в конце семнадцатой главы на полях можно прочитать следующую фразу, позже зачеркнутую: «Из приличия я переменил [настоящее] имя ее мужа».
5. Как уже говорилось, П. Дж. Шелдон был поначалу Лесли, потом Джордж Роберт Г<нрзб>, потом Р. Дж. Шелдон, но по недосмотру в конце девятой главы имя Лесли осталось неисправленным.
6. В третьей главе есть вычеркнутый позже пассаж, где среди «очень немногочисленных друзей-литераторов» Найта назван известный английский филолог Морис Баринг — прием натурализации подлинных персонажей в вымышленных сочинениях для усиления иллюзии, о чем Набоков пишет в своих комментариях к «Евгению Онегину» и в корнельских лекциях.
7. Многие книги Севастьяна Найта в рукописи имели другие названия, в большинстве случаев тщательно вымаранные. Кое-что, однако, можно разобрать (не без пользы для изучающих роман):
Первая: «Грань призмы» (1924) — > «Кому же приятно быть убитым» («One Dislikes Being Murdered»).
Вторая: «Успех» (1927) — > Название состояло тоже из одного слова, которое, однако, не удалось разобрать, от восьми до двенадцати букв, м. б. «Caresses» («Нежности») или «Carelessness» («Безпечность»). Главный герой Вильям звался Роланд (или Роберт) Грэй.
Третья: «Веселая гора» (1932) — > «Веселые горы». Книгу составляли три повести: «Запятая» («Comma»), «Веселые горы» («The Funny Mountains») и «Покупщик прошлого» («Past Bidder»). Множественное число первоначального варианта довольно любопытно, т. к. в нем много литературных ссылок и начало «горной» темы. Тут и сложная пародия «Волшебной горы» («Der Zauberberg») Томаса Манна (которого, вероятно, имеет в виду Севастьян в своем задорном письме предполагавшемуся издателю его первой книги); тут и прелюдия драмы в отеле «Бомонт» («красивая гора» по-французски) в Блауберге («голубая гора» по-немецки). Три эти разновидные горы, как это ни нелепо звучит, вызывают в литературной памяти несмешную фигуру чеховского Тригорина, в которого сдуру влюбилась, себе на погибель, Нина Заречная — зыблющееся в воде отражение Нины Речной, femme fatale, погубившей Севастьяна Найта. Здесь уместно отметить, что чеховская тема в романе вообще проведена гораздо более явственно, чем кажется повествователю, который только замечает половину шутки о «Черном монахе» (вторая половина состоит в том, что двоюродный брат Речного, играющий с ним в шахматы черными и оттого зовущийся «Черным» дядей, был, по-видимому, в числе любовников Нины). На тему литературных следов Чехова в романе мною некогда была написана не совсем серьезная статья
[129]
, но и в самом деле, ввиду стольких сближений и соответствий, трудно отмахнуться как от нелепого совпадения от того, например, обстоятельства, что Лариса значит «чайка» по-гречески или что загадочный д-р Старов — анаграмма д-ра Астрова.
Книга мемуаров «Забытые вещи» в рукописи, по-видимому, называлась «Запятая» (как прежде первая новелла в «Веселых горах»), или, может быть, лучше было бы перевести это как «Знак препинания».
Наконец, последняя книга (1934) долго оставалась без названия и стала «Сомнительным асфоделем» на последних стадиях обработки текста, после чего это название было вставлено везде задним числом.
