— Он хотел узнать, останутся ли дома родители Джека и будет ли там выпивка и наркотики. Мне пришлось доказывать, что Джек — нормальный парень и все другие тоже. Он сказал, что верит мне, но на всякий случай позвонил миссис Моор. — Дэвид ухмыльнулся. — Теперь у меня два строгих родителя.
— А Ло строгий?
— У нас в доме, как он говорит, определенные правила. Никакого телевизора до тех пор, пока не сделаны уроки. Одна бутылка содовой в день, зато сколько угодно сока. Три телефонных звонка за вечер, каждый по пятнадцать минут. Не включать музыку на полную мощь. Он прямо как ты, мам. Говорит, что летом я должен работать, чтобы иметь деньги на бензин. У меня уже есть кое-какие планы.
— Тебе нравится жить с ним? — Марни знала, что нечестно задавать такой вопрос, однако Дэвид ответил:
— Конечно. У него такой замечательный дом. И я так привык к Венере. После ужина мы разговариваем с отцом о разных пустяках так же, как с тобой. Иногда рассказываем анекдоты и смеемся, но он всегда говорит серьезно о таких предметах, как Бог, порядочность и других важных вещах. — Дэвид широко зевнул. — Извини, мам, я не спал всю ночь.
— Поспи немного, а вечером встретимся.
— Хочешь, я поеду с тобой?
— Нет, я сама справлюсь. Отдыхай.
Марни уже почти вышла из дома, когда услышала, что Дэвид обращается к отцу:
— Эй, пап, ты где?
Так же он когда-то говорил ей.
Как она может соперничать с его родным отцам, да еще к тому же астронавтом, который подарил ему новую машину и телевизор? Не может и не будет.
Глава 17
Марни поднялась по ступенькам своего дома. Она не стала зажигать свет, хотя уже наступили сумерки и повсюду лежали фиолетовые тени.
Войдя в спальню, скинула черные лаковые туфли и положила сумочку на стол. Затем подошла к окну и стала смотреть в сад ничего не видящими глазами. Ее охватило отчаяние.
Около горшка с азалией увидела оставленный Дэвидом футбольный мяч. Он казался забытым и брошенным, таким же, как она сама.
Тяжело вздохнув, Марни начала расстегивать на спине молнию.
— Давай я помогу.
Она подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В дверях стоял Ло. Когда немного успокоилась, начала ругать его.
— Ты до смерти напугал меня. Как ты вошел?
— Мы поехали за тобой.
— Мы? А где Дэвид?
— Я послал его домой и сказал, что у нас с тобой будет серьезный разговор.
— Какой разговор?
— Сначала скажи, как ты.
— Ты имеешь в виду маму? Я спокойна, потому что знаю, что и она наконец успокоилась.
— Хорошо. Давай помогу тебе снять платье. Повернись.
— Я не собираюсь снимать платье, Ло, тем более что мы должны поговорить.
— Пожалуйста, но я собираюсь раздеться. — Он снял пиджак и галстук и бросил их на кровать. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, сказал:
— Так намного лучше.
— Я рада, что ты здесь, — произнесла она. — Мне необходимо с кем-нибудь поговорить.
— Говори.
— Начинай ты.
— Хорошо. — Ло глубоко вдохнул и в течение нескольких секунд смотрел в пол. Потом поднял на нее глаза. — Мы с Дэвидом решили, что ему нужно взять мою фамилию.
Эти слова пронзили ее, как молния. Если он возьмет его фамилию, это конец. Тогда Дэвид будет сыном Ло, а не ее.
— Я хочу признать его официально. Чтобы все знали, кто он и что он для меня значит. Сегодня утром я позвонил своим родителям и рассказал им о Дэвиде.
— И что они сказали?
— Ты имеешь в виду, после того как прошел шок? В следующий уик-энд они приедут познакомиться со своим внуком. Дэвид разговаривал с ними и проговорил кучу денег.
Чувствуя, что она задыхается, Марни отвернулась и подошла к окну.
— Это замечательно. Я рада за Дэвида. Для себя я тоже сделала кое-какие выводы. Я не буду бороться за право опеки. Я была ему хорошей матерью, но, к моему удивлению, и ты справляешься с ролью отца. Кроме того, Дэвид не должен выбирать между нами. Он любит нас обоих, и мы любим его и желаем ему добра. Думаю, было бы правильным, если бы он остался жить с тобой. Я хочу сказать Дэвиду об этом.
Волнение мешало ей говорить. Она еле выдавила из себя:
— Так или иначе через два года он уедет учиться в колледж. — Марни наклонила голову. — Моя любовь к нему не была бескорыстной. С того дня, когда Шэрон сказала, что скоро будет матерью, мне тоже захотелось ребенка, потому что я хотела любить кого-то и чтобы меня любили. Дэвид, которого я вырастила, неосознанно любит меня. Все свое внимание родители уделяли Шэрон. У них не оставалось времени любить меня. Поэтому Дэвид был так же нужен мне, как и я ему. — Она взглянула на Ло через плечо. — Теперь я ему больше не нужна и не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным по отношению ко мне.
— Должен прервать тебя, — сказал Ло. — По-моему, ты несправедлива к себе.
— Я не хочу казаться жертвой, не думай. Дай мне закончить.
Он наклонил голову, показывая, что она может продолжать.
— То, что случилось сегодня утром…
— Да?
— Это случилось по нескольким причинам.
— Хорошее начало.
— Ло, не надо.
— Извини, — он нетерпеливо помахал рукой.
— Я чувствовала себя так ужасно после смерти мамы. Думала, что хорошего в жизни, если она печально заканчивается?
— Понимаю. Тебе требовались человеческое общение и вера в жизнь.
— Да, — подтвердила Марни, удивившись тому, что Ло так хорошо понимает ее и может описать ее чувства.
— Тебе нужна была эмоциональная разрядка, и такой разрядкой стал секс.
— Правильно, — тихо подтвердила она.
— Все? — спросил он, подходя ближе.
— Да.
— Ты лгунишка.
Она подняла голову:
— Что?
— Ты врешь. Есть еще одна причина. — Он поднял ее подбородок. — Ты любишь меня. Любишь? — спросил он.
Марни закрыла глаза и кивнула.
— Сукин сын, который разбил твое сердце, — это я.
— Ты сделал это не нарочно, — сказала она, открывая заплаканные глаза. — Просто после тебя невозможно было полюбить другого. Я не думала, что детское увлечение может сохраниться так долго.
Марни почувствовала, как сняла с души груз, который давил на нее семнадцать лет. Ради возможности сказать вслух о своей любви можно было даже пожертвовать гордостью.
