— Я очень вас прошу.
Они дошли до тракта, и Вильчур спросил:
— Вы надолго задержитесь в городке?
— Нет, — покачала она головой. — Самое большее полчаса, только сделаю перевязку малышке и все.
Улыбнувшись друг другу, они расстались. Вильчур направился в сторону больницы, а Люция пошла в Радолишки. Однако не успела она сделать пары сотен шагов, как встретила двух полицейских из Радолишек. Они давно знали ее и, как всегда, приветствовали, вежливо салютуя. Она ответила им поклоном. Один их них спросил:
— Вы случайно не видели здесь такую рыжую собаку?
Она остановилась.
— Да, видела. Она побежала в сторону кладбища. Это ваша собака?
— Что вы, это какая-то чужая бешеная собака. В городке она покусала лошадь и три другие собаки. Вот идем искать, чтобы застрелить ее.
Сердце Люции лихорадочно забилось.
— Езус Марья! — прошептала она.
Только сейчас она заметила, что у них с собой были ружья.
— Значит, побежала в сторону кладбища? — спросил второй полицейский. — Спасибо вам.
Лишь спустя минуту она пришла в себя. Сразу хотела бежать за Вильчуром, догнать его и предупредить, однако, подумав, она решила как можно скорее добраться до аптеки. По дороге ее не покидала мысль, что в такой маленькой аптеке не найдется противостолбнячной сыворотки. И она не ошиблась.
— Единственный выход, пани доктор, — сказал аптекарь, — везти профессора в город и как можно скорее. Вы же сами знаете, что в таких случаях нет времени для раздумий.
Люция посмотрела на часы. Вечерний поезд из Людвикова отправлялся через час. О том, чтобы за этот час успеть добежать до больницы и потом на лошадях до станции, не могло быть и речи. Следующий поезд должен быть завтра в час дня. Она уже выходила на улицу, когда аптекарь ее задержал.
— Мне помнится, что пан доктор Павлицкий заказывал для себя противостолбнячную сыворотку, потому что за последнее время здесь было несколько подобных случаев с бешеными собаками. Возможно, у него еще осталось.
— Спасибо вам, большое спасибо, — поблагодарила Люция и побежала домой к Павлицкому.
Однако дома его не было. Жена Павлицкого приняла ее с откровенной холодностью. Сразу даже не хотела сказать, где он находится.
— Муж уехал к больному. Это все, что я знаю.
— Как это? И вы не знаете, в какую сторону? Она пожала плечами.
— Не знаю. Я не интересуюсь этим.
— Боже мой! Здесь речь идет о жизни человека.
Пани Павлицкая смерила Люцию холодным взглядом.
— Насколько мне известно, вы тоже врач. Кроме вас, там еще есть и сам профессор Вильчур. Зачем же понадобился мой муж?
— Ваш муж, — объяснила Люция, — покупал противостолбнячную сыворотку. Профессора покусала бешеная собака.
— О! — произнесла пани Павлицкая таким тоном, что в этом возгласе можно было усмотреть как испуг, так и сенсационный интерес.
— Ваш муж, — продолжала Люция, — видимо, хранит эту противостолбнячную сыворотку здесь, в своем кабинете. Я врач, позвольте мне поискать ее в кабинете вашего мужа.
— Искать в его кабинете?! — возмутилась пани Павлицкая. — Ну, знаете, извините, но это выше моего понимания. Даже я, будучи его женой, не осмелилась бы совершить нечто подобное, и вообще муж все держит под замком.
— Что же мне делать! Что же мне делать?! — Люция лихорадочно искала решение.
После минутного колебания пани Павлицкая сказала:
— Подождите, я спрошу у служанки, может быть, она знает, куда поехал муж.
Она исчезла за дверью. Каждая минута ожидания казалась Люции часом. Воображение подсказывало ей самые страшные картины. Введение сыворотки окажется несвоевременным, и профессор будет умирать в самых страшных, чудовищных мучениях, в мучениях, которые превращают человека в дикое животное, в мучениях, которые невозможно ничем облегчить. Наконец, пани Павлицкая вернулась.
— Мой муж поехал в Ковалево, — сказала она. — К Юрковским.
— В Ковалево?
— Да.
— А вы не знаете, сколько это километров?
— К сожалению, не знаю. Я думаю, что информацию об этом вы получите у людей в городке.
— Спасибо вам, большое спасибо.
Люция выбежала. Во всяком случае нужно было нанять лошадей. Поскольку почти все жители Радолишек христиане, то они занимались землей, и она считала, что нанять лошадей до Ковалева не составит никаких трудностей. Но, увы, уже у первого хозяина она встретилась с проблемой. Оказалось, что, как обычно в выходной день, лошади находятся на дальнем пастбище. Второй неприятной неожиданностью оказалось то, что Ковалево находится в шести километрах от Радолишек, а дорога здесь песчаная, и лошади могут ее преодолеть только шагом.
— Есть и ближняя дорога, — объяснил мужик, — но там можно пройти только пешком, и то небезопасно. Это будет не больше трех верст: до Муховки две, а там верста или полторы через торфяники. Если хотите, я могу моего Стася послать.
— Нет-нет! — запротестовала Люция. — Я сама пойду, я очень спешу.
— Если вы спешите, то можете одолжить у Войдыл велосипед. У них аж два есть. Вы умеете на велосипеде ездить?
— Умею.
— Ну, так до Муховки вы доедете на велосипеде, а уж потом полями и через торфяники пешком: ни велосипедом, ни коню не пройти. И надо быть очень осторожной, потому что каждый год там кто-нибудь тонет. Вот и в прошлом месяце вытянули Кульманюка, когда из болота торчала уже только его голова. Нужно очень смотреть. Зимой, когда замерзнет, там есть переезд, а сейчас нет.
— А вы не могли бы пойти со мной? — спросила она. — Я заплачу вам.
— Мужик почесал затылок.
— Да не о деньгах тут говорим, но день сегодня праздничный: воскресенье, никак нельзя.
Она поблагодарила его за советы и побежала за велосипедом. Здесь не возникло никаких трудностей. Услышав, о чем идет речь, Войдыло тотчас же вывел велосипед своей невестки. Старый шорник давно был в долгу перед Вильчуром и искренне обеспокоился его здоровьем.
— Вы не беспокойтесь о велосипеде. Можете оставить его у председателя Ягодзиньского в Муховке, а утром невестка пойдет и заберет его.
Дорога в Муховку проходила через березовые рощи, где после недавних дождей стояли большие лужи мутной воды. Не успела Люция проехать полкилометра, как была уже полностью забрызгана грязью.
Небольшая деревня Муховка расположилась на довольно большой возвышенности, защищающей ее от частых в этой околице наводнений. Маленькая речушка Ливиния, пересекающая торфяники, во время весенних паводков превращала окольные луга и рощи в настоящее озеро. Однако сейчас вода поднялась невысоко, так что Люция замочила ноги только до косточек, переводя велосипед через брод. В деревне она без труда нашла дом председателя, где должна была оставить велосипед.
